— План таков: Кико подходит к Милтону Крокетту, дотрагивается до него и считывает информацию. Все! — объявила Брейзи, сворачивая на бульвар Санта-Моника.

— Проще пареной репы, — буркнул Кико.

Доун обернулась к нему. Телепат расслабленно — насколько можно расслабиться в корсете — откинулся на спинку заднего сиденья и глядел в окно. Даже издалека его глаза казались очень усталыми.

— Сколько таблеток ты принял? — спросила она.

— Всего… одну.

— Одну… — полувопросительно протянула Брейзи. — Если ты улетишь в царство Морфея, пользы от тебя не будет, Кик. Может, к врачу…

— Нет, Брейзи, лучше следи за дорогой. Я, солнышко, в полном порядке.

Он опустил веки, давая понять: разговор окончен. Доун повернулась к напарнице. Через минуту Брейзи заговорила:

— Может, отложить встречу с Крокеттом до тех пор, когда Кико станет лучше?

— И когда же ему станет лучше? — спросила Доун, вызывающе и требовательно.

А почему бы нет? Фрэнку нужна ее помощь, их помощь! Однажды Кико почувствовал вибрации, исходящие от футболок ее отца, которые девушка носила из ностальгически-сентиментальных соображений. Охотники по несколько раз за ночь перепроверяли информацию — считывания подтверждали, что Фрэнк жив. В последнее время телепат абсолютно ничего не ощущал, ни малейшего колебания энергии. Да, иногда возникали вспышки, свидетельствующие о том, что Фрэнк испытывает не то физическую, не го душевную боль, но такие же они фиксировали и раньше, и это никак не помогало продвинуться в поисках. Сколько еще ждать?! Даже локаторы — приборы слежения, изобретенные Брейзи, — не помогли.

— К чему преждевременный пессимизм? — Голос напарницы звучал спокойно, как у человека, у которого в жизни все под контролем. — Доун, повторяй себе: «Мы найдем его». Не сомневайся!

Убедительным словам коллеги хотелось верить, счастливый конец казался реальным как никогда — ведь Брейзи такая здравомыслящая. Но почему бы не найти Фрэнка прямо сейчас?! Покончить с метаниями, с беготней, будь они прокляты! Узнать бы, что с отцом все хорошо — и можно возвращаться к нормальной жизни, какой бы она ни была.

Доун последовала разумному совету старшей охотницы: набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула, выбросила из головы воспоминания о трупе Джессики Риз и успокоилась.

— Ну вот! Другое дело! — похвалила ее Брейзи.

Они встали на перекрестке, ожидая зеленый сигнал светофора.

— Поражаюсь… — сказала Доун.

Брейзи вопросительно приподняла бровь.

— Твоей вере. — Доун покачала головой. — С таким складом ума, увлеченностью наукой — и столько веры! Куда больше, чем у меня, хотя я постоянно твержу, что Фрэнк найдется.

— Именно вера всегда поддерживала меня. — Вспыхнул зеленый, и Брейзи тронулась. — Вера в то, что я сумею защитить маму, когда отец напьется и завалится к нам с угрозами. Вера в силу знаний. Понимаешь, после колледжа я могла достичь большего, вырваться в лучшую жизнь. Вера в Бога.

Интересно, что сильнее: мускулы Брейзи или распятие? Кто наносит вампиру смертельный удар? Неужели в их борьбе вера имела столь большое значение? Если так, то дела у неверующей осиротевшей бедняжки из рук вон плохи…

— Значит… — В горле пересохло. Доун медленно отпила воды, пытаясь подобрать нужные выражения. — Я знаю, ты думаешь, все годы меня не слишком беспокоило… Между мной и Фрэнком так много…

— Это ваше личное дело, Доун.

Брейзи умолкла. Не выдерживала паузу, а замолчала по-настоящему. Она была права. Извиняясь перед подружкой Фрэнка, отношений с отцом не наладишь.

Тихим голоском ребенка, которому хочется лишь, чтобы папочка бросил пить и не запирался по ночам в комнате, оплакивая Эву, Доун спросила:

— Ты правда веришь, что мы его найдем?

Брейзи уверенно кивнула.

— Порой я выгляжу растерянной и огорченной, но в глубине души я всегда верю. Бог не допустил бы, чтобы я полюбила Фрэнка, если бы мне не отводилась значимая роль в его жизни.

