– У меня нет слов, – сказала я, оглядываясь по сторонам.

Маркиз улыбнулся.

– Обычно вы за словом в карман не лезете.

Я сделала вид, что обиделась.

– Знаю, знаю. Незамужним девушкам полагается быть покорными и скромными, больше слушать и меньше говорить. Какая досада, что я – совсем не такая. Вы это хотели сказать?

– Какая досада, что вы – не покорная и скромная, или что вы более не девственница?

Я склонила голову к плечу.

– Вам не кажется, что вы задаете неподобающие вопросы?

– Почему бы вам не называть меня Людовик?

Я внутренне содрогнулась. Нет, я не смогу заставить себя называть его так. Людовиком звали короля, и мне казалось, что это имя несет в себе тень зловещей угрозы.

– Это чересчур уж фамильярно, вы не находите? Мы с вами знакомы всего несколько дней.

– А у меня такое ощущение, что намного дольше.

Я подавила улыбку.

– Это – комплимент или оскорбление?

– Что вы, конечно же, комплимент.

– Быть может, вы сумеете выразить это изящнее? – предложила я.

– Прошу прощения. В следующий раз я приложу все усилия.

– Сподобитесь на рондо[152] в честь моих глаз?

– Я даже не знаю, что такое «рондо». Полагаю, это какая-то разновидность стихотворения?

– Ах вы, невежа. Это стихотворение в пятнадцать строф с двухстрочной рифмой. Кроме того, слово «глаза» очень легко рифмуется. Например, «гроза» или «небеса»…

– Как насчет «слеза»?

– Или «бирюза»? – быстро парировала я.

– Быть может, «стрекоза»?

– Видите, у вас получается очень недурно. Так что во время нашей следующей встречи я совершенно определенно рассчитываю услышать рондо о своих глазах.

Я позволила ему отодвинуть от стола кресло для меня. Маркиз вынул бутылку шампанского из серебряного ведерка со льдом и ловко откупорил ее. Я удивленно приподняла брови.

– Слуг не будет?

– Я решил, что нынче вечером буду прислуживать вам сам.

– Очень необычно, – заметила я. – А готовить вы тоже умеете?

– Это было бы чересчур уж необычно. Мне бы не хотелось причинить вред вашему здоровью.

– Восхитительно, – сказала я, осторожно пробуя суп из устриц.

– У меня очень хороший повар, – похвастался он.

Я вспомнила историю о его кузене, Великом Конде, и его поваре. Однажды короля пригласили в Шантильи, загородное имение Конде. Когда рыба не прибыла вовремя, повар зарезался разделочным ножом. Его тело обнаружил лакей, прибежавший сообщить, что рыбу все-таки доставили.

Меня охватил легкий озноб, и маркиз тут же поднялся со своего кресла и подал мне шаль, накинув ее на плечи. Большими пальцами он словно бы невзначай провел мне по ключицам, и я вновь вздрогнула. Он плотнее подоткнул шаль, укутав мне горло.

– Вы подумали обо всем, – заметила я.

– Еще шампанского?

За супом из устриц последовала confi de canard[153], поданная с салатом из груш и грецких орехов.

– Я знаю, что вы, гасконцы, любите уток, – заявил маркиз.

– В Гаскони больше уток, нежели людей, – с деланным сожалением заметила я.

Маркиз подлил мне игристого вина, после чего убрал со стола, попросту свалив грязную посуду в корзину для пикника. Затем он откуда-то извлек большое блюдо, доверху наполненное клубникой со сливками, и две ложки с длинными ручками. Поначалу я скромно брала ягодки с самого края, но уже скоро, смеясь, сражалась с ним за оставшуюся последнюю клубничку, отталкивая его ложку в сторону.

– Ну вот, теперь можно и поиграть, – сказал маркиз.

Я с любопытством уставилась на него. Он рассмеялся и выложил на стол колоду карт.

– В пикет, я имею в виду. Хотя меня можно и переубедить…

– Пусть будет пикет.

Он снял[154] колоду и быстро перетасовал ее.

– Вы уверяете, что вам везет в картах и не везет в любви. Хотите, чтобы все было по-другому? Предлагаю вам поставить ваш счастливый талисман против духов, от запаха которых мужчины будут штабелями валиться к вашим ногам, изнывая от любви.

