Но и это было не все. Оставалась еще вторая половина китобойного флота — база «Пелагос» и ее 7 китобойных судов, которые действовали примерно в 220 милях к востоку отсюда. Если они уже собирались идти домой, намеченную против них операцию необходимо было осуществить быстро. Один из китобойных судов вполне мог поднять тревогу, после чего «Пелагос» и его китобойцы обратились бы в бегство. При условиях плохой видимости, если бы они стали соблюдать радиомолчание, у Крюдера не было бы практически никаких шансов обнаружить их.

«Пингвин» по-прежнему шел на одной машине, покинув место своего триумфа в 4 часа 40 минут 15 января. У Крюдера при этом оставалось немало опасений относительно немецких команд, оставленных на борту захваченных им кораблей. Норвежцы значительно превосходили их численно (примерно в соотношении 20 к 1). Поэтому, хотя Варнинг и его люди были хорошо вооружены, норвежские моряки в любой момент могли взять верх над ними благодаря простому численному превосходству. Впрочем, эти опасения оказались напрасными. Норвежцы были настолько заинтересованы в добыче максимального количества китов до окончания сезона, что ничего, кроме этой работы, их не интересовало.

Чтобы ввести в заблуждение противника, Крюдер сначала двинулся в северном направлении, пока не вышел из поля зрения норвежских моряков. Затем он взял курс на восток. В 8 часов ремонт машины был завершен, и рейдер устремился вперед на полной скорости. Радисты продолжали следить за переговорами по радио между «Пелагосом» и его китобойцами. Видимость внезапно значительно улучшилась. Немного позже с «Пелагоса» стали по радио вызывать «Оле Веггер» и «Солглимт», однако ответа не получили. В 20 часов радисты «Пелагоса» прекратили попытки установить связь, вероятно, решив — по крайней мере, так надеялся Крюдер, — что те были слишком заняты, чтобы отвечать.

Еще через два часа сила радиосигнала позволила определить, что «Пингвин» подошел достаточно близко к флотилии «Пелагоса». Затем, в 22 часа 9 минут, когда рейдер медленно продвигался вдоль ледяного поля в сгущающихся сумерках, прямо по курсу был замечен белый свет. Через 10 минут рейдер прошел мимо китобойного судна, выдвинувшегося дальше остальных в западном направлении. Китобоец медленно дрейфовал, буксируя тушу кита, однако, несмотря на то что «Пингвин» прошел на расстоянии каких-нибудь 3–4 миль, никакой реакции со стороны норвежцев не последовало. По-видимому, экипаж крепко спал.

Прошло еще 45 минут. «Пингвин» шел вперед на скорости 16 узлов, когда его впередсмотрящие заметили свет на горизонте. Вскоре стало ясно, что это огни одного большого судна, вокруг которого находилось еще пять более мелких. Итак, «Пелагос» обнаружен.

Хотя ночь была очень темной, горизонт оставался чистым, и Крюдер опасался, что приближающийся рейдер могут заметить. Однако вскоре все вокруг заволокло легким туманом. В сочетании с паром, идущим из труб китобойной базы, это позволило «Пингвину» развить полную скорость и подойти к «Пелагосу» на расстояние 200 метров. Здесь он и оставался необнаруженным в течение часа, пока Крюдер оценивал обстановку. После наступления полуночи он приказал включить прожектора, передать на «Пелагос» распоряжение не пытаться воспользоваться беспроводными средствами связи и выслал вперед шлюпки с группами захвата.

Захват «Пелагоса» в точности походил на захват другой китобойной базы, прошедший сутками ранее. Экипаж не оказал ни малейшего сопротивления, как и команда китобойного судна, пришвартовавшегося к плавбазе почти в то же самое время, когда подошел «Пингвин». После этого немецкие моряки отправились захватывать остальные китобойные суда. Еще до утра список трофеев Крюдера пополнился «Пелагосом» водоизмещением 12 083 тонны, на борту которого находилось 9500 тонн китового жира, 800 тонн топлива и 210 человек экипажа, а также семью 300-тонными китобойными судами.

Оставив на «Пелагосе» немецкий экипаж, Крюдер направился на запад, чтобы проверить, как идут дела на «Оле Веггере». Последний, вместе со всей своей флотилией, находившейся под командованием Эриха Варнинга, также двигался навстречу «Пингвину». Тем временем погода вновь переменилась. Густой туман и снежные шквалы до предела ограничивали видимость, и капитанам кораблей приходилось ориентироваться лишь по радиокоординатам других судов. В конечном итоге, в 10 часов 30 минут 16 января, когда видимость немного улучшилась, корабли встретились. Следуя за «Пингвином», «Оле Веггер» и его китобойцы проследовали к месту, где находился «Пелагос». Этот путь занял 9 часов.

Так закончилась великолепная морская операция, равной которой не проводилось, вероятно, со времен Нельсона. Без единого выстрела экипаж немецкого рейдера захватил целую флотилию, общее водоизмещение которой составляло 39 847 тонн, а также завладел 20 500 тонн китового жира общей стоимостью более миллиона фунтов стерлингов. Впрочем, вряд ли удалось бы добиться таких результатов, окажи противник сопротивление. Доктор Хассельман, один из двух хирургов «Пингвина», так отзывается о поведении экипажа «Пелагоса»:

30 января 1941 года утро во Фритауне наступило, как всегда, необычайно быстро. Вскоре горы, окаймлявшие гавань, перестали отбрасывать тени. Стоявший над водой утренний туман моментально рассеялся, и вскоре грохот поднимаемых якорных цепей уже приветствовал наступление нового дня. Конвой SLS 64 готовился взять курс к берегам Англии.

Хотя солнце еще не поднялось высоко над горизонтом, горячий воздух предвещал очередной знойный день в этом краю болот и тропических лесов. Известная в Европе под названием «могила белого человека», Сьерра-Леоне была основана освобожденными рабами с Ямайки в конце XVIII столетия. С тех пор на этом берегу не происходило ничего выдающегося. Однако после закрытия Средиземного моря для торговых кораблей союзников летом 1940 года Фритаун неожиданно превратился в важную военно-морскую базу. Его глубоководная гавань, где могли разместиться 150 судов одновременно, позволила ему стать одним из наиболее важных сборных пунктов для конвоев. Суда, шедшие из азиатских портов вокруг мыса Доброй Надежды, из Южной Африки, из портов западного побережья Африки, затем дожидались во Фритауне сбора нового конвоя, что позволяло им проделать остаток пути до Англии в относительной безопасности. Однако с учетом высокой ежегодной нормы осадков, температуры воздуха, достигавшей 90 градусов по Фаренгейту, и букета всех болезней, какие только были известны тогдашней медицине, сказать, что Фритаун являлся малопривлекательным местом, означало не сказать ничего. Потому-то моряки конвоя SLS 64 с облегчением покидали эти края.

Даже по меркам 1941 года, конвой SLS 64 вообще едва ли можно было назвать конвоем в привычном значении этого слова. Он состоял из 21 транспорта, в большинстве своем старой постройки, двигатели которых работали на угле. В силу этого многие из них с трудом могли развить необходимую конвою скорость 8 узлов. На борту кораблей находилось в общей сложности 120 000 тонн грузов. И вот этим судам предстояло преодолеть 3000 миль исключительно опасных районов Атлантики, где в это время года бушевали штормы. Воды океана патрулировали вражеские подводные лодки, а в небе постоянно находились дальние бомбардировщики, ведшие поиск легких целей. Конвою предстояло миновать все эти опасности, не имея ни единого корабля сопровождения.