— Ведь правда, Бёк, — говорил Малыш, кладя большую, лохматую собачью голову себе на колени, — мы не сможем жить друг без друга?

И конечно же славный, добрый пес подтверждал, что это просто невозможно.

От Бёка мысли Малыша перекидывались к его старому другу по Голуэю. А может быть, и Грип вот так же бродит сейчас где-то без пристанища. Ах! Если бы им довелось встретиться! Вдвоем-то они уж непременно что-нибудь да придумали!… А еще бы лучше втроем, вместе с доброй Сисси, о которой он ничего не слышал с того момента, как убежал из лачуги ужасной мегеры!… Сисси теперь уже, наверное, совсем взрослая… Ей, должно быть, лет четырнадцать — пятнадцать… В этом возрасте поступают в услуженье, будь то в городе или деревне, и зарабатывают на жизнь. Тяжким трудом, конечно, но зарабатывают… Когда ему будет столько же, думал Малыш, он легко найдет себе место… Что бы там ни случилось, но Сисси не могла его забыть… Картины раннего детства возникали перед ним с поразительной яркостью: грубое обращение злющей мегеры, жестокость бродячего кукольника Торнпайпа… И сейчас, одинокий и свободный, он чувствовал себя гораздо счастливее, нежели в те страшные годы!

Так в скитаниях по дорогам графства мелькали дни, а в жизни Малыша ничего не менялось. На его счастье февраль выдался достаточно мягкий, и местным жителям не приходилось страдать от жестоких холодов. Зима наконец-то приближалась к концу. Можно было надеяться, что вспашка и сев начнутся в обычные сроки. Весна, а с ней и весенние полевые работы, обещали быть ранними. Скоро на пастбища уже выгонят коров и овец… Быть может, и Малышу удастся пристроиться на какой-нибудь ферме?…

Правда, надо еще как-то перебиться пять-шесть недель, а к середине февраля от нескольких случайно заработанных шиллингов и от гинеи, главного достояния мальчугана, оставалось лишь несколько пенсов. А ведь он экономил на своем ежедневном рационе, причем «ежедневном», пожалуй, слишком сильно сказано, поскольку в действительности Малыш ни разу не наелся досыта, да и вообще-то ел не каждый день. Он совсем исхудал, побледнел и ослаб от постоянного недоедания и лишений.

Не лучше выглядел и Бёк: бока ввалились, а кожа на ребрах висела складками. Последнее время ему приходилось довольствоваться отбросами с деревенских задворок. И как знать, не придется ли ему вскоре делиться добычей с Малышом?…

Но, несмотря ни на что, наш маленький герой не впал в отчаянье. Это было не в его характере. У него еще доставало душевных сил, чтобы отказываться от попрошайничества. Но что с ним станется, когда последний пенни будет потрачен на кусок хлеба?…

Короче говоря, у мальчугана оставалось всего шесть-семь пенсов, когда тринадцатого марта он с Бёком вошел в Ньюмаркет.

Два с половиной месяца проскитались друзья по дорогам графства, так и не найдя пристанища.

Ньюмаркет, расположенный милях в двадцати от Кервена, был заурядным местечком, не отличающимся густонаселенностью. Словом, один из тех поселков, что, из-за бездеятельности ирландцев, так никогда и не превратились в города и, вместо того чтобы разрастаться, постепенно хирели.

Как знать, может быть, для Малыша было бы и лучше, если бы судьба направила его в сторону Трали? Как вы помните, мысли о море никогда не покидали его: ведь оно доставляет пропитание всем, кто не боится его и умеет с ним ладить! В городах и провинции не хватает работы, а на океанских просторах в ней недостатка не бывает. Тысячи судов бороздят океан. Моряку нищета грозит в значительно меньшей степени, нежели рабочему или земледельцу. Разве не подтверждает это судьба Пата, второго сына Мартина Маккарти, чья семья оказалась выброшенной на улицу с фермы Кервен? И хотя Малыш испытывал большее влечение к торговле, нежели к мореплаванию, он подумывал и о том, что в его возрасте вполне можно было бы устроиться на корабль в качестве юнги!…

Итак, решено, он отправится дальше, за Ньюмаркет, к побережью, в сторону Корка, большого морского порта, где и попытается наняться на какое-нибудь судно… А пока что надо было как-то жить и заработать несколько шиллингов, чтобы продолжить путь, а то вот уже пять недель как они с Бёком добрались до Ньюмаркета, да так здесь и осели.

