— Значит, шеф Грир был прав вчера на совещании, когда сказал, что мы должны сделать сильное заявление? — уточнил Ковач.

— Он будет прав сегодня или завтра, когда мы будем готовы сделать следующий шаг.

— Это вы так считаете, — буркнул под нос Типпен.

— Я не буду против, если эту идею начальству подадите вы, детектив, — парировал Куинн. — Мне сугубо безразлично, кто будет считаться автором. Я бы не хотел видеть свое имя в газетах. Не хочу засвечиваться на ТВ. Сказать по правде, вообще предпочел бы вести расследование из своего кабинета в Куонтико. Здесь передо мной стоит одна-единственная задача: помочь вам вычислить этого мерзавца и удалить его из человеческого общества раз и навсегда. Аминь. Вот и все, зачем я здесь.

Типпен сделал вид, будто что-то изучает в блокноте. Было видно, что Куинн его не убедил.

Ковач негромко вздохнул.

— У нас нет времени метить территорию. Я уверен, людям безразлично, у кого из присутствующих самый большой член.

— Разумеется, у меня, — игриво отозвалась Лиска, подхватывая гигантский керамический фаллос. Элвуд поставил его вместо вазы на середину стола. Лиска с гордостью продемонстрировала присутствующим трофей.

Послышался смех, и это помогло разрядить обстановку.

— Как бы там ни было, — продолжил Куинн, — мы должны проявить максимальную осторожность и не слишком провоцировать его. Начать можно со встречи с общественностью, причем провести ее в таком месте, которое находилось бы примерно посередине, на равном расстоянии от тех точек, где он оставлял обгорелые трупы. Официальная версия — вы просите помощи, просите содействия рядовых граждан. Это довольно мягкий подход, ему он ничем не угрожает. Но я полагаю, что он клюнет на такой сценарий, поскольку будет чувствовать себя в безопасности.

Обмануть преступника довольно сложно, если только его не подведет собственное самомнение. Он хорошо организован. Уровень интеллекта — выше среднего. Наверняка имеет работу, хотя, возможно, не ту, какую предполагают его способности. Хорошо знаком с зелеными зонами города, и если вы сами этого еще не сделали, то я посоветовал бы просмотреть списки работников парков, проверить, нет ли у кого криминального прошлого.

— Как раз этим и занимаемся, — сказал Ковач.

— А откуда вам известно, что у него есть работа? — не унимался Типпен. — Вдруг он бездомный, бродяга. Может, он потому так хорошо и знает парки, что проводит там бульшую часть своего времени?

— Нет, это не бездомный, — возразил Куинн без тени сомнения в голосе. — Дом у него есть. Потому что место, где он оставляет трупы жертв, — это совсем не то место, где он их убивает. Все женщины были похищены. Он их куда-то отвез и держал там какое-то время. Ему требуется неприметное, укромное место, где он мог бы издеваться над ними, не заботясь о том, что их крики кто-то услышит.

Кроме того, не исключено, что машина у него не одна. Возможно, есть небольшой грузовичок. В стандартном исполнении, далеко не новый, неприметного цвета, но в хорошем состоянии. В таком удобно перевозить мертвое тело, такой не привлечет к себе внимания, если его поставить на стоянке в парке. Но знакомится он с ними в другой машине. Грузовик — вещь приметная, его легко могут запомнить свидетели.

— А откуда вы взяли, что работа ниже его способностей? — поинтересовался Фрэнк Хэмилл.

— Потому что это норма для такого рода преступников. Он работает лишь потому, что без работы не проживешь. Однако его энергия, его таланты находят себе применение на стороне. Он также проводит много времени, предаваясь фантазиям. Живет от убийства до убийства. Будь он главой крупной компании, у него вряд ли было бы столько свободного времени.

— Эта братия — тоже сплошные психопаты, — пошутил кто-то.

Куинн ощерился в наигранно злобной улыбке.

— Буду рад, если большинство их все-таки любят свою дневную работу.

— А что еще? Есть какие-нибудь предположения относительно его внешности?

— У меня смешанные чувства, потому что напрашиваются два противоположных вывода.