Значимая роль… Как ни странно, Доун не рассердилась. Она представляла, каким счастливым сделала Брейзи Фрэнка, уравновешивая и дополняя его. С нею жизнь отца явно изменилась в лучшую сторону, и все у них шло замечательно, пока он не исчез. Никто больше не назвал бы его растяпой-Фрэнком или ходячей катастрофой: он преуспевал на работе и своевременно оплачивал счета. Невероятно!

Сзади глубоко и ровно дышал Кико; он настолько расслабился, что задремал. Это придало Доун смелости зайти в расспросах так далеко, как она, кажется, никогда и не собиралась заходить.

— Это же ты помогла ему разобраться в себе, да, Брейзи?

Напарница колебалась, а потом пожала плечами.

— Пожалуй. Но взяться за ум решил он сам.

— Я считаю, что изменился он ради тебя. Ты послужила стимулом. — Доун не могла поверить, что так спокойно обсуждает Фрэнка с Брейзи. Разговор казался правильным и нужным: Доун словно извлекла на свет божий глубоко запрятанные комплексы и страхи, оценила их и не сломалась, вопреки своим опасениям.

Брейзи, видимо, понимала, как тяжело Доун. Она сверкнула улыбкой.

— Знаешь, пить он почти бросил. Я готовила ему безалкогольные витаминные коктейли и соки, чтобы он не заскучал по выпивке, а он их безропотно глотал. Особенно черничный коктейль. — Лицо ее просветлело. — Его любимый.

— Точно, черничный!

Наследующем светофоре рядом притормозил «бьюик», из окон автомобиля грохотал рэп. Едва загорелся зеленый, Брейзи сорвалась с места, оставив оглушительный рев музыки далеко позади.

— А вы… — Доун запнулась. — Вы собирались пожениться?

— Собирались.

Внутри что-то щелкнуло; разломилось последнее, оберегаемое звено, соединяющее Фрэнка и Эву на романтичных свадебных снимках.

— Мы много ссорились из-за Эвы, — добавила Брейзи. — Мне казалось, Фрэнк никак не может забыть ее. хотя он все время убеждал меня в обратном. — Она прикусила нижнюю губу и помолчала. — Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что он был прав. Забыть Эву не могла я, а не он.

— Понимаю, о чем ты.

Доун и сама непрерывно цеплялась за память об Эве, а теперь еще и Жаклин замаячила на горизонте… Давно пора вытащить себя из трясины горьких воспоминаний, отбросить наконец гнетущие чувства! Самое время сойти с дистанции и прекратить одностороннее состязание между смертной дочерью и божественной матерью.

Но… при мысли о том, что придется избавиться от такой важной составляющей ее жизни, накатила паника. Кем она станет без Эвы?

Доун проигнорировала тревожный вопрос и расслабилась, предпочитая подумать о реальных опасностях, знакомых не понаслышке.

— Просто безумие встречаться с коллегой-сыщиком. — Она теребила наклейку на бутылке с водой, пытаясь ее оторвать. — То есть, роман с коллегой — не лучший вариант. В обычной жизни по крайней мере не надо постоянно переживать за бойфренда: нормальные люди охотой на вампиров не занимаются!

— Что правда, то правда.

— Впрочем, по-моему, вполне естественно испытывать влечение к тому, с кем проводишь столько времени бок о бок. Служебные романы случаются сплошь и рядом, в любом офисе, а о съемочных площадках я вообще молчу. Ужас что творится! Если сосчитать, сколько кинозвезд после съемок оказались в одной постели, хватило бы на целое государство.

— Знаешь, в нашем деле такой поворот событий еще естественнее.

«В нашем деле…» Интересно, Мэтт Лониган входит в «наше дело»? А Голос? Неужели это естественно? Доун всем корпусом повернулась к Брейзи.

— Естественнее? Почему?

— Естественнее, — ответила та с грустной улыбкой. — Подумай, с кем мне встречаться? Что сказать обычному парню где-нибудь в магазине хозтоваров? «Привет, меня зовут Брейзи. Я люблю собирать компьютеры, гулять по пляжу и убивать вампиров».

Логично, ничего не скажешь. Доун со смехом подхватила:

— «Представляешь, вчера я прикончила кровососа! Такого страшного, с красными глазами, железными когтями…»

— «И обжигающей слюной…»

Звучало так забавно, что Доун рассмеялась еще громче и добавила подробностей: