— Честность! Ты хочешь, чтобы мы были честны друг с другом? — Гнев кипел в ее голосе. — Два дня ты не выпускал меня из своей постели и все это время считал, что я сама организовала свое похищение? Что я покинула дом по своей воле и начала сожалеть об этом лишь потому, что Глендовер угрожал выдать меня замуж за «самого свирепого»?

— Чем угрожал Глендовер? — произнес Уильям, поднимаясь на ноги.

Обрушившиеся на него гневные слова Кэтрин могли бы сильно задеть его, но он весь ушел в ожидание ответа на свой вопрос. Когда она повернулась и пошла от него прочь, он побежал за ней и схватил ее за руку.

— Кто тот, кого вы называете «самым свирепым»?

Она обернулась к нему и обеими руками толкнула в грудь.

— Ты оскорбляешь меня гнусными подозрениям и все, что можешь сказать: кто этот «самый свирепый»?

Он запоздало понял, что если она не принимала участия в собственном похищении, он совершил непоправимую ошибку, спросив ее об этом. Почему он теряет способность соображать, когда дело доходит до этой женщины? Он никогда бы не совершил такого промаха в отношении любого другого человека.

— Мне очень жаль, прости меня, Кэтрин, — запинаясь произнес он. — Я… я только хотел найти другое объяснение. И я хотел, чтобы ты знала, что я люблю тебя, люблю, что бы ты ни сделала.

— Я не хочу, чтобы ты любил меня, несмотря на то что я делаю, — накинулась она на него. — Я хочу, чтобы ты любил меня такой, какая я есть. Если ты думаешь, что я способна на предательство и нарушение обещаний тем, кто мне дорог, или, хуже того, способна бросить своего ребенка — тогда ты совсем меня не знаешь. Я не знаю, кого, как тебе представляется, ты любишь, Уильям Фицалан, — закончила она, — но явно не меня.

Сердце Кэтрин разрывалось от боли и обиды, от горького разочарования. Она тосковала по Уильяму все эти долгие месяцы, а он так плохо думал о ней.

Она подошла к человеку, державшему ее лошадь, и выхватила у него повод. Отмахнувшись от его попыток ей помочь, она села на лошадь и тут же пустила ее в галоп.

Пусть догоняют, если смогут. Она и так слишком долго отсутствовала. Ее ждет сын.

Уильям оказался рядом с ней прежде, чем она выехала на дорогу. Вскоре она услышала позади топот копыт остальных лошадей на безопасном расстоянии. Люди Уильяма были отважными солдатами, но они предоставили ему самому встретиться с опасностью такого рода.

Он попытался заговорить с ней, но она смотрела на дорогу перед собой и не обращала на него внимания. В конце концов он прекратил попытки.

В какой-то момент долгого пути она решила, что не должна позволить гневу испортить себе возвращение домой. Она так долго этого ждала. Когда вдалеке показался замок Росс, ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Она подалась вперед и пришпорила лошадь, пустив ее вскачь.

— Разве можно в вашем положении так гнать лошадь? — крикнул Уильям, скачущий рядом с ней.

Она даже не взглянула на него. Не будет же она плестись последнюю милю, отделяющую ее от дома. На стене рядом со сторожевой будкой кто-то запрыгал и замахал руками. Наверное, Стивен. Она помахала в ответ.

Буря эмоций владела ею, когда она проезжала через открытые ворота. Все, кто был в замке, высыпали во двор ее встречать. Стивен кубарем слетел по лестнице со стены и встретил ее первым.

Она остановилась и почти упала ему на руки.

— Мне тебя так не хватало! — Она сделала шаг назад, чтобы его рассмотреть. — Ты вырос на полфута! И стал еще красивее, чем раньше.

Лицо Стивена раскраснелось от смущения, смешанного с удовольствием.

— Где Джейми…

— Мама!

Она повернулась и увидела бегущего к ней Джейми. Она упала на одно колено и подхватила его. Он с разбегу чуть не опрокинул ее. Когда он уткнулся лицом ей в шею и вцепился в нее, она убедилась, что Марджед была права — сын ее не забыл.

