И это еще не все: голотурии охотно дают приют мелким ракообразным и, что еще удивительней, мелким рыбешкам, подобно кротам, предпочитающим темноту. Через воронку ротового отверстия голотурии они проникают в узкий для них кишечник, разрывают его, устраиваются между кожей и тонкими стенками внутренностей голотурии и спокойно живут там, не причиняя, видимо, особых неудобств своим хозяевам.

Мясо у трепанга довольно жесткое, а посему готовится оно несколько нетрадиционным способом, а именно: ждут, когда у него появится такой запах, которого не выдержали бы даже любители мяса с душком. Говорят, что это блюдо, приправленное пряностями, перцем и прочими специями, так высоко ценимое малайцами, начинает нравиться и европейцам. Все дело вкуса, ведь есть же гурманы, предпочитающие, например, наш рокфор [168].

Отлавливают трепангов с помощью простых бамбуковых палок с небольшим хорошо заточенным крючком на конце. Эта ловля, приносящая, как было уже сказано выше, немалый доход, требует также терпения и ловкости. А потому капитаны европейских и американских судов нанимают специально несколько гарпунеров. Способ этот верный, но требует немало времени, а потому крупные предприниматели предпочитают нанимать как можно больше людей, в период отлива они подбирают оставшихся на песке иглокожих или же дожидаются бури, во время которой ветер и волны выбрасывают их на берега островов и островков в таком количестве, что после двух или трех ураганов можно без труда загрузить целый корабль.

Именно такой ловлей и занимался капитан «Палембанга»; его шхуна водоизмещением в двести тонн, была уже почти полностью загружена. Появление же на борту корабля наших друзей, казалось, принесло счастье ловцам, так как голотурий вдруг оказалось так много, что судно, заполненное до отказа, уже через неделю взяло курс на остров Тимор, крупнейший из Малых Зондских островов.

Пьер, Фрике и Виктор были почти спасены — они приближались к местам, где жили европейцы.

Муки экзаменующегося на степень бакалавра [169].— Остров Тимор и его обитатели, — Ночные сигналы. — Нежданный гость. — Любопытные и неопровержимые сведения о моральном облике минхера Фабрициуса ван Прета. — Как один пират обвел вокруг пальца другого. — Мастер [170]Холлидей. — У морских разбойников, оказывается, есть главарь. — На тенте. — Бегство со шхуны и захват малайской лодки. — Вновь в цивилизованном мире. — Странные отношения между португальскими таможенниками и контрабандистами всех стран. — В тюрьме.

Из любого учебника по географии вы узнаете, что остров Тимор расположен между Молуккским морем и Индийским океаном [171]и простирается от 120° до 125° восточной долготы и от 8°30′ до 10°30′ южной широты. Пожалуй, это все или почти все.

Думается те, кто не ограничиваются при изучении географии перечнем французских субпрефектур [172], включая Корсику, вправе потребовать более подробных сведений и описаний. Но вряд ли можно удовлетворить их любопытство, поскольку одни авторы утверждают, что остров имеет в длину пятьсот километров, другие одним росчерком пера отбирают у него пятьдесят километров, нисколько не заботясь о судьбах тех, кого они самовольно, без всяких на то оснований, лишили права на жизнь. Ширина острова также претерпевает подобные изменения и колеблется между сто пятью и сто двадцатью пятью километрами.

Не будем более останавливаться на этом вопросе и перейдем к населению. Фантазия наших авторов не знает границ. Вообразите себе профессора Сорбонны [173]или какого-нибудь провинциального учебного заведения, задающего вопрос претенденту на степень бакалавра.

«Не можете ли вы сказать, сколько человек проживает на острове Тимор?»

«Миллион двести тысяч», — уверенно ответит экзаменующийся, которому благодаря хорошо натренированной памяти удалось запомнить эту цифру.

Представляю, как подскочит уважаемый экзаменатор, и с иронией или сарказмом (в зависимости от его темперамента) возразит:

«Нет, сударь, ошибаетесь. В Тиморе проживает всего лишь четыреста девяносто одна тысяча человек».

Удивленный кандидат в бакалавры клянет свою память вместе с жителями Тимора. Но дело не в памяти нашего кандидата и уж конечно не в жителях злополучного острова, так как разные авторы с одинаковым рвением отстаивают правильность той или иной цифры. Как объяснить этим горе-географам, что бессмысленно пытаться определить численность населения малоизученного края? Было бы куда логичнее, вместо того чтобы жонглировать цифрами, честно признаться в своем незнании, которого нечего, впрочем, стыдиться, ведь на Тиморе проживают представители трех рас!

Начнем — по месту и честь — с аборигенов, они принадлежат к негроидной расе. У них тот же цвет кожи, такие же короткие, пушистые, курчавые волосы, как и у папуасов. Их так и не коснулась цивилизация; вооружены они копьями, луками и дубинами, отличаются невероятной жестокостью и употребляют в пищу человеческое мясо.

Вторую группу составляют малайцы. У них гладкие длинные волосы, выступающие скулы, цвет кожи — медно-красный. Это потомки прежних завоевателей Малайского архипелага. Они и по сей день сохраняют основные черты характера своих предков: храбрость, независимый нрав и двоедушие. И наконец, китайцы, отличающиеся гибким умом и умением лавировать. Этих иудеев Дальнего Востока можно встретить повсюду. Уже не одно столетие они держат в руках всю местную торговлю и богатеют год от года.

И вот я спрашиваю у заядлых поклонников статистики и у проводивших перепись населения: возможно ли среди этих болот, лесов, гор и рек сосчитать чернокожих, которые едят себе подобных? А кто может сказать, сколько малайских пиратов занимаются разбоем у Малых и Больших Зондских островов, сколько китайцев скрывают от посторонних глаз плоды своих незаконных сделок?

Цивилизованные страны также с давних пор стремились проникнуть в эти богатые земли. Остров Тимор принадлежит голландцам и португальцам, вроде бы не плохо ладящим между собой. Раздел острова произошел в 1613 году, когда Португалия, считавшая себя после побед, одержанных д’Альбукерком, владычицей всей Индонезии [174], вынуждена была уступить голландцам большую часть своих колоний, оставив себе лишь остров Солор и восточную часть острова Тимор, которыми она владеет и по сей день [175]. Ныне же над фортом Конкордия, цитаделью Купанга, столицы голландских владений в западной части острова, развевается нидерландский флаг. Голландцы сумели сделать неприступной эту и без того защищенную отвесными скалами крепость.

Город Купанг разделен на две части неглубокой рекой, на берегах которой выросли красивые каменные дома с черепичными крышами. Там, по словам голландцев, прекрасно умеющих считать, проживают пять тысяч человек. Всюду царят строгий порядок и чистота, столь дорогие подданным Нидерландского королевства. Есть там и церкви, и банковские конторы, и кафе, и рестораны, и даже театр. По улицам с важным видом расхаживают таможенники в зеленых мундирах и белых фуражках.

Зная по собственному опыту, как честны и неподкупны эти чиновники, Фабрициус ван Прет старался держаться от них подальше. А потому, хоть над шхуной и развевался голландский флаг, он сразу же, как только вахтенный матрос увидел землю, вместо того чтобы идти на Купанг, изменил курс, свернул на север, обогнул мыс Джеки и затем вновь направился на запад, плывя вдоль португальского берега. Достигнув приблизительно 123°15′ восточной долготы, шхуна легла в дрейф в открытом море милях в трех от острова.