Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Мы благодарим вас за гостеприимство, мадам, – глубоким голосом с сильным акцентом произнес он, – равно как и за возможность принять ваши заверения в верности и лояльности Его Величеству королю.

Кровь бросилась матери в лицо. Все знали, что мои родители сражались против короля в Религиозных войнах, но я сочла бестактным упоминать об этом в такой момент. Судя по тому, как недовольно поджала губы мать, она придерживалась того же мнения.

– Разумеется, – все-таки нашла в себе силы ответить maman. – Но что же мы стоим? Прошу вас, входите, а мы приложим все силы, чтобы вы смогли отдохнуть после долгой дороги.

Королева-мать с обожанием улыбнулась кардиналу Мазарини и оперлась на его руку, чтобы он помог ей подняться по ступенькам. Король недовольно выпятил нижнюю губу, явно расстроенный тем, что его опередили. Его брат, герцог Орлеанский, неспешно последовал за ним, и его высокие каблуки застучали по старым каменным плитам. Войдя в большой зал, увешанный старинными гобеленами и оружием моего прадеда, он обратился к своему спутнику:

– Какое неприятное место. Совершенное средневековье. Мой дорогой Филипп, я совершенно уверен, что здесь имеются темницы.

– Естественно. А на цепях висят скелеты. – Филипп деланно содрогнулся.

– Здесь нет никаких темниц, – сердито вскричала я. – И скелетов тоже. У нас имеются лишь погреба и пещеры, причем замечательные, в одной из них жил отшельник.

Герцог Орлеанский выразительно приподнял бровь.

– Saperlipopette[90]! Погреба. И пещеры. Очаровательно.

– Пожалуй, нам стоит исследовать эти темные подземные пещеры, монсеньор, – странным вкрадчивым тоном произнес Филипп, словно бы шутя.

– Непременно, – тем же самым многозначительным манером отозвался герцог Орлеанский.

Я переводила взгляд с одного на другого, не поняв юмора.

– Там есть и подземный ход, – сообщила я им, желая, чтобы придворные короля полюбили замок Шато де Казенев столь же сильно, как любила его я.

Оба мужчины рассмеялись, но как-то уж очень зло.

– Ты слышал, Филипп? Подземный ход. Теперь уж точно мы должны спуститься в него.

– Вам следует попросить управляющего моей мамы, чтобы он дал вам фонари, – сказала я. – Там очень темно.

Теперь они засмеялись в голос, поддерживая друг друга. Герцог Орлеанский даже прижал свой надушенный жасмином платочек к глазам.

– А я еще думал, что в этой глуши мне будет скучно! А здесь, оказывается, столько пещер и подземных ходов, которые стоит исследовать!

Я попятилась. Мне не понравилась злоба, которую я расслышала в их смехе, и еще я не понимала, что их так позабавило. Высматривая maman, я заметила ее прижавшейся к стене, пока мимо нее толпой валили придворные, оживленно болтающие, как сороки. Лицо у матери было бледным и напряженным.

– У меня есть для вас подарок, мадам, – обратился к ней король.

– Ваше Величество слишком добры, – пробормотала она в ответ.

Король щелкнул пальцами, и матери вручили небольшой портрет, на котором был изображен он сам в накидке из меха горностая и голубой парчи. В одной руке он держал жезл с навершием в виде геральдической лилии, а другой опирался на корону.

– Благодарю вас, – неловко улыбаясь, ответила мать, и я поняла, что она едва сдерживается, чтобы не съязвить.

Приняв портрет, она оглянулась по сторонам с таким видом, словно не знала, что с ним делать. Подошел Монтгомери и избавил ее от подарка, и до меня долетел их негромкий разговор:

– Куда мы его повесим? Что будем делать? Столько людей. Где они будут спать? У нас достаточно устриц? Лучше открыть еще вина!

И вновь я ощутила на себе пронзительный взгляд короля и поспешно отпрянула, положив руку на загривок Цезаря, но тут на меня налетела сестра Мари и принялась трясти и отчитывать.

– Мне очень жаль, но я забыла, – вскричала я.

– Забыть о приезде короля? Как ты могла?

– Он появился слишком рано…

– День выдался таким славным, что он решил поехать верхом, – сказала Мари.