— Проститутки работают не за красоту, а за «зелень», — вставил веское слово Элвуд.

— Если предположить, что все три жертвы были проститутками, то я бы сказал, что наш убийца внешностью не блещет. Возможно, у него есть какие-то проблемы — например, он заика или же, скажем, имеет шрам. Нечто такое, что мешает ему знакомиться с нормальными женщинами. Но что, если третья жертва все-таки дочь миллиардера?

Джон вопросительно выгнул бровь.

— Откуда нам знать, чем она могла увлекаться.

— А что, есть основания предполагать, что она потихоньку подрабатывала проституцией? — спросил Куинн. — Ведь по тому, что нам известно, у нее нет ничего общего с первыми двумя жертвами.

— Просто она нигде не засветилась, — ответила Лиска. — А еще ее папаша — Питер Бондюран.

— Думаю, неплохо бы составить более подробные виктимологические профили на всех трех женщин. Если между ними есть хоть какая-то связь, то это могло бы дать нам отправную точку для поисков преступника.

— Две уличные девки и дочь миллиардера — что они могут иметь общего? — спросил Юрек.

— Наркотики, — сказала Лиска.

— Мужчину, — предположила Мэри Мосс.

Ковач кивнул.

— Вы хотели бы проработать эти версии?

Обе женщины кивнули.

— А что, если преступник напал на них сзади? — предположил Типпен. — Может, если не было необходимости оказывать им знаки внимания, то он просто «снял» их, потому что они находились не в том месте и не в то время.

— Не исключаю, хотя эта версия представляется мне маловероятной, — ответил спецагент. — Уж слишком она гладкая. Были женщины — и нет… Никто не видел никакой борьбы, никакого сопротивления, никаких криков… Логика подсказывает мне, что они пошли с ним по собственной воле.

— Кстати, а где машина Джиллиан Бондюран? — поинтересовался Адлер. — Красный «Сааб» так до сих пор и не был найден.

— Так, может, это она «сняла» его, а не он ее? — предположила Лиска. — Все-таки на дворе девяностые. Может, ее машина по-прежнему у него.

— То есть мы ищем убийцу, у которого в гараже стоят три машины? — спросил Адлер. — Черт побери, я пошел работать явно не туда!

— Ну, если начать выколачивать деньги из бывших жен, то в гараж можно поставить не один «Порше», — пошутил Ковач.

Лиска стукнула его кулаком по руке.

— Эй, я, между прочим, тоже бывшая жена!

— Я не имел в виду тех, с кем работаю.

Все тотчас принялись шутить, и Куинн воспользовался моментом, чтобы выпить кофе. Для полицейских юмор — своего рода предохранительный клапан, помогающий выпустить негативную энергию, которая копится внутри. Участники следственной группы стояли в самом начале долгого и малоприятного пути. Так что вставленная время от времени шутка не помешает. Чем сильнее дух взаимопонимания и товарищества, тем лучше результаты. Обычно Джон тоже отпускал пару-тройку шуток, не в последнюю очередь для того, чтобы создать в глазах окружающих образ своего парня.

— Что касается роста, я бы предположил, что среднего, сложения тоже среднего — то есть достаточно рослый и сильный, чтобы тащить мертвое тело, однако не настолько, чтобы испугать своим видом потенциальную жертву. На сегодня у меня все.

— Все? А не смог бы ты закрыть глаза и представить себе что-то вроде фото? — полушутя спросил Адлер.

— Прошу прощения, детектив, — с улыбкой ответил Джон и пожал плечами. — Будь я ясновидящим, давно бы зарабатывал на бегах, ставя на правильных лошадок. Но, увы…

— Неправда, будь это так, тебя бы не показывали по телевидению.

— Если бы нас всех показывали по ТВ, мы бы раскрывали все эти преступления в течение часа, — парировал Элвуд. — Из-за этого телевидения народ не может набраться терпения и требует от нас результатов — как говорится, вынь да положь, а ведь с момента убийства прошло всего два дня. Нет, ну как будто вся страна живет по расписанию телепрограмм!

— Кстати, раз уж зашла речь о телевидении… — произнес Хэмилл, держа в руках видеокассету. — У меня есть запись пресс-конференции.