Замок Монмут

Англия, вблизи уэльской границы

Октябрь 1400 года

Он проснулся от того, что дверь конюшни скрипнула.

Уильям оторвал голову от соломы, прислушался, рука сама легла на рукоятку кинжала. Послышались легкие шаги. Он бесшумно поднялся на ноги. Человеку с добрыми намерениями нечего было делать в конюшне в этот час.

Фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном двигалась вдоль ряда лошадей, которые начинали храпеть и вскидывать головы. Уильям подождал, пока человек, в руках у которого была свеча, не приблизился к висящему на столбе фонарю, явно собираясь его зажечь. Каковы бы ни были намерения пришельца, огонь был еще опаснее. Как только неизвестный задул свою свечу, Уильям в три прыжка одолел расстояние между ними.

Вошедший повернул голову.

Уильям увидел колыхание юбок, девичье лицо, испуганные, широко раскрывшиеся глаза. Он непроизвольно обхватил девушку за талию и, прежде чём они свалились на землю, успел перевернуться в воздухе так, чтобы смягчить ее падение.

— Пожалуйста, извините меня! — сказал он, выпуская ее и вставая на ноги. — Я вас не ушиб?

Он хотел подать руку, чтобы помочь ей подняться, но она быстро вскочила сама; из-под капюшона хлынули волны прекрасных волос. Она с опаской смотрела на него.

Уильям вгляделся. Как мог он принять за мужчину эту красивую и хрупкую девушку? Судя по шелковому платью, видневшемуся в разошедшихся полах плаща, она принадлежала к знати. У нее были тонкие черты лица, полные губы слегка приоткрыты. Он прищурился, пытаясь в полумраке определить, какого цвета у нее глаза. Непроизвольно протянул руку, чтобы вытащить застрявшие в ее волосах соломинки. И отпрянул, уловив блеск оказавшегося в ее руке кинжала. Он легко мог бы выбить кинжал, но побоялся испугать девушку.

— Кто вы и что здесь делаете? — требовательно спросила она.

Девушка тяжело дышала и держала кинжал, целясь ему в сердце.

— Отвечайте немедленно, или я закричу — и сбежится стража.

— Я рыцарь на службе у графа Нортумберленда, — сказал он успокаивающим тоном. — Я поздно приехал, зал уже был забит гостями, так что я решил переночевать здесь.

Он не собирался сообщать ей, что прячется в конюшне. Вечером, вручая послание от графа Нортумберленда, он заметил некую вдовушку, которую знавал при дворе. Предпочтя спать в одиночестве, он быстро сбежал.

— Теперь, когда вы знаете причину, по которой я оказался здесь, могу я спросить о том же у вас? — спросил он. — Представляется мне — вам совсем не следует в такой час ходить сюда одной.

Она не ответила, но даже при таком скудном свете он заметил, что она покраснела.

— Вы ведь знаете, как опасно для юной леди в одиночку бродить по ночам, особенно когда в замке полно мужчин и вино льется рекой.

— Мне не спится, — сказала она неприязненно. — Поэтому я решила поехать прогуляться.

— Вы не можете ехать одна среди ночи! — Понизив голос, он добавил: — В самом деле, вы ведь не собираетесь совершить такую глупость?

Губы ее сжались, глаза засверкали — и в голову ему пришла сумасшедшая мысль.

— Если вы пришли, чтобы встретиться с мужчиной, он не дорожит вами так, как следовало бы, иначе не просил бы вас вот так выйти одной.

Он решил, что ей около шестнадцати, то есть что она лет на шесть моложе его. В таком возрасте, предположил он, простительно быть наивной.

— Встретиться с мужчиной? — сказала она, поднимая глаза к небу. — Нет, это было бы глупо.

Видимо, посчитав, что он не опасен, девушка убрала кинжал в ножны, висевшие на поясе. Не успел он почувствовать облегчение, как она повернулась и сняла со столба уздечку.

— Мне пора, — произнесла незнакомка, сжимая уздечку в руке.

— Я не могу вас отпустить, — сказал он, прикидывая, как ее остановить.

