— Шкура похожа.

Охотники разошлись, а женщина поглядела на свое изображение и вдруг заплакала.

Ее подруга обняла натурщицу и повела прочь. Алиса и Пашка остались одни.

— Ничего не понимаю, — рассердился Пашка. — Я же старался. Неужели моя картина хуже, чем эти детские каракули?

— Не знаю, — сказала Алиса. — Может быть, они не привыкли к таким рисункам.

— Да, — утешил себя Пашка, — им еще расти и расти, пока они поймут искусство.

Они вернулись к костру. Охотники подвинулись, освобождая им место. Пока жарилась медвежатина, молодые женщины спели гостям песню, а воины сплясали боевой танец, в котором они очень понятно изобразили, как охотятся на мамонта.

— Рын, — спросила Алиса, — а почему Пашкина картина вам не понравилась?

Рын ответил, что понравилась, но видно было, что говорит он это только из вежливости. Алиса пристала:

— Говори правду!

И Рын, вздохнув, объяснил, что Пашка, к сожалению, не понимает искусства. Искусство должно показывать не то, что видишь, а то, что хочешь увидеть. Если ты рисуешь картину охоты, то зверь должен быть побежден. Если ты рисуешь человека, то человек должен быть красивым. Вот Алису Рын нарисовал красивой, а Пашка нарисовал Кы-ну очень некрасивой, он показал, что у нее на теле растут волосы, что у нее низкий лоб и маленькие глазки. Мы и так знаем, что у нее маленькие глазки и низкий лоб, но это же не искусство!

Может быть, Алиса не все тонкости речи Рына поняла, но главное было ясно: не быть здесь Пашке великим художником.

Охотники спрашивали Алису, как там, наверху, как охота, есть ли мамонты? И когда Алиса пыталась объяснить, что там уже совсем другая жизнь, что безволосые люди на мамонтов не охотятся, ее не понимали.

— А чего бы вам не вернуться наверх? — спросила Алиса. — Вас там никто не обидит.

— Обидят, — ответил Рын уверенно.

— Можно послать кого-то из вас, пускай поглядит.

— Нет, — ответил Рын. — Мы знаем. Безволосые охотятся на нас и очень мучают.

После обеда Алиса спросила:

— Пашка, а где фотография брата Гарольда? Нужно ее показать неандертальцам, может, они его видели.

— Правильная мысль, — сказал Пашка. — Я как раз собирался пойти к лодке и принести оттуда фотографию.

— И заодно принеси оттуда чего-нибудь вкусненького для наших хозяев.

— И об этом я тоже подумал, — сказал Пашка.

Он включил фонарь и пошел к лодке. Никто его не останавливал: нужно человеку куда-то сходить — его воля.

— И куда вы дальше? — спросил Рын.

— Вниз, — сказала Алиса. — У нас там дело.

— Нет, — сказал Рын. — Вниз нельзя. Внизу плохо. Внизу вас обидят.

— Но что там такое?

— Там царство Четырехглазого!

При этом имени все вокруг костра начали водить ладонями у лица — видно, отгоняли злого духа. Женщины завывали, дети плакали, а мужчины били копьями в пол и угрожающе рычали.

— Чем он опасен? — спросила Алиса. — Он дракон?

— Он хуже дракона. Дракона мы кус-кус, а Четырехглазый нас кус-кус.

— Людоед?

— Много наших людей погибло навсегда, попав в его царство, — объяснил Рын.

Тут вернулся Пашка с целой коробкой спелых яблок.

Неандертальцы сначала не хотели их есть, боялись, но потом, видя, как Пашка хрустит яблоком, последовали его примеру.

Ну и радость началась!

Алиса следила, чтобы и маленьким досталось, и старикам, которые выползли откуда-то из пещер. К счастью, Семен Иванович не пожалел яблок, и всем хватило.

— Вот это вы будете есть каждый день, если подниметесь наверх, — сказала Алиса, которой очень хотелось, чтобы неандертальцы вернулись на Землю.

— Но мы не знаем туда пути; давно уже обвалились все пещеры и забыты ходы, — сказал Рын.

— И не мечтай, обойдемся без этих красных шаров, — сказал хромой охотник. — Там безволосые. Там друзья Четырехглазого.

Пашка воспользовался паузой и вытащил фотографию Гарольда.

