— Ты становишься глупой, ты знаешь это? И может быть, немного пугающей.

— Ох, заткнись, тебе это нравится.

Это было, она могла сказать, особенно, когда они были под одеялом, свернувшись на диване, и убежище Амелии было их собственным, их частным, сладким, теплым раем, где ничто не может помешать. Ну, за исключением будильника на сотовом телефоне Клер, который был назначен на семь утра.

Это паршиво.

Утро было тяжелым, отчасти потому, что ни один из них не спал много, и отчасти потому, что Клер просто не хотела когда-нибудь выходить из комнаты, но она, наконец, удалось процеловать себе путь на свободу и спуститься по лестнице к закрытой двери. Она была закрыта.

— Шейн! — крикнула она. — Я должна идти.

Его злой смех донесся до нее, на киношный манер, но он нажал кнопку, и выпустил ее.

Она, конечно, опередила Еву в душе, поскольку Ева добровольно не была ранней пташкой, и это сегодня был ее выходной, так что Клер могла насладиться своим временем в горячей воде, и вылезти не одновременно не стуком, выгоняющим ее. Когда она открыла дверь ванной и вышла, она обнаружила Шейна, сидящим на полу рядом с ней, перекрыв коридор своими ногами. Он был в своих мятых джинсах, но он поменял рубашку.

Так не честно. Она любила смотреть на его грудь, и он знал это.

— Нам нужно получить вторую ванную в этом чудовище, — сказал он, и поцеловал ее, проходя через дверь. — Ты занимаешь ее слишком долго.

— Не правда! — сказала она, возмутившись, но деревянная преграда уже закрылась между ними. — Я занимаю только половину Евиного времени!

— Все равно слишком долго! — отозвался он изнутри. — Девчонки.

Она постучала в дверь, потом поморщилась и надеялась, что это не прозвучало слишком громко, чтобы разбудить Еву или Майкла, и пошла по коридору к своей комнате. Шейн был прав: она ни разу не убирала свою постель со вчерашнего дня, но она сделала это сегодня, положив по местам подушки и всё остальное. Затем она вытащила старую, замызганную одежду и ее худшие маечки. Нет смысла носить хорошую одежду в лаборатории Мирнина. Они просто могли быть усеяны чем-то отвратительным или прожжены до дыр, или чем-то, что никогда не выведется, независимо от того, насколько изобретательным ты был в вопросах стирки. Клер быстро проглотила хлопья на кухне, стоя над раковиной, и начала мыть чашки — хотя сегодня был день Шейна на кухне — и с улыбкой, она оставила внизу грязь невычищенной.

Поделом ему за то, что она из-за него теперь опаздывает. Она вытащила большую часть содержимого рюкзака, за исключением вещей, которые имеют отношение к ее проекту с Мирнином, затем положила еще тонкую книгу по истории и застегнула его.

Это было прекрасное утро. Она пропустила рассвет, но все еще было немного прохладно, а небо было красивого ясно голубого цвета с несколькими низко расположенными облаками на горизонте. В этот час, солнце, казалось, дружелюбным, не как палящее чудовище, каким оно становилось к полудню. Клер прошла несколько шагов, вышла из ворот, и направилась в «Встречу» в первую очередь. Оливера не было, и сейчас оба бармена были новенькими. Ее имя снова было написано неправильно. С кофе в руке она направилась лабораторию Мирнина.

Морганвилль был весь в делах в этот час, и практически все, кто не был вампиром, прогуливались под солнцем, принося безопасность. Дети гуляли группами, большинство взрослых не ходили в одиночку, так же, но все же ходили. Клер встретила нескольких людей, которых она знала, когда проходила мимо. Он чувствовал себя как дома. На самом деле это было немного грустно.

Полицейский автомобиль остановился рядом с ней на улице, работая на холостом ходу медленно продвигался, Клер заметила Ханну Моисес, наблюдающей за ней. Шеф полиции Морганвилля опустила стекло.

— Тебя подвезти, Клер?

Ханна была… впечатляющей. Она просто имела эту абсолютную осведомленность в воздух вокруг нее, и у нее был шрам на лице, которые должен был выглядеть уродливо, но на ней — это делало ее еще более пугающей… пока она не улыбалась. В такие моменты она выглядела прекрасно. Сегодня она была одета в свою форму, а волосы собраны в свободный узел, элегантный и вроде формальный. В стиле Ханны, во всяком случае.

