— Вас призвали сюда, — спокойно сказал барон Серебряное Древо, — потому что вы лучшие из моих воинов. Выполните эту небольшую задачку, и вы оба можете рассчитывать на продвижение по службе и награду — столько золота, чтобы купить прекрасный дом, или полную конюшню лошадей, или что-нибудь еще, что вам заблагорассудится. Даю вам слово.

Оба могучих латника стояли навытяжку и прилагали все силы, чтобы не переглянуться, хотя их так и подмывало сделать это. Слово барона. Они действительно были лучшими солдатами Серебряного Древа и поэтому отлично знали, что не доживут до получения обещанной награды. Если бы не проклятые колдуны, заправлявшие всеми делами в Серебряном Древе, то они просто-напросто скрылись бы, как только добрались до Силптара. Да если бы не колдуны, будь они трижды прокляты, можно было бы и не думать об этом окаянном задании. Но на воинов только что было наложено заклятие, от которого они испытывали непрекращающийся зуд и покалывание во всем теле, и эти отвратительные ощущения, похоже, так и будут продолжаться с неослабной силой, не позволяя им, к примеру, уснуть.

— Дарентар Джалит и Ларондар Лаернсар, — величественно выпрямившись, произнес барон. — Два имени, которые будут повторяться в Серебряном Древе по нескольку раз за день, пока мы будем ожидать известий о вашем успехе. Вам знакомы верные люди, живущие на всем протяжении реки, и вы при нужде сможете обратиться к ним за помощью, а они предупреждены о том, что вы должны появиться, и приложат все свои силы, чтобы помочь вам выполнить поручение.

Дарентар и Ларондар дружно изобразили благодарные улыбки. Оба вспомнили холодную угрозу, звучавшую в голосе Повелителя Заклинаний Амбелтера, когда тот объяснял, что заклятие, наложенное на воинов, не окажет им никакой помощи и может быть снято только вражеским волшебником, использующим заклинание, предназначенное для разрушения магии. Заклятие разрушится также и после того, как воины своими руками прикоснутся к госпоже Эмбре Серебряное Древо. По мрачному взгляду, который Повелитель Заклинаний метнул в волшебника Маркоуна, стало ясно, кто выдумал это заклятие, но раз уж барон, сам Маркоун и третий маг не подали виду, что заметили ненависть, горевшую в глазах главного колдуна, то у воинов тем более хватило ума не делать этого.

Волшебники, с заносчивым видом объяснил Повелитель Заклинаний, взяли волосы, оставшиеся на расческе, чтобы безошибочно связать заклятие с одной только госпожой Эмброй. А помимо этого, сказал Амбелтер, они добавили к этому заклятию «крючки», при помощи которых всегда могут достать воинов, где бы те ни находились, карающим заклинанием. У них мог, к примеру, загореться огонь в крови, так что лучше им не пытаться своевольничать и, конечно, не рассчитывать на то, что удастся как-нибудь обмануть своего господина. Так что, закончил маг, сил лучше не жалеть.

— Прежде всего отправляйтесь в Силптар, — продолжал наставления барон. — Беглецы и объявленные вне закона всегда бегут прямо туда, надеясь, что им удастся скрыться от нас, затерявшись в толпе. На самом деле Силптар не такой уж большой город. Самое главное, позаботьтесь о том, чтобы они не смогли незаметно для вас проскользнуть на корабль и удрать за море.

— Четыре сокола и место в казарме? Нет, думаю, что это не пойдет, — негромко сказала Эмбра, с величайшим спокойствием глядя на предводителя вербовщиков.

Тот, скосив глаза, посмотрел на руки девушки — нет ли у нее оружия, — но не увидел ничего, кроме горстки медных монет, которые она по-прежнему безмятежно перебирала.

Грязные усы придвинулись еще ближе, рот вояки искривился в плотоядной усмешке.

— Ты о чем это, сучка? Еще не наигралась с этими кобелями?

— Посмотри-ка сюда, на мою ладонь, — полушепотом сказала Эмбра, стараясь не замечать зловонного дыхания вербовщика, — и скажи, что ты там видишь. — И она разжала кулак.

На ладони девушки лежали четыре металлических кружочка, но это были не медные монеты. В зыбком свете свечей поблескивали четыре миниатюрных серебряных щита, каждый из которых украшал герб Аделна.