— Простите, — сказал он, протягивая ее Рыну, — вы не видели где-нибудь такого человека?

Рын взял фотографию, посмотрел на нее, и вдруг лицо его исказилось гримасой ужаса.

— Нет! — закричал он. — Никогда!

Другие неандертальцы, любопытствуя, что же так испугало смелого охотника, подходили, смотрели на фотографию, и при виде лица Гарольда Ивановича их охватывал ужас. Женщины тащили детей, прятали их в темноте, охотники потрясали копьями.

— Чего вы так испугались? — спросил Пашка. — Это фотография одного хорошего человека, энтомолога, мы его должны спасти. Вы что, фотографии раньше не видали?

Но Алиса уже поняла, что не в фотографии дело, — эти люди узнали Гарольда Ивановича и почему-то его испугались.

— Кто он такой? — спросила Алиса у Рына.

— Ты знаешь! — сказал он.

— Я не знаю о нем ничего плохого.

— Ты его друг, — сказал Рын и поднял копье.

— Они его друзья! Они шпионы Четырехглазого! — раздались крики.

Несколько копий уткнулись в грудь Алисы. Пашка отступал от занесенного над его головой каменного топора.

— Честное слово, мы ничего не знаем! — закричала Алиса. — Мы его даже никогда не видели.

“Еще мгновение — и нас убьют, — поняла она. — Это же дикие люди!”

Но в этот момент раздался голос Рына:

— Охотники великой пещеры не проливают кровь детей! Остановитесь.

Остальные нехотя опустили оружие.

— Может быть, они в самом деле ни в чем не виноваты, — сказал Рын. — Они пришли сверху, а не снизу.

— Тогда пускай уходят, — сказал хромой охотник.

— Пускай уходят! — закричали остальные неандертальцы.

— Пошли, Павел, — сказала Алиса.

— Пошли, нас здесь не поняли, — сказал Пашка и поднял фотографию Гарольда Ивановича с пола пещеры. — Может, еще пригодится.

Когда они уходили, ни один неандерталец не тронулся с места.

Вслед им глядели враждебные глаза.

Отойдя метров на сто, Алиса обернулась. Сзади по-прежнему горел костер, и вокруг него черными сутулыми тенями стояли охотники.

— Ничего страшного, — сказал Пашка. — Спустимся пониже, найдем дракона.

— Подытожим, что нам известно, — сказал Пашка, забравшись в лодку. — Где-то здесь, под нами, обитает человек, который похож на Гарольда Ивановича. А может быть, это и есть Гарольд Иванович.

— Вряд ли, — сказала Алиса. — Ведь неандертальцы говорили, что он людоед.

— Для того чтобы проверить информацию, мы должны спуститься в так называемое царство Четырехглазого и посмотреть на него.

— Если он нас не съест, — сказала Алиса.

— Съесть нас нелегко, — уверенно возразил Пашка. — Зубы обломает. Нас с тобой целое племя неандертальцев убить не смогло.

— И не хотело, — сказала Алиса.

— Дикарям доверять нельзя.

— Пашка, если они не оценили твоего произведения, это не значит, что они недостойные люди.

— Дикари — и этим все сказано. Но не отвлекайся. Поехали дальше.

Алиса включила двигатель. Лодка послушно ввинтилась в породу. И снова начали выскакивать на экране цифры глубины.

На этот раз они не долго пробивались сквозь камень. На показателе плотности появился ноль. Алиса тут же остановила лодку. Та покачнулась, проехала по инерции вперед, но, к счастью, никуда не упала.

— Добро пожаловать в царство Четырехглазого, — сказал Пашка.

Алиса выскочила из лодки на пологий откос громадной полости и удивилась: вокруг было светло! Свет исходил от стен, он был мерцающим, тусклым, но фонарей не требовалось.

— Алиска, — сказал Пашка, — ты взяла счетчик радиации?

— Нет, я не думала…

— Типичное урановое свечение, — сказал Пашка. То ли он где-то об этом читал в фантастическом романе, то ли полагал, что радиация должна быть светящейся, но сказал он это так уверенно, что Алиса невольно сделала шаг назад.

Но потом заметила, что светится не вся стена, а точки на ней, словно зеленые звездочки. Вот одна звездочка оторвалась от стены, перелетела на другое место…