Была глубокая ночь, отвести девушку в ее комнату он не мог — если бы она начала вырываться и кричать, это могло быть чревато крупными неприятностями для обоих.

— С прогулкой, конечно же, можно подождать до утра, — возразил он.

Она смотрела на него с угрюмой решимостью, заставляя гадать, что она попробует сделать, чтобы проскочить мимо него.

— Если я назову вам причину, по которой я не могу ждать, — наконец сказала она, — вы согласитесь меня отпустить?

Он кивнул, хотя по-прежнему имел все основания ее остановить.

— Завтра я должна выйти замуж.

В груди у него неожиданно поднялась волна разочарования. Он знал, что замок полон народу по случаю свадьбы, но ему и в голову не пришло, что эта невероятно прелестная девушка и есть невеста.

Поскольку он молчал, она, по-видимому, решила, что должна сказать больше, чтобы он позволил ей уйти.

— Я не жду, что этот брак будет для меня счастливым, — сказала она, вскидывая голову. — Своего жениха я не могу ни любить, ни уважать.

— Тогда вам следует сказать об этом вашему отцу; может быть, он переменит свое намерение.

Говоря так, Уильям знал, что если свадьба назначена на завтра, изменить что-либо уже невозможно.

— Я единственная наследница владельца важной пограничной крепости, — нетерпеливо сказала она. — Я не могу ожидать, что мой отец или король примут во внимание мои пожелания, решая, кому ею владеть.

— Что вас не устраивает в будущем муже?

Уильям не имел права спрашивать, но ему хотелось знать. Может быть, невинной девочке предстояло выйти замуж за распутника, годящегося ей в деды. Такое случалось нередко.

— В нем есть что-то подлое, я это вижу. — Она смотрела на Уильяма мрачными немигающими глазами. — Он не из тех, кому можно доверять.

Ее слова снова удивили его. Она, несомненно, говорила правду, вернее, то, что она считала правдой.

— Завтра я сделаю то, чего требуют от меня мой отец и король, я выйду замуж за этого человека. И с этого дня мне предстоит делать все, что велит мне мой муж, подчиняться ему во всем.

Уильям, конечно же, подумал о мужчине, который уложит ее в свою постель, и гадал, понимает ли она до конца весь смысл сказанных ею слов.

— Этой ночью вы должны позволить мне насладиться последним часом свободы, — произнесла она с решимостью в голосе. — Я прошу не слишком многого.

Уильям мог бы сказать, что ей следует доверять суждению своего отца и короля, что они, конечно же, не отдали бы ее человеку недостойному. Но он сам в это не верил.

— Я поеду с вами, — сказал он, — или вы не поедете.

Она сощурила глаза и долго внимательно вглядывалась в него. Свет падал на него сзади, поэтому девушка не могла рассмотреть его так же хорошо, как он ее. Двойное преимущество, потому что он не хотел ее напугать. Он хорошо знал, что, несмотря на молодость, суровые черты и серьезное выражение его лица заставляли робеть даже опытных воинов.

— Вы должны разрешить мне сделать это для вас, — сказал он, протягивая руку к уздечке.

И облегченно вздохнул, когда девушка в конце концов кивнула и отдала ее.

Седлая лошадей, он пытался заглушить внутренний голос, который твердил, что им овладело безумие. Боже мой, сам король приложил руку к этой свадьбе. Если узнают, что он был с ней наедине ночью, накануне ее бракосочетания, не сносить ему головы.

— Пригнитесь, — предупредил он ее, когда они ехали по двору к воротам замка. — Проверьте, не виднеется ли из-под плаща платье, и спрячьте волосы, ни одной прядки не должно быть видно.

Сторожа помнили, что он доставил письмо от Нортумберленда, «делателя королей». Они без слов пропустили его.

Уильям и девушка поскакали в холодную звездную ночь. Свернув на тропу, идущую вдоль реки, она выехала вперед и помчалась так, словно за ней гнался дьявол. Когда она наконец придержала лошадь и Уильям поравнялся с ней, бока его коня тяжело вздымались.

— Спасибо вам, — сказала она, подарив ему такую улыбку, от которой сердце у него сжалось.