Холодный страх сковал ее. Последней надеждой оставалось признание о том, что она беременна. Наверняка даже французский папа не сможет отменить брак, если узнает, что она носит ребенка.

Кэтрин ходила по комнате — она часто нервно ходила туда-сюда после разговора с Глендовером. Если бы у нее была хоть слабая надежда!

Услышав стук в дверь, она вздрогнула. За дверью она обнаружила одного из своих сторожей, который хотел что-то ей сообщить.

— Принц Глендовер просит вас спуститься в зал нынче вечером, — сказал молодой сторож. — Он хочет, чтобы вы насладились музыкой в исполнении только что прибывших бродячих музыкантов.

— Спасибо, я приду.

Она закрыла дверь и прислонилась к ней. Боже, пожалуйста, пусть это будет Роберт.

Вечером, в ожидании появления музыкантов, она сидела за столом напряженная, как струна. Даже то, что рядом сидел Рис Гетин — и, о ужас, делил с ней одно блюдо, — не задевало ее. Когда наконец в зал вошли музыканты, она готова была зарыдать.

Роберт был здесь. Потрясающе красивый, светловолосый, он казался белым журавлем в стае ворон.

Роберт не позволил себе взглянуть на нее, но она знала, что он ее видел. Ей отчаянно захотелось заговорить с ним, услышать новости о доме. Но как это сделать, если за каждым ее шагом следят?

Весь вечер она ожидала какого-нибудь знака. В самом конце он запел последнюю балладу — о тайных любовниках. Исполняя последний рефрен, в котором юноша спрашивает свою возлюбленную, где она встретится с ним, он сложил ладони, как для молитвы, и посмотрел в ее сторону.

Кэтрин сложила ладони и кивнула, в надежде что он ее понял.

Ее сторожа провели много часов у дверей церкви, пока она молилась. Они не удивились ее просьбе сходить в церковь перед сном. Она заметила, как они недовольно переглянулись, но едва ли им могло прийти в голову пожаловаться, что пленница слишком долго молится.

Она около часа простояла на коленях на холодном каменном полу, когда вошел кто-то в одеянии священника. Она взглянула через плечо, убедилась, что мерное посапывание ее сторожей не притворство.

Роберт опустился на колени рядом с ней.

— Прежде чем вы спросите, — зашептал он ей на ухо, — Уильям, Джейми и Стивен в полном здравии, хотя и скучают по вас.

— Слава Богу, — сказала она, перекрестившись. — Ты представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Как ты меня нашел?

— Нет времени рассказывать обо всем. Мы должны быть краткими. Вы не знаете, собирается ли Глендовер держать вас здесь, в Харлехе? Согласился ли он на выкуп, предложенный Уильямом?

— Глендовер все еще надеется, что Гарри сможет добиться освобождения его сына. — Она дотронулась до руки Роберта. — Когда он потеряет надежду, мое положение ухудшится.

Роберт прижал палец к губам, и она поняла, что невольно заговорила громче.

— Глендовер сказал, что добьется признания нашего с Уильямом брака недействительным, — зашептала она. — Он собирается выдать меня замуж за одного из его людей — за Риса Гетина! Роберт, я этого не вынесу!

Роберт молча размышлял.

— Нам надо вытащить вас отсюда. Но признание брака недействительным — дело небыстрое, так что у нас будет время, чтобы что-нибудь придумать.

— Я не могу ждать долго…

— Я должен идти, — шепнул он. — Я забегу сюда завтра в это же время.

— Если что-нибудь случится и мы не встретимся, — сказала она, сжимая его руку, — передай моей семье, что я их люблю и скучаю по ним всем сердцем.

— Мы встретимся завтра, — сказал он, напоследок сжав ее руку.

Кэтрин выждала, давая Роберту время покинуть церковь. Произнеся еще одну молитву, она поднялась и на затекших ногах пошла будить своих сторожей. Они проводили ее до спальни. Она пожелала им доброй ночи и закрыла дверь на засов.

Ее мысли все еще были заняты разговором с Робертом. Когда она повернулась, крик застрял в ее горле. В лунном свете, падающем из узкого оконца, она увидела очертания мужской фигуры. Кто-то сидел, свободно раскинувшись в кресле за ее кроватью.

