Эмсель как мог вытерся плащом и аккуратно повесил его на ближайшую ветку, чтобы подсушить.

— Твой отец горняк? — спросил мальчик. — Я тебя никогда не видел в Надлесье. Где ты живешь?

Эмсель наконец понял, что из-за роста его снова приняли за ребенка. Иногда хорошо быть маленьким. Он осмотрелся. Он стоял на краю вымощенной плиткой дорожки, которая извивалась под аркой, увитой цветами. За аркой раскинулся небольшой парк. Рядом были ступеньки, ведущие к открытой галерее. Эмсель понял, что надо быть осторожнее. Если его увидят, то непременно опознают в нем фандорца.

Место, в которое он попал, казалось очень спокойным, может, это была детская площадка для игр. Не было слышно никаких звуков, кроме плеска воды, легкого ветерка и щебетанья птиц. Может быть, у него еще есть время найти человека по имени Ясветр до того, как начнется сражение. Он подумал о том, кем могла быть женщина по имени леди Керия.

— Ты не ответил, — сказал мальчик, — тебе сколько лет вообще-то? Чтобы играть с нами, тебе должно быть шесть.

— Да он старше, — сказала девочка.

— Да, я старше, — сказал Эмсель и затем быстро спросил: — Кто такая леди Керия?

— Ты что, ничего не знаешь? — сказал мальчик. — Про нее все говорят. Она влюблена в Ясветра.

— В короля Ясветра? Ты о нем много знаешь?

— Он разобьет фандорцев, — гордо сказал мальчик.

— Фандорцев?

Эмсель присел на ступеньку. Он готов был заплакать, но вместо этого прошептал:

— Йоган, я не сдаюсь!

Девочка расслышала его.

— Йоган? — спросила она. — Он живет рядом?

Эмсель покачал головой:

— Он был моим другом, далеко-далеко.

Услышав это, мальчик обеспокоился.

— Где ты живешь? — снова спросил он. На этот раз в его голосе прозвучало нескрываемое подозрение.

В комнате не было слышно ни звука, кроме шагов Ясветра. На нем больше не было одежды синего королевского цвета. На нем была тяжелая кольчуга, а руки закрывали сплетенные из материи и медных нитей рукава мундира симбалийской пехоты. Его волосы были свободно зачесаны назад, больше не сдерживаемые диадемой с драгоценным камнем. В сумраке комнаты Керии он казался тенью, легко двигающейся в темноте.

Король присел на корточки у постели молодой женщины, под большим шелковым гобеленом. Керия спала, отходя от видения, которое вызвало ее недавний обморок. Ясветр протянул руку и нежно дотронулся до щеки любимой.

— Любовь моя, — прошептал он, — я вернусь, пока ты спишь. Кровопролития не будет, крестьяне поймут, как глупо воевать с нами.

Керия лежала неподвижно, не слыша его слов.

— Керия, — продолжал он тихо, — я не знаю, как ты терпишь Семью и то, как они себя ведут по отношению к тебе. Когда я вернусь, тебе больше не придется терпеть их презрение. Пусть тебе приснятся мирные сны, — прошептал он, нежно поцеловав ее в щеку.

Затем он вышел из комнаты, спустился по ступеням дворца и, встретившись с генералом Ворой, пустился в долгую скачку к границе леса.

Холдраг вернулся на свою гору и рассказал Мраклингу о том, что видел. Утверждения Хранительницы были правдивы. Он пролетел над теплой равниной в землях людей. И он видел, как люди летали. Затем он подлетел к пику, к самому высокому дереву в лесу, и там он разглядел одного из молчаливых зверей, в которых люди летали.

Мраклинг зашипел, поняв, что люди сделали воздушные корабли. Они были очень умны, но и очень опасны. При мысли об этом Мраклингу захотелось снова поднять голову к небу и закричать от бессильной ярости, но он сдержался. Он почувствовал горение внутри. Он подозвал еще одного холдрага и объяснил ему, что хочет рассмотреть вблизи еще какого-нибудь человека и воздушный корабль. Он должен был выяснить точно, насколько они опасны. Люди маленькие, но Хранительница сказала, что их мною, а силы холдрагов истощены холодом.

