— Что они задумали? — насторожился Андрей.

— Пора извлечь этого неторопливого путешественника на свет божий, — пояснил Гущин. — Уже больше часа там отдыхает.

— А если это действительно нечто другое?

— Ну вот и посмотрим.

— Я имею в виду не объект, а сам процесс. Вдруг мы помешаем завершающей стадии клонирования или чему-то подобному? Может быть, все-таки имеет смысл подождать?

— Права клонов, — выпятил челюсть Гущин, — понятие спорное, как в юридическом, так и в общечеловеческом плане. А если там умирает раненый землянин — неоказание ему своевременной помощи — уже преступление…

Он хотел что-то добавить, но умолк. Коренастые и неповоротливые фигуры на экране остановились вплотную к белесой дымке. Замерли, словно в нерешительности, потом медленно опустились на колени и запустили в туман свои опутанные гидроусилителями руки, при этом неуклюже выгнувшись — явно стремясь к тому, чтобы защищенные шлемами головы тем не менее остались снаружи. Очевидно, их достаточно жестко проинструктировали на сей счет. Потянулись томительные секунды ожидания. Напряжение в зале достигло почти осязаемой плотности. Казалось, застывшие в нелепых позах фигуры уже никогда не придут в движение.

Наконец, безжалостно превращая в пыль оказавшиеся на их пути мелкие камушки, закованные в броню люди осторожно поднялись и синхронно сделали два шага назад. На дополнительных экранах появилось дергающееся и еще недостаточно сфокусированное изображение объекта, извлеченного из Перехода и аккуратно удерживаемого ими на вытянутых руках в ожидании дальнейших распоряжений руководителя операции.

Но и такой картинки Андрею было достаточно, чтобы узнать человека, перевернувшего судьбы изрядного количества не просивших его об этом людей. На руках спасателей, безвольно откинув голову с заросшим, похудевшим лицом и закрытыми ввалившими глазами, покоился Боб Хиггинс собственной персоной.

Андрей вернулся к себе в номер в начале шестого, когда с места событий доложили, что Хиггинс находится в глубоком шоке, но жизнь его вне опасности. Сейчас врачи колдовали над ним, готовя к транспортировке в медицинский центр СКБ.

Снова ложиться спать было уже поздно, а заниматься делами — слишком рано. Да и какие теперь у него дела? Перехват разведчика, несущегося на крейсерской скорости к Плутону, произойдет в лучшем случае во второй половине дня. Разве что Хиггинс очухается раньше…

Даже его проблемы с бывшим работодателем Гущин решил сам, подписав заключение о несчастном случае и тем самым обеспечив компании «Транс-Карго-Спейс» получение страховки за свой безвременно почивший грузовик. Таким образом, к Андрею руководство компании претензий больше не имело и даже видеть его не желало, в одностороннем порядке аннулировав договор и уже перечислив на его счет все до единого причитающиеся ему кредиты.

Вчерашняя попытка борьбы с нервным истощением посредством алкоголя, хоть и произвела приятное впечатление, но требовала подпитки и, конечно, не могла продолжаться до бесконечности. Поэтому сегодня Андрей решил избрать другой способ противостояния стрессу.

Облачившись в полученные из автоматического блока снабжения спортивные трусы, он отправился на легкую пробежку вокруг небольшого искусственного озера, затерявшегося среди сосен. На обширной территории целого городка, выросшего вокруг главного здания Управления СКБ, не наблюдалось ни одной живой души. Чем это объяснить, Андрей не знал, то ли слишком ранним часом, выбранным им для совершения моциона, то ли приверженностью сотрудников пользоваться преимущественно подземными коммуникациями. В любом случае отсутствие опостылевших человекообразных существ оказалось той необходимой мелочью, превратившей обычное физическое упражнение в истинное удовольствие, в праздник свежего, прохладного, душистого воздуха и радостно играющего лучами, но еще не жарящего солнца.

Изрядно нагрузив опорно-двигательный аппарат после почти полуторамесячного перерыва и предчувствуя легкую ломоту в мышцах ног, которая, несомненно, будет сопровождать его завтрашнее пробуждение, он, скинув единственный предмет гардероба, самозабвенно отдался прохладной озерной воде, ныряя и фыркая, как молодой тюлень. Даже не подозревая при этом, какое смятение чувств вызвал своим бессовестным поступком у молодой сотрудницы, дежурившей в это утро в секторе внешнего наблюдения.

Оценив изменения показаний барометра своего душевного состояния в сторону отметки «хорошо», Андрей решил усугубить тенденцию, направившись прямиком в спортивный зал, где и подверг размякшее в последние дни тело дополнительной безжалостной экзекуции.

В итоге, с сожалением обнаружив, что по парку с деловым видом уже шныряют спешащие по первостепенно важным делам «тайные агенты» Службы, вместо повторного купания ограничился холодным душем.

Дополнив утро «юного качка» плотным завтраком, Андрей ощутил достаточное количество нервной энергии, замешанной на житейском сарказме и безразличии к внешним раздражителям здорового самовлюбленного организма, что уже был готов встречаться с кем угодно: с двойниками, клонами, однояйцевыми близнецами и любыми другими пиратскими копиями своей выдающейся личности.

С терминала, установленного в номере, он попытался связаться с изолятором, дабы передать часть своей положительной энергии Артуру и узнать, когда намечается его встреча с Барбарой. Но дежурная ответила, что тот проходит какие-то процедуры и в данный момент ответить не может.

В этом приподнято-воинственном настроении его и застал вызов внутренней связи. Лаконичным сообщением ему предписывалось опять посетить кабинет начальника Управления. Видимо, в ближайшее время разнообразить его программу развлечений никто не собирался.

На сей раз Гущин был один. Он стоял спиной к двери, уткнувшись носом в голографическую панораму какого-то скалистого океанского побережья, занимавшую сейчас всю правую стену его кабинета. Трехмерная фотография имела отличное качество, да и воспроизводящее устройство, очевидно, представляло собой не самую простую модель.

Когда дверь за Андреем заняла прежнее место, Гущин, не поворачиваясь, спросил:

— Как настроение? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я вижу, ночное бдение идет вам на пользу.

На что Андрей только неопределенно пожал плечами, полагая, что если начальник Управления, не смотря на него, все-таки что-то видит, то заметит и этот жест.

Гущин, медленно повернувшись, указал ему на кресло, и сам расположился в другом таком же, под очень натурально нависшей над ним скалой, облепленной мхом. Окружающая обстановка и расположение собеседников подсказывали Андрею, что разговор пойдет неофициальный.

— Какие планы на будущее? — вкрадчиво спросил Гущин.

— Да сначала хотелось бы с настоящим разобраться.

— Конечно, но ведь в зависимости от планируемого будущего и настоящее может измениться.

Пауза. Андрей не любил, когда начальство разговаривало с ним полунамеками, стремясь подчеркнуть особую, недоступную подчиненным, глубину своей мысли. Поэтому сейчас он героически держал паузу, напустив на лицо безразлично-скучающее выражение.

— Почему вы пошли в косморазведку, Белов?

Андрей на мгновение задумался. Ему почему-то хотелось дать наиболее нейтральный ответ.

— Мне это интересно.

— А вы когда-нибудь анализировали, что именно из всего ЭТОГО вам интересно?

Андрей удивился простоте вопроса и в то же время собственной неготовности дать на него исчерпывающий ответ. А, действительно, что?

Пожалуй, больше всего его привлекала возможность столкнуться с чем-то таинственным, обнаружить загадочные явления или объекты. Но уж точно не рутинный комплекс мероприятий по стандартному тестированию очередной ничем не примечательной планеты.

Как бы прочитав его мысли, Гущин продолжил:

— Вот видите, с годами все меняется, а мы порой, зациклившись на каких-то впечатлениях и идеях, тащим их через всю жизнь, выдавая, для удобства, за свое призвание.