— Мы уже служим барону, — так же тихо продолжала Эмбра, — доставляем ему и от него тайные послания. А для тех, кто препятствует нашей работе, наказание может быть только одно: смерть. Я очень близко знакома с бароном. Ты понял?

Красная рожа вербовщика медленно переменила цвет, уподобившись старому прогорклому сыру.

— А-а-а… м-м-м… ну-у-у…

— В этом я с тобой совершенно согласна, — прервала его бормотание Эмбра, и вдруг в ее голосе зазвенела сталь. — А теперь убирайся отсюда как можно быстрее, и тогда, я может быть, не успею запомнить тебя и не стану упоминать в моем донесении.

— Я… э-э-э… да… — добавил вербовщик; его взгляд лихорадочно перебегал от лица к лицу.

Краер и Сараспер медленно кивнули, и в этих движениях можно было с равным успехом прочесть и угрозу, и согласие со словами девушки. Хоукрил просто сощурил глаза.

— Пошли отсюда, парни! — прорычал предводитель вербовщиков и, не дожидаясь ответа, повернулся и шагнул к выходу.

На ходу он подал своим спутникам знак рукой с кинжалом. Краер решил на всякий случай запомнить этот жест: вдруг когда-нибудь пригодится.

Через мгновение воины в сверкающих доспехах покинули таверну, и Четверых оглушил одобрительный рев многочисленных посетителей. Пивные кружки громко застучали одна о другую, разбрызгивая изрядную часть своего содержимого на пол и столы.

Квартирмейстер наклонился к уху Эмбры и прокричал, чтобы девушка могла расслышать его сквозь общий гул:

— Хорошо сделано! Нужно будет снова заглянуть сюда, когда мы в следующий раз окажемся в этом городе!

Владычица Серебряного Древа хмуро взглянула на него и ответила традиционной скептической фразой:

— Когда на землю вернется король!

И вдруг она напрягалась, накрыла руку Краера ладонью и поспешно уставилась на его кружку.

— Все кончилось, госпожа, — весело воскликнул тот, — но если вы хотите выпить еще кружку-другую этого…

— Не называйте меня так, болван! — прошипела Эмбра ему в самое ухо. — Продолжайте улыбаться, оглянитесь и увидите длинноносого человека в картузе, только не рассматривайте его!

— Один из людей вашего отца? — негромко спросил квартирмейстер, прежде чем последовать ее совету.

Эмбра рассмеялась, энергично закивала, как будто услышала забавную шутку, и сказала:

— Он сейчас разглядывал нас, видимо, пытаясь угадать, не являемся ли мы теми самыми, за кем он должен шпионить. Расстегните пару пуговиц на моей рубахе — и запомните, если вы ее порвете, я отрежу ваш новый нос, не посмотрю, что он такой маленький, — и вылейте мне за пазуху остатки пива из моей кружки. Тогда он наверняка решит, что я не та благонравная госпожа, которую он ищет. Скажите Хоукрилу, чтобы он затеял с ним ссору; только пусть не убивает его, а просто бросит в реку. Но пусть будет осторожен: у шпиона должны быть ножи.

Краер с уважением посмотрел на Эмбру, его глаза блеснули.

— Вы даже не представляете себе, с каким удовольствием я это проделаю!

— Ну нет, — ответила Эмбра и, взвизгнув так, что квартирмейстер отшатнулся, быстрым движением ущипнула его за щеку. — Впрочем, похоже, что очень даже представляю, — игриво добавила она.

— Длиннопалый, — загремел Хоукрил, увидев, как Краер с энтузиазмом проделывает то, что велела ему Эмбра, — ты что, спя…

Он умолк на полуслове, потому что Эмбра изо всей силы пнула его под столом в лодыжку, и в тот же миг Сараспер довольно принужденно расхохотался ему в лицо и шепотом пересказал все, что девушка сказала Краеру. Слух его очень обострился за годы, проведенные в подземелье.

Хоукрил нахмурился.

— Ты что, рассчитываешь, что я буду нежничать с ним? — хмыкнул он.

— Я, — торжественно проговорил Сараспер, изображая нечто вроде светского поклона, — глубоко верю в твои способности и здравый смысл, мой добрый друг.