Подросток заглядывал за ее плечо, будто ожидал увидеть еще кого-то. Осознав свою неучтивость, он покраснел.

Кэтрин натянуто улыбнулась, и он отвесил ей превосходный, хотя и несколько театральный поклон.

— Я Стивен Невилл Карлтон. — Его голос дрожал от сдерживаемого волнения. — Я полагал найти здесь моего брата, лорда Уильяма Невилла Фицалана. Если вы будете настолько любезны, миледи, что сообщите ему обо мне, я буду вам премного благодарен.

— Мне жаль, но лорда Фицалана отозвали, — сказала она. — Не знаю, получили ли вы известие о женитьбе вашего брата, но я леди Кэтрин, ваша невестка.

Она тепло улыбнулась ему. С этого момента, хоть она и не догадывалась об этом, Стивен был покорен.

— Добро пожаловать в замок Росс, — обратилась она к мужчинам, сопровождавшим Стивена. — Я уверена, что лорд Фицалан был бы так же благодарен вам, как и я, за то, что его брат благополучно прибыл сюда.

Мужчины раскланялись и представились.

— Слуги позаботятся о ваших лошадях, — сказала она, приглашая всех следовать за собой. — В зале все готово для того, чтобы вы могли подкрепиться.

Она подала Стивену руку и повела его к донжону. Они были одного роста, так что она смогла хорошо рассмотреть его лицо. Оно было привлекательным, почти хорошеньким, с большими темными глазами, прямым носом и полными розовыми губами. Когда он повзрослеет и его лицо приобретет мужественность, леди будут вздыхать по нему.

Они уже прошли через вторые ворота во внутренний дворик, когда к ним сверху, перепрыгивая через ступеньки, сбежал Эдмунд. Он приветственно окликнул двоих северян из сопровождения Стивена.

— Так вот каков молодой Стивен, — сказал Эдмунд, хлопая его по спине. — Я бы вас не узнал. Когда я последний раз вас видел, вы еще ползали на четвереньках и писали под себя.

Стивен дернул плечом и скривил лицо, но Эдмунд, казалось, этого не заметил.

— Уильям очень удивится, — продолжал Эдмунд.

Это прозвучало как предупреждение; по настороженному лицу Стивена было видно, что мальчик так и понял его слова.

Как только Кэтрин усадила прибывших за стол, на котором уже стояли вино и эль, рядом с ней возник Эдмунд.

— Извините нас, — обратился он к сидящим за столом.

Он вежливо улыбался, но жестко взял ее за руку.

— Нам с леди нужно обсудить неотложное дело.

Он вывел ее в коридор.

— Почему вы мне не сообщили? — требовательно спросил он. — Уильям возложил на меня ответственность за безопасность замка. Вам не следовало приказывать открыть ворота без моего разрешения!

— Я не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы принять гостей, — сказала она сквозь зубы. — Я не впустила никого подозрительного, только молодого лорда с его эскортом.

— Господи, да почему вы сразу поверили, что это его брат? Да и брат мог бы тоже быть врагом. Если вы сами не понимаете этого, Уильяму следовало бы вам сказать.

— Но вы знаете этих людей, — возразила она, — а мальчик уж точно не опасен.

— Боже мой, женщина, вокруг нас везде мятежники, — сказал он, вздымая руки к небу. — Больше так не делайте, пока я за все отвечаю.

Кэтрин слишком рассердилась, чтобы прислушаться к его словам.

— Послушайте меня внимательно, Эдмунд Форрестер, — сказала она, водя пальцем перед его лицом. — Я была хозяйкой в этом замке с двенадцати лет. Вы можете отдавать приказы другим, но мне вы приказывать не будете.

Она выдернула руку и ушла, сожалея, что нет двери, которой можно было бы хлопнуть.

Томас видел, как Эдмунд увел леди Кэтрин из зала. Ему это не понравилось. Совсем не понравилось. Слушая их разговор на повышенных тонах, он еще больше озаботился. Придумывая предлог, под которым было бы удобно прервать их, он барабанил пальцами по столу.

Дверь распахнулась. Вошла леди Кэтрин — глаза ее сверкали, шелковые юбки развевались. Все мужчины в зале замерли с кружками в руках и не сводили с нее глаз.

