Зато у жрицы меч имелся, и она, не теряя времени, атаковала Хоукрила и попыталась нанести удар ему в лицо. Хоукрил заранее разгадал ее намерения и, вместо того чтобы уклониться, зацепил ее клинок своим собственным и отвел оба оружия от своего носа налево, на расстояние вытянутой руки, так что потерявшая равновесие женщина, накренившись, беспомощно пролетела мимо барона, вместо того чтобы, разделавшись с телохранителем, прикончить раненого.

Столкнувшись, клинки выбили сноп ярких искр, и Хоукрил поспешил проскочить через это искрящееся облако, чтобы снова таким же приемом парировать следующую атаку женщины. Стоя нос к носу, они продолжали борьбу.

— Ты дождешься проклятия Владычицы, воин! — прорычала разъяренная жрица. — Стоит мне только назвать ей твое имя! Отойди в сторону — тебе не дозволялось входить в лощину!

— Как это так? — яростно рявкнул в ответ Хоукрил. — Мой господин барон согласился выйти на эти переговоры один и без оружия! Я вышел на бой, чтобы помочь человеку, противостоящему восьми десяткам предателей! Кто ты такая, чтобы что-то запрещать мне или проклинать меня?

— Достаточно мне сказать несколько слов, — проворковала жрица, не отводя клинок, — и твоя жизнь больше не будет стоить того, чтобы ее продолжать.

— Верность делает жизнь достойной того, чтобы жить, ханжа, — сверкнув глазами, возразил Хоукрил. — Верность, и выполнение клятв, и защита товарищей. Боги и их жрецы могут запоздать с помощью, могут оказаться обманутыми или подкупленными, но братья по оружию никогда не посмеют предать друг друга. Для нас лучше умереть, чем подвести друга!

Последние слова он яростно выкрикнул, так как вызванная противницей магия с непреодолимой силой оттесняла его назад.

— Боги могут ошибаться, — прохрипел он, — но честные люди все равно побеждают!

— Красивая речь, — глумливо осклабилась жрица. — В этот момент клинок Хоукрила задымился и рассыпался искрами, а острие меча противницы устремилось к груди латника. — Но никто и никогда не может противостоять истинным слугам Охотницы!

В это мгновение рука в броневой перчатке схватила ее сзади за горло.

— Полагаю, что такие случаи все-таки бывали, — бодро заметил барон Черных Земель, — если, конечно, вас можно считать истинной служительницей Охотницы.

Он разжал пальцы, жрица громко выдохнула, отхаркнув струйку крови, и упала ничком на землю. Туман и искры сразу же исчезли.

Тело умирающей жрицы дернулось, вытянулось и замерло. Хоукрил подхватил выпавшее из ее руки оружие, чтобы защищать своего барона… и в следующее мгновение владетель Черных Земель и его оруженосец и телохранитель по фамилии Анхару застыли, поскольку внезапно все стихло. Они обводили внимательными взорами поле кровавого побоища. Драться было больше не с кем.

Тут и там люди Черных Земель поднимали к небу окровавленные мечи в приветственном салюте. Лощина была залита кровью служителей и прихожан Шарадена.

Золотой Грифон обнял латника за плечи — ему пришлось для этого приподняться на цыпочки — и пробормотал, стараясь справиться со все еще плохо повиновавшимся ему языком:

— Анхару, верный из верных, только тебе одному я обязан жизнью. Если когда-нибудь ты окажешься в таком же положении, то я верну тебе этот долг. Если же я этого не сделаю, то пусть проклянет меня Владычица, именем которой так охотно грозили эти ложные жрицы. Клянусь!

Он умолк, несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух и добавил:

— А теперь, Хоукрил, давай-ка поищем что-нибудь, чего можно было бы выпить, да побольше!

— Господин, — негромко ответил Хоукрил; они брели, поддерживая друг друга, по усыпанному трупами полю, и с каждым шагом их раны начинали болеть все сильнее и сильнее, — вы всегда были истинным кладезем мудрости. Достаточно посмотреть на результат вашей последней великой идеи.

Сейчас здесь не было никаких жриц, но крови и отчаяния хватало с избытком. Краер, высоко подпрыгнув, ударил одного из врагов ногой в лицо и тут же толкнул покачнувшегося человека назад, поближе к крутившимся в воздухе мечам Сараспера. Он видел, как два «лесника» отчаянно отбивались от стремительных мечей, но человек, которого он подставил под удар, не держал оружия наготове и не мог отразить выпад волшебного клинка. Мелькнув в воздухе, летающий меч стремительно рассек лицо воина, тот упал, издавая отвратительные булькающие звуки, а сразивший его клинок начал понемногу растворяться в воздухе.

