– Честность, – его голос обрушивался на Иден, как горный поток, – достоинство… ими может обладать каждый – независимо от пола или классовой принадлежности. Я же предпочитаю честную проститутку обманщице-леди.
– Тогда идите и поищите свой идеал! – прошипела Иден, отдернув руки.
Музыка кончилась, и, резко повернувшись, девушка попала в водоворот пар, покидающих танцевальный круг, но сильная рука схватила ее за локоть и потащила в сторону. Иден сжала зубы и постаралась не очень явно вырывать руку.
– А вот и вы! – появился Джеймс. – Сожалею, что пришлось оставить вас. Теперь все в порядке. Надеюсь, Дене была гостеприимна…
– Конечно, – Рэм стоял рядом, зажав ее тонкие пальцы так, что казалось, будто Иден держит его под руку. – Я рад возможности доказать, что мы, шотландцы, не такие уж варвары, какими кажемся. Но все же леди не до конца примирилась с этой мыслью. Еще один танец, возможно…
– Я не могу, – Иден бросила гневный взгляд на Рэма, ожесточенно взмахивая веером. – Я ужасно устала, не могу больше танцевать в этой жаре.
Попытка вырвать руку из крепкой хватки привлекла внимание Джеймса, и она прекратила усилия.
Лицо девушки покрывал нежный румянец, влажные завитки волос на висках приковывали взгляд Рэма. Голубые глаза смотрели на Иден с мягкой нежностью. Внезапно Рэм ощутил, как его тело напряглось, желая эту женщину.
– Немного прохладительного и глоток свежего воздуха – вот что вам нужно, – Рэм увлек Иден к столам с закуской и напитками.
– Я могу приготовить коктейль, – предложил Джеймс. – Рэм, почему бы тебе не увести Иден в сад? Я принесу вам бокалы.
– Нет, я… – начала девушка.
– Восхитительно! – перебил ее Рэм и резко развернул к двери, почти силой увлекая за собой. В смятении от такого нахальства, она даже не сразу начала сопротивляться. Только у открытой двери в сад ей удалось упереться каблучками в толстый ковер.
– Отпустите меня, ваша светлость! – выдохнула Иден, вложив в эти слова весь свой гнев, но стараясь сохранить при этом улыбку на лице – за ними наверняка наблюдают. Уголком глаза она заметила, что Милли Перкинс не спускает с них глаз. Иден содрогнулась при мысли, сплетни какого рода сейчас испытывают родовые муки. Эта толстая глупая корова готова растоптать кого угодно!
– Я – не ваша светлость. Я – шотландский лейрд. Их светлости скачут и порхают, делая вид, что они богаче, чем есть на самом деле. Лейрд же смотрит своим людям прямо в глаза и вместе с работниками трудится в поле и пасет овец, и его люди гордятся тем, что носят одежду его цветов. Руки лейрда не бывают изнеженными, – он поднял ладонь. Кожа на ней была грубой. Иден замерла, в беспомощном восхищении подняв глаза. Рэм, неожиданно опустив руку, нежно коснулся ее щеки. Иден отшатнулась, как от удара.
– Ваша светлость, лорд, лейрд, как бы вы себя ни называли, вы просто отвратительный мужлан! – она вновь попыталась вырваться, но Рэм, словно в капкане, держал ее руку, прижимая к себе. Несмотря на элегантные рукава и манжеты, в этих руках крепкая сила, которую Иден была не в состоянии перебороть.
Рэм неотрывно глядел в ее удивительные глаза. У него непроизвольно участилось дыхание, ладони покалывало, губы чуть скривились – ему знаком этот наплыв чувств, но нужно сохранять самообладание. Однако Иден восприняла эту ухмылку однозначно – он принимает ее за обычную шлюху!
– Я уже говорил, вы можете называть меня Рэмсей или Рэм, если хотите, – его голос понизился до мурлыкающего полушепота, и эти звуки заставили Иден покраснеть еще больше, хотя вряд ли это было возможно.
– Я вообще не хочу никак вас называть! – она метнулась назад в гостиную, но ее держали крепко. Тогда девушка устремилась в прохладную чистоту сумрачного сада. Руки Рэма разжались, и Иден оказалась у парапета каменной террасы. Мягкий шорох шагов за спиной заставил ее бегом спуститься по каменным ступеням в тяжелый сладкий сумрак.
В полутьме в изобилии посверкивали огоньки, развешанные между ветвями. Подол юбки задел цветы лаванды, затем коснулся люпинов. Аромат роз позвал к себе, обещая укрытие под роскошными ветвями. Ночь впитывала в себя звуки веселья, делала их глуше, и ожидание чего-то нового, неизведанного заставило сердце Иден биться быстрее с каждым изгибом тропинки. Выбрав самую укромную тропку, девушка устремилась в дальний конец сада – здесь она любила прятаться в детстве. Тропинка стала уже, ветви касались платья, цеплялись за рукава.
Она остановилась у самой ограды. Тишина. С облегчением Иден опустилась на каменную скамью, прижала ладони к лицу, стараясь успокоиться.
– Иден…
Ей показалось, что голос прозвучал не извне, а возник где-то в подсознании. Девушка вздрогнула и подняла глаза.
Он стоял над ней, уперев руки в бедра, чуть покачиваясь на своих длинных ногах, обтянутых бриджами. Рэм предупредил ее следующее движение – в то же мгновение его сильные ноги обхватили ее колени, не дав подняться.
– Дайте мне встать! – потребовала она. В животе стало горячо, она почувствовала, как внизу пульсирует кровь.
– А может быть, лучше я сяду? У меня есть, что сказать вам.
– Что бы вы ни сказали, меня это вряд ли заинтересует, сэр, – она подалась назад, опершись на локти, чтобы не упасть.
– Иден, неужели в вашем сердце нет снисхождения? Даже милосердия всего лишь выслушать извинения? – в его голосе одновременно звучали искренность и насмешка. Кажется, Рэм и сам не знал, что было главным. Иден, откинувшаяся назад, зажата им, как тисками… Платье обтянуло зрелую грудь, тонкую талию, округлые бедра. Плечи матово светились в лунном свете, глаза соблазнительно сверкают. У Рэма комок подкатил к горлу, он с трудом смог сглотнуть слюну.
– Извинения? – собственный голос показался Иден странно глухим. – За то, что вы насмехались и оскорбляли меня? За то, что вы неверно истолковали мое милосердие и христианский долг? За то, что вы считали меня дешевой проституткой и готовы были… изнасиловать?
Воспоминания об оскорблении возмутило ее еще больше и заставило сесть прямо, лицо оказалось совсем рядом с его возбужденным естеством.
– Я никогда не считал вас… дешевой красавицей.
Новый приступ гнева охватил Иден. Сжав кулаки, она нанесла удар… Он отпрянул, повинуясь рефлексу бойца, Иден удалось подняться.
– Отпустите меня, вы, наглец! – она начала вырываться, и чуть было не освободилась из его крепких рук, но Рэм вновь усилил хватку, безжалостно прижимая девушку к себе. – Вы делаете мне больно! Клянусь, вас когда-нибудь повесят, а тело склюют стервятники!
– Иден! – его голос казался диким, она даже чуть поутихла. Рэм взял ее одной рукой за подбородок, заставив заглянуть в глаза. – Я не хочу причинять вам боль! Я просто хочу поговорить.
– Поговорить?! – ей это показалось невероятным. – Я не верю вам. Почему… – она вновь забилась в его объятиях. Но, несмотря ни на что, невольно посмотрела в его голубые глаза, вспыхнувшие теплыми искрами. От этого взгляда ее сопротивление угасло. Она все равно в его власти. И если он хочет причинить ей зло… «Зло?» – переспросил внутренний голос. Она ведет себя, как девчонка. Но она же взрослая женщина, к тому же находится в собственном саду. Как смеет он оскорблять ее здесь, под носом ее семьи?
– Тогда отпустите меня.
Она чуть не упала, когда Рэм разжал руки. Он разгладил жилет, расправил рукава камзола. Иден опустилась на скамью, чтобы дать отдых дрожащим коленям. Голова кружилась.
Спустя мгновение он сел рядом, стараясь не коснуться девушки. Челюсти его были напряженно стиснуты. Грубоватое хриплое дыхание выдавало с трудом подавленный бунт, который учинила его плоть. Лоб покрылся испариной, он сжал кулаки, чтобы не выдать напряжение.
– Мое поведение имеет свои причины, хотя я во многом ошибался, – низкий голос буквально пронзил Иден, она неотрывно смотрела на его изящный профиль. – Однако в одной женщине очень редко сочетаются и красота, и добродетель. А вы, Иден, красивы, соблазнительны. Я никогда не видел глаз, которые могли бы сравниться с солнцем на закате, никогда не думал, что волосы могут походить на цветущий вереск. Ваша кожа подобна нежному персику, а ваша мягкая… – он неожиданно оборвал себя, с трудом сглотнув слюну, бросив взгляд на поникшую Иден. Нет, этого он от себя не ожидал – чем больше говорит о своей страсти, тем больше ему кажется, что говорит правду!
