— Вероника, у меня идея.

Эйлин скрестила руки на груди:

— Значит, еще не все потеряно.

— Вы говорили, что эта бутылка — символ скорби о разбитых мечтах. И если ее потеря повлияет на вашу игру… — Я протянула ей визитку детектива Кук.

— Тогда мне конец, — твердила она гневно.

— Следите за моей мыслью. Исходите не из гнева, а из скорби. Вспомните, что сделала Лис-бет для вашей карьеры, а потом подумайте об этой карьере…

Эйлин беззвучно зааплодировала, оценив, как ловко я вышла из положения. Я ей не ответила, обратив все внимание на Веронику.

Вытаращив глаза, Вероника схватила визитку.

— Прекрасный растоптанный цветок. — Я хотела было уточнить, что это относится к ее карьере, а не к детективу Кук, но побоялась сбить Веронику с толку. Ее ноздри затрепетали, но она не пролила ни слезинки. — Ну же, еще немного. — Сделав глубокий вдох, она уставилась на визитку, как супермен, подобно лазеру прожигающий дыры взглядом. Затем судорожно выдохнула и зарыдала.

Эйлин поморщилась.

— Фу, как некрасиво.

Рыдания смолкли, но всего на секунду, Вероника выхватила из коробки на кофейном столике пригоршню салфеток.

— Неплохо придумано.

— Я журналистка и в любом деле ценю творческий подход, — сказала я, создавая основу для примирения, хотя бы временного.

— Вы здорово меня разозлили, но мысль действительно недурная. — Взмахнув визиткой, она сунула ее обратно в карман. — По крайней мере, мне уже не хочется подать на вас в суд. До свидания.

— Спасибо. — Тут я могла бы взять и выйти, но это не в моей натуре. — Хочу, чтобы вы знали, что я не говорила детективу Кук ни о вас, ни о вашей бутылке. Я даже не знала, что она в городе. — «Хотя собиралась выяснить это при первой возможности», — добавила я мысленно.

— В другой раз думайте, с кем говорите, потому что потом это может дойти до нее и неизвестно, до кого еще. Например, до убийцы, и тогда вы рискуете стать следующей жертвой.

На этот ее перл, произнесенный деловым тоном, отреагировала даже Эйлин, а я вообще покрылась мурашками. В последний раз такое со мной случилось, когда я посмотрела «Полтергейст». Я едва не начала зябко растирать руки. Может, убила все-таки Вероника, а не Джейк?

— Но ведь это не угроза? — спросила я как бы невзначай.

— Милочка, тот, кому я угрожаю, знает это наверняка. Дружеский совет, не более того. — Вероника вышла, на прощание подмигнув мне так, что я похолодела от ужаса.

Эйлин бросилась ее провожать.

— Если возникнут какие-нибудь вопросы, звоните, не стесняйтесь, — ворковала она, поглаживая Веронику по руке, будто добрую знакомую, с которой только что прошла через страшное испытание.

— Спасибо, непременно позвоню, — ответила Вероника. Женевьева проводила ее до лифта, а Эйлин вернулась в кабинет и закрыла за собой дверь.

— Чем ты, черт побери, занимаешься? — вкрадчиво поинтересовалась Эйлин.

— Вы велели собрать материал для статьи. Вот я и собираю.

— Другие подозреваемые тоже придут сюда жаловаться?

— Может, мне не стоит писать статью?

— Может, тебе не стоит здесь работать?

Эйлин в своем репертуаре. Упорно защищает свои позиции и не терпит сопротивления.

— Я пытаюсь соединить разрозненные события, в которых проявляется давление общества, вынуждающее людей идти на преступление в погоне за любовью и удовольствиями, — пояснила я. Ужас в том, что она способна принять этот бред за чистую монету. Но сейчас мне хотелось одного — пробудить в Эйлин редактора, чтобы она наконец отпустила меня на волю.

Она на мгновение задумалась, что внушило мне надежду. Затем взяла меня за руку и снисходительно похлопала, не давая забыть о том, что я ее на дух не выношу.

— Молли, здесь тебе не «Нью-Йорк ревю», черт возьми. Дай мне статью о сексе и насилии среди баловней судьбы. Все просто.

— Я изо всех сил стараюсь доставить удовольствие читателям. Возможно, мне следует добавить остроты.