Посланец вернулся в свою пещеру поесть, хотя еда, которую можно было найти в их пустынных, холодных землях, была скудна. Затем он отдохнул у основания горы, неподалеку от теплого источника, ему нужно было подготовиться к длинному, холодному полету над морем.

Мраклинг остался на своем насесте. Он не мог понять почему, но каким-то образом ему казалось, что он даже рад холоду и боли, которые он с собой приносит. Ему казалось, что ему и следует быть вечно одиноким, ему, который не был ни драконом, ни холдрагом, с кровью и тех и других в жилах. Он вырос в одиночестве. Если бы драконы или холдраги узнали о его существовании, его бы изгнали либо убили. Он всегда был один. Ничто не изменится теперь.

Мраклинг захлопал крыльями и гневно закричал. Холдраги эхом повторили его крик, зная о его боли, но не понимая ее. Им никогда, ни за что не понять.

Девять человек собралось в спальне принца Кайерта и принцессы Эвирайи. Четверо стояли около комода из сверкающего полированного дерева. Это были члены королевской семьи — генерал Гиброн, леди Эссель, баронесса Алора и ее муж Толчин. У двери стоял Мезор, а рядом с ним доверенный охранник дворца. В постели у северной стены комнаты лежала Эвирайя. Кайерт, одетый в домашнее платье, тоже бледный, стоял рядом и как-то странно смотрел на жену.

На краю постели сидел молодой врач, который помогал доставить пострадавших домой. Он только что предписал им обоим отдых, но далекая от безоблачной атмосфера в доме отдыху не способствовала.

— Вы говорите, я сильно не пострадала, — жаловалась Эвирайя, — но настаиваете на том, чтобы я оставалась в постели. Это неразумно! Предложите мне лекарство и возвращайтесь к тем, кто нуждается в вас.

Она села и выпрямилась в постели.

Врач храбро попытался объяснить:

— Вам кажется, что вы бодры сейчас, но усталость проявится позже. Медицина — это искусство, а не ремесло. Пожалуйста, не спорьте со мной.

— Ерунда! — настаивала принцесса. — Откуда вам знать, что лучше для меня? Вы едва ли старше меня! Посмотрите: я что, выгляжу больной? Кажусь усталой? Я на грани обморока?

Врач посмотрел на принцессу. Ее длинные волосы, которые она обычно носила туго уложенными в высокую прическу, спутанными прядями рассыпались по спине и плечам. Ее правую щеку пересекала царапина, оставленная падающим осколком камня, а вместо роскошного платья на ней был коричневый шелковый халат. Несмотря на обильно пущенное в ход мыло, воду и духи, ее бледная кожа еще пахла влажной землей туннеля.

— Вы прекрасны, как всегда, — сказал врач. Он устало поднял свой небольшой шелковый мешок с пола у кровати и встал. — Мне пора.

Эвирайя шаловливо улыбнулась:

— Я, возможно, поспешила отклонить ваши рекомендации, — сказала она, — но благодарю за все, что вы для нас сделали.

С легким нетерпением молодой врач кивнул и направился к двери. Когда он спустился по лестнице, Эвирайя повернулась к отцу:

— Что такое случилось, что вы и Толчин со всех ног примчались сюда из дворца? Наш рудокоп пригласил фандорцев на чай?

— Не ерничай, — хмуро сказал отец. — Он…

— Подождите, — прервал его Кайерт. — Это касается Семьи, но не окружения.

Все головы повернулись к Мезору.

— Я подожду снаружи, — сказал молодой человек.

— Внизу, — предложил Толчин.

Советник принцессы кивнул:

— Конечно. Поболтаю пока в саду с медвежонком.

Гиброн подождал, пока шаги Мезора стихнут на лестнице, и спросил:

— Почему ты держишь этого человека при себе, Эвирайя?

— У моей жены много дел последнее время, — вмешался Кайерт, — она не может всегда полагаться только на мое мнение. Мезор помогает ей, когда меня нет рядом.

— Мезор всего лишь советник, — тихо ответила Эвирайя. — Угроза нападения фандорской армии не выходит у меня из головы. Я только тебе, дорогой, могу доверить дела государственной важности.