Это я соврала, ключи у меня были в сумочке, я всегда ношу их с собой. Потому что, выходя из квартиры, никогда точно не знаю, каким видом транспорта поеду. Сколько раз бывало, что собиралась ехать на метро, но выходила во двор, и рука сама лезла в карман за ключами от машины. Но Артему Сергеевичу знать такие подробности моей жизни совершенно не обязательно.

Артем Сергеевич чутко уловил бесперспективность нашего дальнейшего общения, выразил уверенность, что мы скоро встретимся вновь (я этому рада не была, но его уверенность разделяла), и вышел из кабинета. Буквально сразу в комнату заглянул Костя.

— Ну что? — выдохнул он. — О чем он тебя спрашивал?

— Он интересовался, не я ли, часом, убила депутата Ардениса, — невозмутимо ответила я.

— Нашла время для шуточек, — разозлился шеф. — Если нечем заняться, пойдем убирать в офисе.

В офисе и в самом деле было здорово намусорено. Неизвестные, проникшие в башню, хорошо порезвились в наших двух комнатах. Все, что можно было сбросить со столов, было сброшено; бумаги, диски, канцелярские принадлежности валялись на полу.

— Они все сфотографировали, — рапортовал Андрей. — И сказали, что теперь можно убирать. Раньше нельзя было, вдруг какая улика нашлась бы.

Я подошла к столу Марины Савушкиной. Недобрая рука смахнула с Маришкиного рабочего места и китайскую жабу, притягивающую богатство (так говорилось в рекламе), и конверт для денег, в котором Маришка хранила доллар (конверт тоже должен был притягивать деньги), и не обладающие волшебными свойствами, но гораздо более нужные для работы ежедневник и планнинг. Я подняла жабу и поставила ее на место. Заглянула в конверт — доллар был на месте. Погромщиков деньги не интересовали (или их не интересовали столь мизерные суммы). Несколько в стороне валялся большой бумажный пакет (вчера он точно обитал на Маришкином столе). Положив конверт на стол, я нагнулась за пакетом.

Это был очередной заказ из магазина фэн-шуй. Пять конвертов для денег — надо полагать, Савушкина опять собиралась одарить ими весь офис. Маришка заказывала конверты где-то раз в полгода, торжественно раздавала их всем сотрудникам, один обязательно оставляла себе. Конверты работали плохо. В последний раз я положила в свой триста долларов, решив не мелочиться, а притянуть побольше денег. Буквально через полчаса позвонила знакомая и попросила взаймы. Двести долларов перекочевали из конверта в ее кошелек. Оставшуюся сотню я отдала в тот же вечер сотруднику ГИБДД когда он остановил меня за пересечение двойной сплошной. На следующий день я рассказала Маришке, как ее конверт оставил меня без денег. И смотрите-ка, она заказала новую партию.

Я пощупала пакет. Кроме конвертов там явно было что-то еще. Я перевернула пакет и вытрясла содержимое на стол. Надо же, Маришка заказала «любовные колокольчики». Между прочим, в прейскуранте колокольчики — один из самых дорогих товаров. Если их повесить в нужное место, быстро наладится личная жизнь. Интересно, для кого Марина их приобрела? Я позвенела колокольчиками, положила их обратно в пакет, присела и подняла с пола планнинг… Что-то было не так… Я закрыла глаза и мысленно представила Маришкин стол, вечно заваленный бумагами (впрочем, тут ее стол мало чем отличался от всех остальных столов в нашем офисе), фантиками от конфет и всякими фэн-шуйскими штучками. Планнинг обычно ютился между распечатками новой версии дизайна нашего сайта и «гармонизирующей вашу жизнь» древнеегипетской пирамидой. Точно! Там он и лежал, и, когда я видела его в последний раз, а это было вчера, на открытой странице была какая-то запись. Я быстро пролистала планнинг: последняя сохранившаяся запись была сделана три недели назад, несколько последующих страниц было вырвано…

Этого никто из нас сделать не мог. Записи на столах коллег — это табу. Даже чтобы прочесть чужие заметки, мы спрашивали друг у друга разрешения. Это был наш корпоративный стиль, которым мы, признаюсь, очень гордились. Стало быть, страницы вырвали налетчики. Зачем? Ответов могло, быть несколько. Они могли, к примеру, перелистывая Маришкин планнинг, оставить там отпечатки пальцев. Или они не хотели, чтобы мы прочли последнюю запись.