– Как, должно быть, немилосердно трясло в экипажах этих бедных дам, которые старались не отстать от него, – заметила я. – Наверное, он скакал галопом всю дорогу, раз прибыл сюда в такую рань.

– Уже почти полдень, – сообщила мне сестра. – Если хочешь знать, maman в ярости. Мы видели, как ты бежала из конюшен буквально за несколько секунд до их появления и при этом выглядела, как какая-нибудь дикарка, которую воспитали волки. Представляешь, что будет, если король видел тебя?

Я не рискнула признаться, что так оно и было.

* * *

В тот вечер короля и придворных ждало роскошное угощение. Слуги внесли в залу огромные супницы с супом-пюре из каштанов с трюфелями и предложили его каждому гостю. В воздухе повис сочный аромат свежей земли. За супом последовали фрикадельки из фазанины, заливное из лобстера и морские устрицы, доставленные кораблем еще сегодня утром. После паштета из гусиной печенки, поданного на крохотных кусочках хлеба, наступила очередь margret de canard, утиных грудок, фаршированных домашними грушами с арманьяком[91]. Затем появилось рагу из белых бобов с зайчатиной, бедро оленины, приготовленное с корицей и вином, пироги с угрями и салат из садовых цветов и листьев, заправленный оливковым маслом и лимонным соком.

Королева Анна ела, ела и никак не могла наесться. Я еще никогда не видела, чтобы в женщину помещалось так много. Ничего удивительного, что она была такой тучной. Король, впрочем, не отставал от нее. Удобно устроившись в алькове у окна, я могла без помех наблюдать за происходящим за столом в щелочку между тяжелыми занавесками. Maman, разумеется, полагала, что я уже лежу в постели, но я прошмыгнула в зал, пока слуги накрывали на стол, и благополучно спряталась. Я не собиралась упустить ни единого мгновения королевского визита.

За едой королева Анна умудрялась еще и поддерживать разговор.

– Ах, мадам, – заявила она моей матери, – мне вас жаль. Две дочери! И ни одного супруга. Как же вы рассчитываете собрать для них приданое?

– Я буду стараться сделать все от меня зависящее, – с вежливой улыбкой просто ответила мать.

– Лучше всего отправить младшую в монастырь, – с утомленным видом заметил кардинал Мазарини.

Улыбка застыла на губах матери.

– Боюсь, она не создана для монастырской жизни.

– В таком случае монастырь – самое подходящее для нее место, – изрек кардинал, потягивая вино. – Он сломает ее нрав. Девицам подобает оставаться кроткими и смиренными, всегда готовыми слушать и молчать.

От негодования я скорчила рожицу, но мать лишь слабо улыбнулась.

– В наши дни выдать девицу за Христа стоит ничуть не дешевле, чем за обычного мужчину, – с ухмылкой заметил герцог Орлеанский.

Брат короля вырядился в розовый атлас, рукава его камзола щеголяли разрезами и разноцветными лентами, а пена кружев ниспадала с самого локтя, закрывая пальцы. В ухе у него покачивался огромный розовый бриллиант, а еще один сверкал на пальце. Его друг Филипп, который, как мне стало известно, оказался шевалье де Лорреном, выглядел столь же изысканно в костюме лиловато-коричневого атласа. На обоих были исключительно мешковатые панталоны, которые походили, скорее, на юбки с ворохом лент на поясе и у колен.

– Бедная девочка, – сказала Анна-Мария-Луиза, герцогиня де Монпансье, откладывая вилку. – Но почему она непременно должна выходить замуж? Ведь она наверняка может принести пользу своей семье и без необходимости сочетаться браком с кем-либо?

– Ты говоришь так, – язвительно высказался герцог Орлеанский, – чтобы скрыть тот факт, что сама ты никому не нужна. Тебе предлагали руку самые богатые женихи во всем христианском мире, но ты так и не сумела найти себе мужа.

Анна-Мария-Луиза залилась краской и поспешно уткнулась в свою тарелку.

– Ее Высочество могла выйти за кого угодно, – холодно заметила королева Анна. – Но король Карл Английский оказался для нее слишком уродлив, а король Португалии Альфонс – немощен…

вернуться

90

Черт возьми! (фр.)

вернуться

91

Виноградный бренди.

37
{"b":"173114","o":1}