Я была заинтригована.

– И как вы намерены доказать их действенность?

– Я готов предложить себя в качестве испытуемого.

Я рассмеялась.

– Сначала я хотела бы понюхать ваши духи.

Он показал мне красивый хрустальный флакон со стеклянной пробкой.

– Дайте мне свое запястье.

Я послушно протянула ему руку. Он вытащил пробку из флакона и медленно провел ею по коже моего запястья.

– Они сделаны специального для Шарлотты-Розы из масла роз, редкого жасмина, базилика, бузины и других цветов, названий которых я не запомнил. Духи очень дорогие.

– И аромат у них просто божественный. – Я поднесла запястье к носу и осторожно понюхала.

– А теперь вы должны снять свой счастливый талисман. Играем честно, идет? Если я выиграю, то получу не только ваш талисман, но и поцелуй, в котором вы отказываете мне вот уже неделю.

Сердце мое учащенно забилось. Я вдруг ощутила легкое головокружение. Медленно опустив пальцы в вырез платья, я извлекла оттуда атласный мешочек и с коротким смешком бросила его на стол. Маркиз поставил флакончик рядом с ним и ловко сдал карты.

Я была намерена не дать ему выиграть слишком легко, но, к своему удивлению, обнаружила, что сражаюсь изо всех сил просто за то, чтобы остаться в игре. Маркиз играл чрезвычайно сосредоточенно, первым делом сняв парик и отшвырнув его на диванчик.

– Без него мне легче думается, – пояснил он. Его собственные волосы оказались темными и очень коротко подстриженными. Еще через некоторое время он ослабил узел своего галстука. – Сдавливает кровеносные сосуды, питающие мозг, – изрек он в свое оправдание.

– Вам нужно попробовать походить в корсете, – сказала я.

– Я с радостью развяжу ваш, – с готовностью предложил он.

– Довольно, – прервала я его и кивнула карты на стол. – Вернемся к игре.

К моему удивлению, он легко выиграл первую партию.

– Вам следует почаще снимать парик перед игрой, – заметила я.

– Боюсь, король прогонит меня с глаз долой. На прошлой неделе ему чрезвычайно не понравился мой камзол. Он смотрел на меня весь вечер, а после прислал лакея, чтобы передать мне, что я должен больше никогда не надевать его вновь.

– Недостаточно кружев? – поинтересовалась я.

– Их не было вообще.

– Вам следует помнить, что король зарабатывает кучу денег на налогах на кружева.

– Они дьявольски неудобны. Терпеть не могу, как они постоянно закрывают мне руки.

– Украсьте ими свой галстук.

Он недовольно скривился.

– Вы так думаете? Пожалуй, я так и сделаю. Ну что, сыграем еще раз? Если я выиграю и эту партию, то поцелуй за вами. Должен признаться, я с нетерпением жду этого.

– Не будьте столь самоуверенны. Я тоже хочу выиграть ваши духи. Мысль о том, что мужчины будут падать к моим ногам, пришлась мне по душе.

– Для этого вам не нужны духи, Шарлотта-Роза.

– О, как мило. Хорошо сказано. Полагаю, теперь и сочинить рондо не составит для вас большого труда.

– Духи вам и впрямь не нужны, а вот мне поцелуй просто необходим. У вас самый очаровательный ротик, какой я когда-либо видел.

– В самом деле? Полагаю, он всегда пребывает в действии.

– М-м, – пробормотал он, уставившись на мои губы.

Я залпом допила остатки шампанского, отчасти для того, чтобы скрыть их от его взгляда. Еще никто и никогда не называл мой рот очаровательным. Чересчур большим, чересчур смелым, чересчур полногубым, чересчур алым, чересчур громогласным, чересчур язвительным и чересчур разговорчивым – это да! Но очаровательным – никогда.

Маркиз умело снял и перетасовал колоду, раздал карты и улыбаясь наполнил наши кубки арманьяком. Я машинально сделала большой глоток, не отрывая взгляда от своих карт.

– Вы меня заинтриговали, мадемуазель. Вы ездите верхом, как мужчина, вы пьете, как мужчина, и в карты вы играете, как мужчина. Сдается мне, вам просто неведом страх.