Я поднесла планнинг поближе к глазам — Марина Савушкина имела дурную привычку сильно нажимать на ручку, когда писала. Поэтому человеку, надругавшемуся над ее планнингом, пришлось вырывать раз, два… Я посмотрела по датам — целых три страницы. Но кое-какие следы все равно остались. Надо же, не далее как вчера я восстанавливала текст Маришкиной записки, найденной у нее дома. А теперь вот тем же самым придется заняться на работе. Правда, этот случай несколько сложнее — оттиски совсем слабые. Но зато у меня уже есть определенный опыт, «сын ошибок трудных», да и рука, можно сказать, уже набита.

— Люда, — позвала я коллегу, — у тебя мягкий карандаш есть?

Люда подошла и с интересом посмотрела на планнинг:

— Что там? А, Вась?

— Вот я и хочу узнать, что там, — ответила я.

— Но… Ведь это не твой планнинг, — смутилась Люда. — Мы же никогда так не делаем.

— Не делаем, — согласилась я. — Но обстоятельства форс-мажорные. Я вчера была у Маришки на квартире, она куда-то уехала. И, заметь, никому не сказала. Хотя прекрасно знала, что в отпуск должна была идти я. Так что… Даже если страницы вырваны просто так, мне нужно знать, чем она занималась в последние дни перед отпуском.

Люда кивнула и протянула мне карандаш. Я медленно, стараясь сильно не нажимать, стала затушевывать страницу.

Результат оказался поскромнее, чем вчера. Можно было разобрать «…холо…», «…яна» и несколько цифр. Я вспомнила, что найденную вчера записку я убрала в сумку и вроде не вынимала. Точно не вынимала, но сегодня я с другой сумкой, потому что в ту, вчерашнюю, пистолет не помещался. Записку я положила в маленькое отделение с молнией, где у меня обычно лежат визитки. Оттуда я стопроцентно ничего не перекладывала, так как визитки у меня лежат во всех сумках. Плохо! Сейчас бы сравнила. Вполне может оказаться, что «…яна» — это «Татьяна», да и цифры неплохо бы сверить. Интересно, а «…холо…» — это что может означать? Фамилия, должность? Я попыталась прикинуть, какая должность может содержать в середине слоги «холо», в голову упорно лезли сейлз-менеджеры и эккаунт-менеджеры, а также специалисты по связям с общественностью. Заветного «холо» ни в одной из вышеперечисленных позиций не встречалось.

— Люд, — окликнула я коллегу, — как ты думаешь, в названии какой профессии есть слоги «холо»?

Люда задумалась:

— Что-то связанное с медициной напрашивается. У них там много чего с «оло» — дерматолог, онколог, венеролог, стоматолог… Почти все — с «оло».

— Мне нужно, чтобы было «холо», — поправила я.

— Будем думать, — бодро ответила Людмила.

Я заглянула в Костин кабинет. Шеф, тихо бубня себе что-то под нос, увлеченно разбирал валяющиеся бумаги. Вот уж кому нападение точно пошло на пользу, так это Костику. За шесть лет он ни разу не разбирал на своем столе, а тут хочешь не хочешь, а придется. Глядишь, половину повыбрасывает, или найдет что-то нужное, но давно потерявшееся. Когда я вошла, он с интересом перелистывал какой-то журнал.

— Кхе, — кашлянула я, чтобы привлечь его внимание.

Костя на минуту отвлекся.

— А, Вась, это ты… — несколько отрешенно произнес он и снова погрузился в разглядывание иллюстраций.

— Костя… — начала было я.

— Нет, ты посмотри, — шеф меня не слушал и не слышал, — ты посмотри, что я нашел. Этому же цены нет. Первый и чуть ли не единственный номер «Хастлера» на русском языке. Давай материал из этого сделаем?

— Костя, — я повысила голос, — отвлекись немного. Тебе Савушкина перед отпуском ничего не говорила?

— Нет, а что, она должна была что-то мне сказать? — вяло поинтересовался Костя, уже полностью поглощенный идеей сделать материал о «Хастлере».

Когда шеф в таком состоянии, лучше не разговаривать. Один фиг ничего потом не вспомнит. Я смотрела на него и думала, рассказывать о вчерашнем происшествии или нет. Наверное, сказать все-таки надо, но сначала необходимо узнать, о чем спрашивали его эсбэшники. И почему на такое на первый взгляд незначительное происшествие, как незаконное вторжение в офис, выехала не районная милиция, а целая бригада следователей Службы безопасности. Это все равно как если бы я каждый прыщик на лице ходила лечить исключительно к мировому косметологическому светилу.