Весь вечер все суетились вокруг нее. Элис настояла, чтобы она села ближе к огню, и набросила одеяло на ее плечи. Томас подставил скамеечку ей под ноги. Ей принесли пирожки и горячее вино с пряностями. Слезы наворачивались на глаза Кэтрин, она была счастлива оказаться дома среди близких людей.

Пока слуги наперебой старались ей услужить, Уильям стоял рядом, молчаливый и настороженный. Через какое-то время он дал знак всем удалиться, сказав: «Леди Кэтрин устала после путешествия».

При этих словах она почувствовала, насколько измучена. Она протянула руки Джейми. Он забрался к ней на колени и быстро заснул, пригревшись у ее груди.

Так приятно было чувствовать его прижатое тельце. Глядя на его милое личико, спокойное во сне, она заметила, что в ее отсутствие оно утратило часть былой округлости. Волосы у него стали длиннее и потемнели. Она откинула их назад и вздохнула — сколько она потеряла.

Но теперь она снова держит сына на руках. Она дома. Должно быть, она задремала, потому что вздрогнула и проснулась, когда Уильям коснулся ее руки.

— Вам обоим пора в кровать, — сказал он, забирая с ее колен спящего мальчика.

Теплая тяжесть сменилась холодом, и у Кэтрин возникло острое чувство потери. Взглянув вверх, она увидела, что Уильям держит Джейми на плече. Другую руку он протянул ей. Она взялась за нее и встала.

Когда они поднимались по лестнице, он сжал ее руку и сказал:

— Когда тебя не было, я относил Джейми в кровать и воображал, что ты с нами, вот как сейчас.

Он старался помириться с ней, но она не была готова пойти навстречу. Они молча прошли мимо своих комнат к спальне Джейми. Уильям уложил Джейми в кровать, она укрыла сына одеялом и поцеловала на ночь.

— Отец, — сонным голосом позвал Джейми, протягивая руки к Уильяму.

Уильям обнял мальчика и поцеловал в щечку. Джейми крепко спал еще до того, как они выскользнули из спальни и закрыли за собой дверь.

— Джейми начал называть меня так две недели назад, — сказал Уильям, словно оправдываясь. — Не вижу причин возражать.

— Я никогда не стала бы возражать.

В действительности теплые отношения между Джейми и Уильямом смягчили ее, ей захотелось простить ему его прегрешения. Гнев ее остыл, но чтобы забыть, требовалось время. Ей было больно, что он мог так плохо о ней подумать.

— Сегодня я буду спать с Джейми, — сказала она.

Она не взглянула на него. Ей не хотелось увидеть боль в его глазах, а она знала, что ему больно. То, что он ей предложил, было хорошо. Только она-то надеялась на большее. Она понимала, что ей нужно быть благодарной. Но она не была готова пойти на компромисс этой ночью, пока нанесенная им рана была еще совсем свежей.

Он не возразил, только наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Почувствовав его теплое дыхание, запах дыма, идущий от его волос, ей захотелось прижаться к нему. Но сердце еще не отошло. Пройдет время, и она окрепнет настолько, чтобы быть с ним и оказаться в состоянии защитить ту истинную часть себя, которую она ценила больше всего. Ту, которую он не видел. Но не этой ночью.

Когда появилась нянька Джейми, Кэтрин попросила ее помочь ей раздеться, а потом отослала.

Она улеглась в постель рядом с сыном и вдыхала его запах — влажной земли, собак и его собственный, свойственный маленьким детям. В сотый раз за этот день она благодарила Господа за свое возвращение домой, за благополучие ее сына.

Она лежала без сна, размышляя об изменениях, произошедших дома. Не только о том, как привязались друг к другу Уильям и Джейми, но и о том, что отношения между Уильямом и Стивеном стали другими, что они сблизились.

Изменилось и отношение слуг к Уильяму. Элис в особенности стала очень внимательной к нему. Она не раз посетовала, что он сильно похудел.

Дело не в том, что Кэтрин не признала и не оценила многих хороших качеств своего мужа, — он не признал их за ней. Она вздохнула и прижалась щекой к волосам Джейми. Неожиданно ей вспомнились слова аббатисы. Ей следовало быть благодарной, что ее муж оказался благородным человеком, который хорошо обращается с ее сыном. Этого уже должно было быть достаточно. Так и есть.