— Вам понравилась музыка? — спросил Маредадд Тюдор.

Кэтрин так устала от езды верхом, что была уверена — она никогда уже не сможет нормально ходить. Она давно потеряла свой головной убор. Ее волосы повисли спутанной массой. Платье стало таким грязным, что если до места окончания их путешествия было еще далеко, она предпочла бы сорвать его и ехать голой.

Маредадд сказат ей, что везет ее в свой дом на острове Англси, на северо-западном его берегу. Сначала, чтобы запутать следы, он направился на юг, потом свернул в глубь острова и двинулся на север через бесчисленные ручьи и нескончаемые леса. Он извинился за трудности путешествия, объяснив, что Глендовер приказал ему соблюдать все меры предосторожности. Даже люди Глендовера не должны были знать, куда ее отправили и с кем она путешествует.

Кэтрин мечтала о том, чтобы умыться, поспать на чистых простынях и съесть что-нибудь, приготовленное не Маредаддом Тюдором. Единственным преимуществом ее физических страданий было то, что они отвлекали от мыслей о дорогих сердцу Уильяме, Джейми и Стивене.

Они пересекли перешеек во время отлива. Через несколько миль они добрались до Плас-Пенмйнидда, большого укрепленного поместья, которое было домом Тюдора. Когда Маредадд ссаживал Кэтрин с лошади, ему пришлось поддержать ее, чтобы она не упала.

Все еще держась за его руку, Кэтрин взглянула во враждебные серые глаза миловидной темноволосой женщины. Она была несколькими годами старше Кэтрин, с округлыми формами, почти пухленькая.

Однако внимание Кэтрин больше всего привлекло ее шелковое платье цвета персика. Всю свою жизнь Кэтрин воспринимала свои прекрасные платья как само собой разумеющееся, но сейчас она позавидовала обладательнице этого платья. Оно было очень чистым.

— Марджед, подойди и поздоровайся со мной, как полагается, любовь моя, и встречай нашу гостью! — окрикнул ее Маредадд.

Значит, эта злая женщина — жена Маредадда. Кэтрин вдруг осознала, как ужасно она выглядит.

В этот миг из дома выбежал мальчик лет пяти и бросился к Маредадду. Тот, смеясь, подхватил мальчика и посадил себе на бедро. Когда мальчик повернул голову, чтобы ее рассмотреть, она поразилась, насколько он красив.

— Кто эта леди, отец? — спросил мальчик.

— Она леди Кэтрин Фицалан. Она погостит у нас некоторое время, — сказал он, взъерошив волосы мальчика. — Леди Кэтрин, познакомьтесь с моей прелестной женой Марджед и моим сыном Оуэном, главным проказником в Плас-Пенминидде.

Кэтрин вежливо кивнула Марджед, потом повернулась к мальчику.

— Быть главным проказником среди Тюдоров, — с улыбкой сказала она, — это геройство.

Кэтрин почти ничего не помнила о первом вечере, проведенном в Пенминидде. Ее провели в спальню, сняли с нее грязное платье, посадили в ванну с горячей водой, в которой она оставалась, пока не сморщилась кожа. Она засыпала стоя, в то время как служанка вытирала ее и помогала надеть ночную рубашку.

Запахи, поднимающиеся от стоящего рядом подноса, ненадолго взбодрили ее. Еда была такой вкусной, что она чуть не взвизгивала от удовольствия.

Когда она проснулась на следующий день, солнце стояло уже высоко. Печаль камнем лежала у нее на сердце. Как сможет Уильям разыскать ее здесь, на Англси? Увидит ли она когда-нибудь свой дом? И что будет с ребенком, которого она носит? Слезы текли по ее лицу, скатывались на волосы, но у нее не осталось сил даже на то, чтобы поднять руку и смахнуть их.

В комнату заглянула служанка.

— Я помогу вам одеться, миледи.

Кэтрин собиралась сказать, что у нее нечего надеть, но в руках у служанки оказалось симпатичное бледно-зеленое платье.

Она решила, что с Божьей помощью и в чистом платье она сможет взглянуть в глаза тому, что произошло.

Несколькими минутами позже она вслед за служанкой спустилась вниз. Кроме Марджед Тюдор и парочки слуг в зале никого не было.