Она была как прекрасный и гневный ангел. Томас в изумлении покачал головой. Да, сам Господь нашел идеальную женщину для Уильяма. Женщину такую сильную, что она сметет все преграды на пути к его сердцу и излечит его раны.

Уильям быстро закончил дела в Херефорде и спешил домой. Удивительно, но замок Росс оказался первым местом, о котором он думал как о своем домашнем очаге.

Дом его матери таковым не был. Само его присутствие в ее доме было источником напряжения. Как только мать смогла убедить Нортумберленда принять Уильяма, она его отослала. Положение Уильяма в огромных владениях Нортумберленда было сложным и неопределенным. Никто не знал, как к нему относиться, — как к бедному родственнику первой жены Нортумберленда или как к сыну могущественного человека.

Действительное родство Уильяма с Нортумберлендом ни для кого не было секретом. Трудно было отрицать, что он принадлежал к Перси. Он и выглядел как сильно помолодевший Готспер.

Хотя Нортумберленд открыто не признал его, он принял от него присягу на верность. Он считал, что Уильям должен быть благодарен уже за то, что его взяли на службу и обучали рыцарским искусствам.

Через какое-то время Нортумберленд дал ему в подчинение несколько человек, чтобы он отражал набеги на границе с Шотландией. Уильям отличился и был повышен в ранге. Через несколько лет Нортумберленд поставил его командовать частью своего войска. Кое-кто из тех, кто тогда воевал под началом Уильяма, до сих пор служил у него.

Той весной Нортумберленд послал его сражаться против валлийских мятежников. Могущественный феодал не видел необходимости сообщать Уильяму, что отослал его с целью усыпить бдительность короля, продемонстрировать верность Перси. Пока Уильям сражался за короля, его отец был в Йорке, готовил заговор.

Когда Нортумберленд выступил против короля, он приказал Уильяму как можно скорее возвращаться на север. Уильям проигнорировал приказ. Он присягнул королю Генриху. Все, что у него было, — это честь и умение воевать. Когда его отец выступил против короля Генриха на севере, Уильям сражался с мятежниками в Уэльсе.

Уильям отбросил мысли о том трудном времени. Еще один подъем — и на горизонте появился замок Росс. Его мысли устремились к Кэтрин. Из-за нее он так поспешно покинул Херефорд.

Но он помнил и о предупреждении Эдмунда.

«Какой мужчина не захочет иметь в постели такую женщину? Но, Бога ради, не доверяй ей, — твердил он. — Будь осторожен, или однажды хы обнаружишь, что она отворила ворота мятежникам или оклеветала тебя перед принцем».

Человеку, который вырос, не имея настоящих привязанностей и своего места в мире, доверие давалось тяжело. Хотя Уильяму не верилось, что Кэтрин может его предать, он был начеку.

По крайней мере пытался. Принятое им твердое решение слабело изо дня в день.

Его нетерпение росло по мере приближения к воротам. Он взглянул на крепостной вал, почти надеясь увидеть на стене Кэтрин, в ожидании всматривающуюся в даль. Глупо было бы разочаровываться. Она не ждала его раньше следующего дня.

Кто бы подумал, что три дня могут показаться такими долгими? Все, чего он хотел, — скорее добраться до спальни и прижать к себе ее обнаженное тело.

Он бросил поводья мальчику, помогавшему при конюшнях, и без объяснений покинул своих людей. Не обращая внимания на их грубоватые замечания, побежал к замку. Закинул голову, посмотрел на солнце. Почти полдень. Он, наверное, найдет ее за обедом в зале вместе со всеми другими обитателями замка.

Распахивая на своем пути двери, он ворвался в зал — она была там, где он и ожидал ее увидеть. Она встала и произнесла его имя, на ее лице была написана радость. Сердце его прыгало в груди, когда он шел к ней через весь зал, собираясь обнять ее и зацеловать до бесчувствия.

Он обнял ее, и тут она твердо положила руку ему на грудь и подставила щеку.

— Уильям, у нас гости, — шепнула она ему на ухо.

Черт, черт, черт. Он неохотно отпустил ее и обернулся, чтобы увидеть, какому болвану пришла в голову мысль нанести сегодня визит.