К тому времени квартирмейстер уже стал уставать от затянувшегося боя с одним из лжелесников, который был выше, сильнее и, главное, злее, чем он. Впрочем, этот воин очень любил мощные размашистые удары слева, так что Краер обманул его. Сделав вид, что поскользнулся, он, перекувырнувшись, нырнул под клинок, просвистевший в воздухе с сокрушительной силой.

Он вскочил совсем вплотную к врагу, но в этот момент заманчиво близко оказался другой противник — тот самый, которого Хоукрил отшвырнул в сторону в самом начале боя. «Лесник» никак не мог обрести равновесие и к тому же смотрел в сторону от Краера. Квартирмейстер молниеносно метнулся к нему, всадил кинжал в горло врагу, дернул лезвие назад и вправо, начисто перерезав горло, и толкнул убитого так, чтобы тот оказался на пути у любителя размашистых ударов. Ему уже давно стало ясно, что высокому «леснику» не мешало бы попрактиковаться в прерывании и изменении направления удара.

Краер уже успел отскочить — с его кинжала все еще яркой струйкой стекала кровь — и оказался лицом к лицу еще с двумя лжелесниками, наступавшими на него выверенными синхронными движениями опытных бойцов.

Немного правее Хоукрил, чтобы добраться до пары, которая все еще успешно сопротивлялась волшебному оружию, стремительно обежал по большой дуге пляшущие в воздухе волшебные мечи и теперь энергично атаковал сразу обоих неприятелей, пытаясь заставить их ошибиться в защите. Один из них на мгновение замешкался, парируя атаку радужного меча, и тут же клинок латника проткнул ему горло.

Противник задохнулся, разинул рот, изрыгнул струйку крови и, шатаясь, сделал два коротких шага навстречу Хоукрилу — его глаза стремительно подергивались смертной пеленой, — а его собрат-«лесник» закричал в испуге и бросился бежать… прямо к Краеру.

Хоукрил вовремя выкрикнул предупреждение, и квартирмейстер любезно посторонился, тем самым дав беглецу возможность оказаться на пути у атаковавшей его пары.

Сараспер поднялся на ноги, позволив бесчувственному телу Эмбры сползти наземь по его лодыжкам, произнес несколько слов, указывая на остававшихся в живых воинов, и летучие мечи устремились вслед за беглецом.

Увидев, что раненый «лесник» устремился вслед за летучими мечами, Хоукрил добил его коротким ударом слева. Остальные противники отступали от такой пугающей волшебной угрозы, а Хоукрил никак не мог набраться решимости, чтобы преследовать их по лесу, где могли оказаться засады и ловушки, о которых не знал никто, кроме Троих да тех, кто их заготовил, а также и лагерные стоянки больших отрядов.

Поэтому он, не теряя времени, широко рубанул мечом понизу. Клинок нашел лишь одну пару лодыжек, но «лесник» тяжело грохнулся на землю, летучие мечи тут же ринулись к нему, и во все стороны полетели брызги крови и клочки плоти.

Убегающий «лесник» даже не задержался, чтобы попытаться помочь товарищам, и стремительно приближался к прибрежным деревьям. Краер хорошо понимал, какую опасность может представлять ускользнувший противник.

— Позаботься о них! — крикнул он Хоукрилу и понесся вслед за беглецом, из-под ног которого взлетали целые тучи прошлогодних листьев.

Единственный оставшийся на берегу «лесник» пятился и, отчаянно размахивая мечом, отбивался от Хоукрила и последнего летающего меча. А латник и волшебное оружие настойчиво теснили его мимо деревьев, кочек, бурелома и пней.

По мере того как волшебное оружие удалялось, Сараспер все больше бледнел и все сильнее прижимал к вискам пальцы, которые вскоре стали от напряжения твердыми, как стальные когти. Целитель сам не заметил, как, дрожа всем телом, опустился на колени, а затем вытянулся ничком, хватая воздух широко раскрытым ртом; все его тело покрылось обильным потом. Где-то в лесу в ответ на его обморок последний из летающих мечей окутался желтоватым туманом и растворился в воздухе. Целителю удалось послать радужное оружие намного дальше, чем это делали многие из профессиональных творцов заклинаний, но его не ждали за это никакие награды. А ведь у него была и другая, куда более важная задача: спасти жизнь волшебницы и при этом сохранить свою.