Когда они услышали, что в гавани швартуется корабль с датскими флагами, Констанция настояла, чтобы зайти в контору мужа. Адам и Чейз только что вышли из офиса и направлялись в сторону гавани. Адам был очень оживлен – он имел договоренность о доставке грузов из Дании и ожидал корабль.

Все вместе они отправились к докам, слушая нарастающий гул голосов, крики. На причале собралась изрядная толпа, люди размахивали руками, кричали.

Адам ненадолго оставил женщин, чтобы подойти поближе к кораблю, но это оказался не тот, который он ждал. Хотя ожидания не оправдались, Адам порадовался, что датский корабль благополучно добрался до берегов Нового Света.

Моряки махали с палубы встречающим. Проститутки и торговцы, матросы и владельцы таверн, грузчики и купцы – для всех был своего рода праздник. Вокруг царила праздничная атмосфера, все гадали, какой товар прибыл в порт. Констанция предположила, что речь идет о кружевах, Адам – о снастях и зерне. Когда Арло выразил надежду, что доведется отведать превосходного сыра, все рассмеялись. Чейз предложил переговорить с капитаном и узнать о судьбе других датских кораблей, Адам счел это разумным, и Чейз направился на корабль.

Констанция повернулась к Иден, заметив, что приближается время обеда. Дочь кивнула, но глаза неотрывно смотрели на палубу корабля, где мелькнуло что-то красное. Иден пыталась унять дрожь и бешено колотящееся сердце. Наконец, она отвернулась, убеждая себя, что красное носят не только Маклины. Посмотрела на килт Арло. Ярко-красный фон, полосы серого, голубого и зеленого.

Арло понял ее мысли, взял за руку и повел к экипажу.

Что-то заставило ее бросить на корабль последний взгляд. Иден остановилась как вкопанная. К ним быстро шел Чейз, а за ним… некто в ярко-красном килте. Иден не могла оторвать глаз от ярко-красного цвета, сердце остановилось. Арло отпустил ее руку, она повернулась. В одно мгновение взгляд отметил широкие плечи, прекрасно очерченные черты лица. Ее глаза встретились с голубыми глазами, которые она так часто видела во сне.

Иден боялась моргнуть, опасаясь, что это наваждение и Рэмсей исчезнет. Он здесь! Здесь! Страх и надежда пронзили сердце. Она не могла вымолвить ни слова. Рэмсей! Упрямый подбородок, кулаки сжаты. Как всегда весь напряжен, но внешне сдержан. Только блеск в глазах выдавал чувства.

– Посмотри, кого я привел, – сказал Чейз, видя смешение страха и радости на лице сестры. Иден дрожала так, что это заметили все. Она только смотрела на мужа, но не могла вымолвить ни слова. Чейз покачал головой.

– Рэм, ты приехал… – она протянула к нему руки, опасаясь, что он откажется взять их.

– Иден… – Рэмсей шагнул ближе, лицо исказило волнение. Боже, как хотелось наброситься на нее! Как он жаждал этого все последние месяцы! Она сбежала, похитив его сердце, ребенка, оставив в тот момент, когда он, Рэмсей, так нуждался в ней! Как пришлось сдерживать свои чувства в течение сотни ночей, меряя шагами комнату, почти ненавидя ее. И теперь ОНА совсем рядом – воплощение страха, страсти и боли, тех самых чувств, которые Маклин испытывал сам. И все, о чем он сейчас мечтал, – это стать ее частью и забыть тоску. В горле у него пересохло, губы горели желанием прижаться к ее рту, грудь ныла от глухой пустоты, жажды испытать ее любовь.

Тишина стала невыносимой. В Скайлете Иден уже видела эту борьбу чувств – он хочет ее и ненавидит себя за это. Тогда Рэм отвернулся от нее. Но теперь Иден не позволит мужу отвернуться вновь.

Рука Рэма напоминала холодный металл, когда Иден дотронулась до нее, обхватила ладонь двумя руками, потащила за собой. Он не без колебания подчинился, и Иден повела его мимо оторопевшей семьи вниз по улице. Да где же коляска? А, вот она! Иден взяла Рэма под руку, всем сердцем чувствуя, что должна заставить его приехать в дом Марлоу.

Они подошли к коляске.

– Домой! – крикнула Иден изумленному кучеру. – И побыстрее!

Рэм заколебался, в глазах появились сердитые огоньки. Иден полагалась на свое сердце, она ни о чем не думала и подтолкнула мужа вперед. Тот неуверенно поднялся на подножку коляски и подал руку Иден.

В эти долгие минуты она не могла поднять глаза, видя только сильные ноги Рэма. Ощущала соленый теплый запах моря, который будил пламенные желания. Слова бессмысленны, они ни в чем не могут убедить, наоборот, посеют хаос. Лучше подождать… Слова будут потом, когда насытится страсть. Когда сердца сольются в едином ритме, тогда и души поймут друг друга. Любовь укажет путь словам и мыслям.

На протяжении нескольких минут Рэмсей так и не смог произнести имя жены. Иден дрожала. Ее напряжение Рэм посчитал за проявление страха. Она права, страшась его гнева, охватившего все существо. Он не был уверен, что сможет контролировать себя. Обида затаилась в сердце, пусть даже он и знал мотивы, которые руководили ее поступком. Глубокая обида, как и сильная любовь, не может исчезнуть мгновенно. Рэм не доверял сам себе, не зная верного пути из лабиринта запутанной семейной жизни. Он только знал, что жаждет обладать Иден, а любовь, которую она разожгла в его сердце, чтил превыше всего. Даже выше любви к Скайлету.

В этот момент нежная рука коснулась его ладони. Как это мало – только ладонь, но он получил молчаливое подтверждение своим мыслям…

Коляска остановилась. Рэм соскочил на землю и помог спуститься Иден. Перед ними возвышался величественный особняк Марлоу. Какое-то время они стояли не двигаясь, не сводя друг с друга глаз, еле дыша.

– Пойдем!

Иден повела мужа по каменной дорожке, по ступеням, распахнула тяжелую дверь, почти втащила его в дом. В это время холл пересекал дворецкий, изумленно остановился, нахмурившись при виде Рэма, которого Иден тащила за руку. Приближаясь к двери ее комнаты, Рэм уже не шел следом, он был рядом.

Вот ее спальня, здесь он впервые познал ее любовь. Иден закрыла дверь, швырнула на пол шляпу, быстро расстегнула жакет, сбросила его с плеч. Вместе с жакетом, казалось, она отшвырнула его гнев.

– Иден, – с губ слетело дорогое имя. Он чувствовал, что теряет контроль.

Иден вынула из волос шпильки, быстро расстегнула платье, позволила ему соскользнуть на пол. Теперь на ней была только сорочка. Глаза Рэма изучали ее тело. Сердце на мгновение замерло от страха…

– Люби меня, Рэмсей… пожалуйста…

Рэм обхватил жену, прижал к себе, оторвав от пола, и закружил, губы впились в ее рот. Он умирал – она была его пищей, дыханием, жизнью… Его поцелуй был требовательным. Ощущение близости любимого тела сделало ее слабой, покорной.

Рэм отнес Иден в постель, накрыв своим телом, словно тяжелым одеялом. Отвечая на нежную ласку его языка, она устремилась навстречу страсти. Пальцы перебирали его волосы, касались лица, шеи… Его поцелуи осыпали ее шею, грудь. Это была сладчайшая пытка ожиданием блаженства. Иден начала непроизвольно двигаться навстречу его желанию. Когда Рэм поднялся, чтобы раздеться, его руки дрожали, глаза светились от счастья.

Уверенно подойдя к постели, быстрым движением снял последнее препятствие – тонкую сорочку. Иден машинально попыталась удержать ее, но тихий смех, полный страсти, отбросил последние сомнения. Через секунду она была вся обнажена, беззащитна перед его любящими глазами, руками, губами.

Он начал с колен, затем его губы проложили дорожку к нежным бедрам. Иден вскрикнула и попыталась оттолкнуть мужа, но он без труда подавил сопротивление и с удовольствием продолжил. Что-то изменилось, и это радостным предчувствием будоражило ум. Грудь Иден стала больше, упругие соски потемнели, увеличились. Он поцеловал два бутона, ощутив сладкий, непривычный дразнящий запах.

Иден сжала его лицо ладонями, поцеловала в губы, осыпала поцелуями колючий подбородок. Грудь сладко ныла от радостного ожидания. Неожиданно из груди вырвалась струйка молока и Рэм был смущен влажным нежным теплом. Он чуть откинулся, чтобы посмотреть на жену, в глазах вспыхнуло понимание: этот милый сладкий запах – запах материнского молока.