Я метнула на него раздраженный взгляд.

– А чего здесь пугаться?

– Как чего? А падения, например?

– Последний раз я падала с лошади, еще когда была маленькой. А если упаду, то встану и вновь поднимусь в седло.

– Вот это я и имею в виду.

– На самом деле женщины вовсе не такие слабые и нервные, какими вы, мужчины, их считаете. На самом деле, дай нам волю, мы вполне можем делать то же, что и вы.

Он изумился.

– Вы действительно так полагаете?

– Конечно. Мы можем быть великими писателями, художниками или учеными. Из нас могут получиться врачи, изобретатели и богословы. При необходимости мы могли бы править королевствами.

– Тогда почему в истории не сохранилось упоминания о том, что женщины проделывали нечто подобное?

– Потому что нам не дают такой возможности. Женщинам не разрешается учиться, поступить в университет или иметь собственность. Думаю, мужчины просто боятся того, чего мы могли бы достичь, если бы нам позволили развиваться.

Маркиз подался вперед, с преувеличенным вниманием разглядывая свои карты.

– Признайтесь, вы и сами понимаете, что хозяин может быть только один. Итак, мы играем или разговариваем?

Я настолько разозлилась, что выиграла следующую партию с большим отрывом, что заставило его нахмуриться и вновь сосредоточиться на картах.

Третья партия получилась очень упорной. Возьми я себя в руки, то, наверное, выиграла бы и ее. Однако более чем когда-либо я намеревалась отстоять свою независимость. В том, что для этого предстояло надеть на себя кандалы брачных обетов, заключалась горькая ирония, которую я с болью признавала. Но в качестве супруги маркиза де Несля мое положение при дворе упрочится. Я смогу ездить в Париж, когда пожелаю. Быть может, у меня даже появится время писать, чего я жаждала всей душой. Не исключено, я открою собственный салон, в котором будут собираться поэты и философы. Я прославлюсь благодаря своему язвительному язычку, остроумию и захватывающим рассказам, которые покорят читательскую аудиторию…

– Я объявляю шесть, – сказал маркиз.

Я с трудом переключила внимание обратно на игру и поняла, что только что сбросила карту, которую должна была сохранить. В общем, хотя я сопротивлялась из последних сил, было уже слишком поздно. Когда мы подсчитали очки, выяснилось, что эта партия осталась за маркизом.

Он широко улыбнулся, сгреб со стола атласный мешочек и подкинул его на ладони. Надев шнурок на шею, он спрятал его в вырезе сорочки.

– А теперь, – объявил он, – мой поцелуй.

Поднявшись, он быстро подошел ко мне. Инстинктивно отпрянув, я вжалась в спинку кресла, но он упал на одно колено, обхватил меня рукой за шею и притянул к себе. Я обеими руками уперлась ему в грудь, но он оказался слишком быстр и закрыл мне рот поцелуем. Кажется, я даже ахнула от изумления, чем он мгновенно и воспользовался. Его язык скользнул мне в рот и принялся за дело.

Я почувствовала, как внизу живота у меня разгорается желание. Одна часть меня желала сдаться ему и пасть, как пшеница перед косарем; но другая отчаянно сопротивлялась. Он ослабил хватку, и рука его легла мне на плечо. За нею последовали и его губы. На мгновение я ощутила, как мое тело бурно реагирует на ласку. Он нашел мою грудь и сильно сжал, прямо через шелк. Я вспомнила о подкладке и оттолкнула его руку.

– Мне казалось, что вы выиграли всего лишь поцелуй, месье, – хриплым, срывающимся голосом пробормотала я.

– Вы не можете быть так жестоки, – взмолился маркиз. – Еще один поцелуй! Совсем маленький и невинный?

С этими словами он вновь прижался к моим губам своими. Поцелуй вышел неизъяснимо сладостным. Губы его были мягкими и нежными, а его рука медленно перебирала волосы у меня на затылке. Кажется, я вздохнула и почувствовала, что таю в его объятиях. И вновь он моментально воспользовался моей слабостью. Раздвинув мои губы языком, он прижал меня к себе, обхватил за талию, а потом я ощутила, как его руки скользнули ниже, обнимая меня за ягодицы, и он прижал ногу к моему животу. Мы зашли намного дальше, чем я намеревалась позволить ему, и горячее тепло уже растекалось по моему лону, а кровь зашумела у меня в ушах.

Я с трудом оторвалась от его губ.

– Прекратите. Пожалуйста.

Еще несколько мгновений он пожирал меня голодными глазами, часто и хрипло дыша.

– Простите меня. Это наваждение… Кажется, я не могу устоять перед вами. Еще никогда я не встречал такой девушки, как вы.

– Во мне нет ничего необычного.

Он бережно провел пальцем по моим губам.

– Еще один поцелуй?

Я покачала головой.

– Вы уже и так получили намного больше того, на что мы играли.

Он задумчиво покусывал губу, глядя на меня и теребя ленту у ворота. Ту самую ленту, на которой висел мешочек. Я спросила себя, а не начал ли уже действовать на него любовный приворот. Быть может, он уже вдохнул слабый неприятный запах, исходящий от него. Быть может, это потому, что там лежал пепел его волос, смешанный с моею кровью.

– Еще партию? – предложил он.

– На что будем играть?

Он закусил губу.

– На еще один поцелуй? Пожалуй… но только не в губы. Куда-нибудь еще.

– Куда?

Маркиз прижал палец к моему соску, который сразу же набух и затвердел. Я понадеялась, что подкладка моего корсета скроет от него этот факт, но, боюсь, он обо всем догадался.

Я шагнула назад и покачала головой.

– Нет.

– Тогда как насчет… вот сюда. – И он коснулся пальцем впадинки у меня над ключицей.

– Хорошо… Но вы обещаете поставить флакончик с духами, благодаря которым мужчины будут без ума от меня.

Я уже не понимала, что делаю. Похоже, мой план соблазнения маркиза трещал по всем швам. На меня пахнуло опасностью. Но одно я знала точно: я не поддамся ему с такой же легкостью, как Мишелю. Тому было достаточно поцеловать меня и сказать, что он меня хочет, и я с радостью принесла себя в жертву. Но на сей раз я играла по высоким ставкам.

Первую партию выиграла я. Маркиз нахмурился, подлил нам арманьяка и, прищурившись, принялся разглядывать свои карты. Следующая партия осталась за ним, но с перевесом всего в несколько очков. Последняя партия получилась очень напряженной. Мы оба играли чрезвычайно сосредоточенно, почти не обращая внимания на то, что свечи догорели и оплыли в подсвечниках, и что нам светила лишь висевшая над горизонтом луна.

Выиграл маркиз. Он бросил карты на стол, и лицо его осветилось ликованием.

– Ага! Еще один поцелуй. Идите ко мне, Шарлотта-Роза. Подойдите и поцелуйте меня.

Он развалился на диване и протянул ко мне руки. Я поднялась и медленно пошла к нему, вглядываясь в его лицо и чувствуя, как засосало у меня под ложечкой. Лицо его смягчилось.

– Я не причиню вам зла, cheri[155]. – Он потянул меня к себе, и губы наши встретились.

Поцелуй получился долгим. Очень долгим. Я вдруг поняла, что лежу на подушках, а маркиз навалился на меня сверху, и его рука перебирает мои волосы, а обнаженное плечо холодит ночной ветерок. Он оторвался от моих губ, улыбнулся и передвинулся так, чтобы поцеловать меня во впадинку над ключицей, и принялся медленно выводить круги языком. Я вздохнула. Кожу покалывали тысячи искрящихся звездочек, а внутри у меня все пело и таяло.

Он передвинулся еще ниже, и кончик его языка скользнул в ложбинку между моих грудей. Я запустила обе руки в его коротко стриженые кудрявые волосы, останавливая его медленное продвижение вниз.

– Не помню, чтобы мы об этом договаривались.

Он простонал:

– Вы неимоверно жестоки, Шарлотта-Роза. Очаровательны и жестоки. Умоляю, позвольте… всего лишь попробовать на вкус…

Я покачала головой.

– Еще партию? – Он приподнялся на локте, перебирая темные локоны, рассыпавшиеся по моему плечу.

– Не стоит. Не забывайте о добром имени моей семьи.

– Всего одну партию? Мои духи против… – Он умолк и быстрым движением провел рукой от плеча к моей груди.