Я вырвала у нее руку и вышла, отложив генеральное сражение насчет будущей статьи.

— Куда это ты?

— Добывать материал для журнала. — «И полицейского для себя», — добавила я мысленно.

— Придумай себе хобби, полезное для здоровья. Займись чем-нибудь приятным и безобидным на свежем воздухе.

— Прикажешь лепить горшки или печь пироги?

— Я хотел сказать, что коллекционирование трупов — не то занятие, на которое тебе стоит тратить время.

Детектив Бен Липскомб — коллега Кайла. Высокий импозантный афроамериканец лет сорока, способный нагнать страху одним своим видом, а уж если захочет, может вызвать настоящий ужас. Как и все детективы, он умеет молчать, когда нужно, позволяя собеседнику загнать себя в угол собственной болтовней. А уж если говорит, то всегда что-то стоящее.

Выйдя из редакции, я отправилась к Кайлу в участок, но по пути решила заморить червячка. Время уже обеденное, а за завтраком мне кусок не лез в горло. Кроме того, для Кэссиди завтрак — походная кружка с кофе. Я же, когда не тороплюсь, предпочитаю хлопья, да еще на бегу съедаю рогалик. А из белков мне сегодня едва не перепал ноготь, который я пыталась отгрызть.

У Манхэттена есть своя энергетика. Не исключено, что это побочный продукт постоянного взаимодействия множества личных электромагнитных полей. Или в гавани скрыт волшебный мерцающий алмаз, излучающий волны, под действием которых мы носимся как угорелые. Ну и конечно, кофе вносит свою лепту. В каждом квартале есть «Старбакс» — мне даже кажется, что Манхэттен разделен на кварталы по «Старбаксам», а на улицах полно лотков, с которых торгуют всевозможной едой и кофе, так что можно пересечь остров и через каждую сотню ярдов пить кофе. Город, который вообще не спит, просто не может заснуть!

Встреча с Эйлин и Вероникой, по крайней мере, позволила мне адаптироваться к стрессу настолько, чтобы ощутить голод. Я подумала, не съесть ли мне практичный хот-дог, но мне страшно хотелось карамельного мачиато, а они плохо сочетаются. Фалафель[30] и чай-латте казались мне более гармоничной парой. А может, горячий бублик-претцель и капучино? Если честно, лучше всего подошел бы сырный стейк и ванильная кола, но у меня нет времени куда-нибудь заскочить. Пора выяснить, что замышляют Кайл и детектив Кук.

В участке я назвалась и попросила дежурного вызвать детектива Эдвардса. Он поговорил с кем-то и повесил трубку. Я уже не знала, что делать — отчаяться или обидеться, — но тут он сообщил, что детектив Эдвардс занят, зато детектив Липскомб через минутку будет здесь.

Я мало общалась с детективом Липскомбом, но он всегда был очень мил со мной и сейчас показался мне старым другом.

— Какая приятная неожиданность. — Он тепло пожал мою руку, но наверх не пригласил.

— Извини. Наверное, не стоило звонить, но я немного напугана.

— Слышал, кто-то хочет тебя убить?

— Да, но моя главная подозреваемая только что заявилась в редакцию и не сделала ничего плохого, только сорвала злость и поплакала.

— Ты поэтому пришла сюда?

Я нахмурилась:

— Наверное.

Он пожал плечами. Я не знала, как лучше задать вопрос. Кажется, Липскомб человек прямой, и я спросила без обиняков:

— Детектив Кук здесь?

Липскомб нахмурился:

— А я-то думал, ты хочешь видеть Кайла.

— Хочу, — подтвердила я, чувствуя себя девочкой-подростком, которую родители застали при попытке удрать через окно, когда вечером пришли пожелать ей спокойной ночи.

— Тогда при чем тут детектив Кук?

— Я и хочу увидеть Кайла, чтобы узнать, при чем тут она.

— Он полагает, что она расследует убийство. А по-твоему, развлекается с твоим парнем?

— Какая проницательность! Тебе стоит пойти в детективы.

Он хохотнул, после чего повисло молчание, которое он переносил куда легче, чем я.

— Так можно мне его увидеть? — спросила я наконец.

Детектив Липскомб снова нахмурился: