Усиление централизаторских устремлений короны противоречило сословной обособленности английского общества, в особенности социальной позиции духовных и светских пэров. Случайное ослабление королевской власти (правление бессильного политика Иоанна Безземельного в начале XIII в.), обострение общеполитической ситуации в связи с борьбой за французские владения, налоговый гнет вызвали резкое обострение сословной борьбы с короной за права и привилегии. Естественное лидерство в этой борьбе принадлежало феодальным магнатам-баронам.

В августе 1213 г. сложившаяся антикоролевская баронская конфедерация выдвинула целый ряд политических и правовых требований, гарантировавших бы сохранение особого феодального статуса и привилегий знати. Требования поддержали прелаты. В 1215 г. бароны и ставшие на их сторону города выдвинули против короля армию почти в 2 тыс. рыцарей. Король был вынужден отступить. 15 июня 1215 г. была утверждена знаменитая впоследствии Великая хартия вольностей (Magna Charta). Ею устанавливались новые принципы взаимоотношений королевской власти с основными сословиями Англии, выступившими практически как политические корпорации. Первоначально подписанный текст насчитывал 39 статей; впоследствии он разросся до 63 и стал опорой для формирования государственно-политических связей новой, сословной монархии.

Сословные вольности объявлялись основой королевства, неприкосновенными для королевской власти и наследственными «на вечные времена». Специальным постановлением обособлялись привилегии и права духовенства — «чтобы английская церковь была свободна и владела своими правами в целости и своими вольностями неприкосновенными».

В главном Хартия была посвящена установлению границ военного верховенства короны на ленном праве; эти права были в основном признаны сословиями за королем, но значительно сокращены и обставлены юридическими гарантиями. Никого нельзя было принуждать к несению службы несоразмерно с величиной его лена. Плата (рельеф) за переход лена по наследству не могла быть произвольно увеличена и должна была оставаться на уровне «древнего обычая». «Щитовые деньги», иные пособия финансового характера королевской власти могли собираться не иначе как по согласию «общего совета королевства»; такие пособия из ленного права могли быть только умеренными и идти только на определенные Хартией нужды. Оговаривались гарантии неприкосновенности частных владений до законных решений судов.

В Хартии заключались нормы, фиксировавшие порядок гражданского правосудия. Было признано, что суды заседают в определенном месте и что в разборе общих тяжб первенствуют суды (ассизы) графств. Это гарантировало местному дворянству невмешательство короны в их дела и закрепляло ленные судебные права баронов и магнатов. В отношении свободных закреплялось правило соразмерности штрафов и совершенных преступлений. Приговоры должны быть вынесены строго «на основании показаний честных людей из соседей». Устанавливалось право знати на суд исключительно равных (пэров). Часть статей посвящалась ограничению полицейского верховенства короны. Все следствия и расследования должны проводиться только в своем графстве при участии выборных от местных сословий, ликвидировалось право короля вмешиваться в споры между феодалами по поводу земель путем особых полицейских предписаний. Корона гарантировала, что на должности судей, шерифов и др. будут назначаться лица, знающие законы страны. Несколько сокращались финансовые прерогативы короля.

Совершенно новым для Англии мотивом законодательства было закрепление за сословиями права на санкции в отношении короны. Признавалось существование Совета 25 баронов, «которые должны всеми силами блюсти и охранять мир и вольности» в королевстве. За Советом закреплялось даже право «принуждать и теснить» короля любыми способами (захватом замков, земель и т. д.), если будет обнаружено нарушение вольностей и прав. В финансовых вопросах также решающим должно быть слово общего совета королевства, который Хартия предписывала созывать определенным порядком, с участием представителей с мест.

В Хартии были записаны положения, формально посвященные укреплению правосудия, но которые, по сути, признавали вообще за свободным населением некоторые незыблемые гражданские права. Ст. 38–42 объявляли незыблемым право свободно покидать королевство и возвращаться в него (за исключением военного времени и в отношении преступников), обязанность власти обеспечивать равное и бесплатное правосудие. Предоставление «права и справедливости» в стране могло быть исключительно делом государственной власти и в интересах всех. Никто не мог быть арестован, лишен собственности «или иным способом обездолен» иначе, чем по решению суда и по закону, воспрещались неправосудные аресты и задержания. Эти принципы Хартии в последующем стали особенно важными в политико-правовой борьбе против государственного абсолютизма и всевластия короны, едва ли не первой в мировой истории декларацией гражданских прав.

Сама по себе Хартия дала толчок и к длительной борьбе сословий с короной за свои права и вольности (английские короли в XIII–XIV вв. неоднократно то подтверждали и дополняли Хартию, то отменяли ее), и к существенным переменам в государственной организации.

Политическое ослабление королевской власти и юридическое закрепление привилегий сословий, прежде всего магнатов, вызвали к жизни новые установления и учреждения в государстве. Эти установления выражали существо новой формы — сословной монархии, когда в условиях недостаточной централизации и слабости государственной администрации корона привлекала к соучастию во власти и в управлении представителей господствующих сословий в виде общественно-государственных институтов. В условиях Англии политические учреждения, рожденные сословной монархией, стали особенно важными для последующей государственной истории.

В обстановке особого политического кризиса и борьбы баронов и церкви с королем в середине XIII в. монархия была вынуждена пойти на прямые ограничения королевской единоличной власти. Согласно принятым конфедерацией баронов и магнатов «Оксфордским провизиям» (1258), наряду с администрацией короны создавался Совет баронов из 15 человек, без согласия которых король не мог принимать государственно-политических решений. Кроме того, Совет создавал специальную административную коллегию, которая вместе с королевской администрацией должна была управлять текущими делами, в частности контролировать королевские назначения на должности.

Существование такой сословно-олигархической администрации оказалось недолговечным. Однако оно подвело к окончательному формированию в Англии постоянных учреждений сословного представительства. В ходе Гражданской войны 1263–1267 гг. в королевстве возник сословный парламент; в течение второй половины XIII в. он стал постоянным политическим учреждением с важными государственными полномочиями, видоизменив и частью ограничив компетенцию королевской власти (см. § 27). С другой стороны, постоянное закрепление политических компромиссов короны и сословий в особых правовых документах (вслед за Великой хартией 1215 г.) внесло в государственную жизнь идею сословного конституционализма, правовых ограничений королевской власти.

Возникновение в государственно-политической жизни Англии конституционно-ограничительных тенденций не означало вместе с тем отхода от идей политической централизации страны. Уже в Великой хартии были закреплены положения о единстве денежной и весовой системы страны, поставленной под контроль короны. В конце XIII в. был включен в состав королевства ранее самостоятельный Уэльс. Политическую независимость в войне начала XIV в. отстояла только Шотландия.

После длительного ослабления позиций королевской власти, в XIV — начале XV в. корона повела неуклонную борьбу за расширение своих реальных прав в условиях новых учреждений и институтов. С правления Эдуарда I (1272–1307 гг.) стала правилом наследственная передача престола в роде монарха. (До того переход престола сопровождался политическим согласием магнатов и духовенства.) Хотя не единичны были случаи низложения царствующих монархов и выдвижения на их место новых по согласию сословий. Постепенно заново сформировалось представление о короле как о верховном собственнике земли, как о наследственном представителе верховной власти в стране, об особых королевских прерогативах в финансах, в сфере юстиции. С XV в. вышло из обихода представление о подзаконном характере власти короны: ее права не ограничиваются простым исполнением законов королевства, но составляют особое правовое пространство. Существование сословных представительств не считалось ограничением законодательных прав короны: согласие сословий в парламенте лишь усиливает их.