Не забудьте, что Малыш больше всего боялся, что его арестуют как бродягу и отправят в приют. К счастью, одежда еще выглядела вполне сносно. И он совсем не походил на маленького нищего. Небольшого количества белья, которое он захватил с собой, пока вполне хватало. И ботинки еще не износились от ходьбы. Нет, Малышу не придется краснеть за свой внешний вид, когда он отправится устраиваться на работу. Ни у кого не возникла бы идея одеть, а заодно и кормить мальчика за счет прихожан.

Короче, во время пребывания в Ньюмаркете наш герой жил на те небольшие деньги, что получал за выполнение мелкой работы, которую обычно доверяют детям: сбегать по какому-нибудь поручению, поднести легкую поклажу и т. п. Однажды он торговал спичками, закупив их на заработанные полкроны. Свой товар он продал с некоторой выгодой благодаря врожденным коммерческим способностям. Серьезное выражение лица привлекало к нему прохожих, и они охотно раскупали спички, слыша, как он выкрикивал звонким чистым голоском:

— Света, сударь… купите света!

В общем, друзьям жилось в городишке гораздо лучше, чем во времена тяжелых скитаний по дорогам графства. И уже казалось, что Малыш, скопивший благодаря своей сообразительности некоторую сумму, вообще останется в Ньюмаркете, как вдруг, в конце апреля, а именно двадцать девятого, он неожиданно пустился в путь по дороге, ведущей в Корк.

Само собой, Бёк бежал рядом, а в кармане Малыша позвякивали ровно три шиллинга и шесть пенсов.

Тот, кто увидел бы Малыша немного раньше, удивился бы перемене, произошедшей в выражении его лица. Мальчик беспрерывно тревожно оглядывался, словно опасаясь, что за ним следят. Шел он очень быстро, почти бежал.

Когда он миновал последние дома Ньюмаркета, пробило девять часов. Ярко сияло солнце. В конце апреля на островах Зеленого Эрина вступает в свои права настоящая весна. В сельской местности можно было заметить некоторое оживление. Но наш мальчуган казался таким встревоженным, что не обращал внимания ни на врезающийся в землю плуг, ни на сеятелей, широкими взмахами разбрасывавших семена, ни на скот в лугах, — ничто не оживляло в нем воспоминаний о ферме Кервен. Нет! Он по-прежнему быстро шагал вперед. Трусивший рядом Бёк бросал на приятеля вопросительные взгляды. Но на этот раз уже собака покорно следовала за юным хозяином.

За два часа они прошли шесть миль, отделявшие Ньюмаркет от Кантерка. Через поселок Малыш прошел, не задерживаясь даже, чтобы отдохнуть. Только перекусил на ходу куском хлеба, которым он поделился с Бёком. Когда он наконец остановился, часы на башне замка Трэлингер показывали полдень.

В тот момент, когда дверь флигеля открылась перед Малышом, управляющий Скарлетт уже собрался выехать за ограду парадного двора, направляясь в Кантерк по приказанию лорда Пайборна. Почуяв Бёка, собаки графа Эштона подняли лай.

Опасаясь, что если дело дойдет до драки, то Бёк встретится с превосходящими силами, Малыш приказал псу оставаться на месте, и послушный пес отбежал в сторону и спрятался за кустами.

Увидев мальчугана у входа в замок, Скарлетт велел ему подойти поближе.

— Что нужно? — грубо спросил он.

Лебезя перед теми, кто стоял выше, управляющий был груб с детьми, — очаровательное качество, не правда ли?

Но наш герой был не из тех, кто пугается грубиянов. Сколько он их уже повидал, живя и у Хад, и у Торнпайпа, и в сиротском приюте! Однако Малыш, как и подобает, снял шапку и подошел к мистеру Скарлетту, которого он, впрочем, и не принял за их милость лорда Пайборна, владельца замка Трэлингер.