— Нет, спасибо, — ответила Клер. — Я ценю это, и сегодня действительно хороший день. Я прогуляюсь. А ты, наверное, занята.

— Занята — это когда вампиры дерутся за поставку закусок, — сказала Ханна. — А это не так, поверь мне. Ладно, тогда, хорошего дня. Если увидишь Мирнина, передай ему, что я сказала — Я хочу назад мою медленноварку.

— Твою… Ты позволила ему взять на время то, что ты кладешь еду?

Улыбка Ханны исчезла.

— А что?

— Гм, не важно. Я проконтролирую, чтобы она сначала была продезинфицирована, прежде чем ты получишь ее обратно. Но не одалживай ему что бы то ни было снова, если ты не сможешь это каким-то образом потом простерилизовать.

Это заставило даже Ханну нервничать.

— Спасибо. Передай сумасшедшему мальчику от меня «привет».

— Передам, — пообещала Клер. — Эй, прости, что я спрашиваю… когда он одолжил его у тебя?

— Он просто однажды ночью появился на пороге моего дома, примерно неделю назад, сказал «Привет, рад вас видеть. Могли бы вы одолжить мне вашу кастрюлю?». Что, я понимаю, довольно типично для Мирнина.

— Очень, — согласилась Клер. — Ну, я должна идти, кофе стынет…

— Будь осторожна, — сказала Ханна, и умчалась прочь.

Клер увеличила темп, зашагав быстрее, пока она не преодолела пару кварталов и не прибыла на улицу с Домом близнецом дома Майкла Гласа, потому что они оба были Домами Основателя, подлинными домами, построенными Амелией и Мирнином. Дома Основателя не только выглядели одинаково, они также имели похожую энергетику, как выяснила Клер. В некоторых она была сильнее, чем в других, но все они имели слегка тревожное ощущение… интеллекта. Он сильнее всего ощущался в Стеклянном Доме, почти как часть индивидуальности.

Дом Дэй был в конце тупика. Родственники Ханны жили там, или, по крайней мере, Бабушка Дэй всё еще жила; Клер не знала, куда пропала Лиза Дэй, за исключением того, что она выбрала неверный путь во время Морганвилльских гражданских волнений несколько месяцев назад, попав в тюрьму, и будучи освобожденной через пару недель. Она так и не вернулась в Дом Дэй, это было бесспорно. Клер знала, что Ханна все еще приглядывала за своей кузиной.

Было только несколько вероятностей — Лиза удалось сбежать из Морганвилля, или она ушла в подполье, или она так и не выбралась из тюрьмы живой. Ради Бабушки Дэй, Клер надеялась, что Лиза сбежала. Она не была дружелюбной особой, но старушка любила ее.

Клер не планировала останавливаться возле Дома Дэй, даже когда Бабушка Дэй, древняя маленькая старая женщина сидела в большом кресле-качалке, окликнула ее и спросила, хочел ли она какую-нибудь булочку на завтрак. Клер улыбнулась ей и покачала головой- бабушка плохо ее слышала- и получила дружелюбную улыбку в ответ, поворачивая направо, вниз по узкой огороженной аллее между Домом Дэй и безымянным участком с домом на другой стороне. Это аллея была слишком узкой для автомобиля, и он все сужался по мере продвижения, как воронка. Или горло. Он был подозрительно ясно, тоже — не слишком много мусора задуваемого сюда, и даже перекати-поле держалось подальше.

И вот она идет прямо в ловушку — к двери логова паука. Дверь в ветхую хижину в конце переулка распахнулась прежде, чем она могла дотянуться до нее, и паук сам выскочил, выхватил кофе из ее рук, и бросился внутрь с вампирской скоростью, прежде чем она успела сказать хоть слово. По проблеску она успела различить, что он был одет в черные карго брюки, которые были ему слишком велики, шлепанцы с ромашками на верху, и какой-то атласном жилете без рубашки, вероятно потому, что он просто забыл одеть ее. Мирнин не наряжался из тщеславия.

Это было совершенно случайным образом, на самом деле, как если бы он просто залез в шкаф с завязанными глазами и надел те вещи, которых он коснулся сначала.