Только когда она повесила трубку, она поняла, что ее собственные руки тоже были обожжены. Она старалась не смотреть слишком пристально. К тому же, они пока еще не болели.

Наверное, это был шок. Она вышла на крыльцо и увидела, что Шейн уже снял одеяло.

Майкл был жив, но он не выглядел хорошо. Его рубашку покрывали прожженные дыры, а кожа под ними выглядела ужасно. Как и его лицо, его кисти, его руки — каждая часть его тела, которая не была полностью защищена. Он был еще в сознании, и его глаза превратились в два блестящих красных рубина.

— Я не такой, — говорил он. — Я не один из них. Шейн, скажи, что я не такой! — Он казался таким напуганным. Его голос дрожал.

Выражение лица Шейна вызвало боль в сердце Клер, его голос прозвучал резко, но как ни странно мягко.

— Ты не один из них, старик, — сказал он. — Ты один из нас. Ты всегда будешь одним из нас.

Майкл плакал.

— Приведи моего отца. Мне нужен мой отец.

Шейн одной рукой откинул волосы назад, явно не зная, что сказать, а затем покачал головой.

— Я не могу. Он не здесь, Майк. Только не шевелись, ладно? Ты поправишься. Они починят тебя.

— Приведи Сэма, — взмолился Майкл. — Он скажет тебе, что я не… я не…

Это было ужасно. Клер тоже хотелось плакать, но она знала, что если она начнет, то остановиться уже не сможет. Почему Майкл? Боже, это ее вина. Ее и Мирнина. Это происходило со многими людьми, и она не могла справиться с этим, она действительно не могла. Майкл не заслуживает этого. Никто не заслужил этого.

— Клер, твои руки… — Шейн теперь смотрел на нее, и казался бледным. — Ты сожгла свои руки.

— Со мной всё будет хорошо, — сказала она. Казалось, что так и есть. Сейчас на солнце руки не выглядели так плохо. В основном, они были красные и воспаленные, как страшные ожоги.

Ну, у нее такие уже были раньше. — Ему больно?

— Я вообще-то здесь, — сказал Майкл. Он понемногу становился самим собой. — Мне больно.

Хотя сейчас уже не так сильно.

— Он исцеляется, — сказал Шейн тихо. — С ним все будет в порядке.

Но теперь Майкл смотрел на Клер, и внезапно он сказал:

— Ты… ты что-то сделала со мной. Облила меня бензином. Что-то. Я не вампир. Я не просто так загорелся.

— Нет! — Клер была потрясена, что он даже подумал об этом. — Нет, Майкл, я не…

— Убери ее подальше от меня, — сказал Майкл Шейну. — Она сумасшедшая. Она была в доме. Она одна из подружек Моники. Ты знаешь, как у них обстоят дела с огнем.

— Майк… — Шейн заколебался, затем продолжил. — Она живет здесь, чувак. Она заселилась в последнюю комнату. Комнату твоих родителей. С ней всё в порядке. Правда.

Майкл ничего не сказал, только покачал головой и закрыл глаза. Шейн посмотрел на Клер, и поднял руки, молчаливо извиняясь. Она кивнула. Было облегчением слышать шум приближающейся к ним скорой помощи.

Шейн отвёл Майкла в больницу, и фельдшеры осмотрели руки Клер, дали ей какую-то мазь и сказали, что с ней всё будет хорошо. Она же себя хорошо не чувствовала, но проигнорировала это. Кто-то должен был сказать Еве, и она не хотела делать это по телефону.

Были вещи, которые по телефону звучат не очень нормально, а такое было совершенно безумным.

Сунув телефон в рюкзак и закинув тот не плечо, Клер устремилась во "Встречу". По пути она заметила множество доказательств того, что всё распространилось за пределы их трассы — множество полицейских, люди, бродящие по улицам, выглядящие потерянными и расстроенными, кто-то сопротивлялся. Одна женщина пыталась попасть в дом, пугая этим людей внутри. Клер не остановилась ни перед чем.

"Встреча" же выглядела до жути нормально. Всепоглощающий аромат кофетревожным сигналом ударил ей в нос, едва она вошла внутрь, где было множество людей, попивавших их мокко, фраппе и латте, учившихся, болтавших или звонивших. Казалось, что сегодня здесь были одни студенты из ТТУ. Она не могла отыскать ни одного жителя Морганвилля — но сейчас же была середина утра, и большинство людей ушло на работу, за исключением тех, кто бродил по улицам, запутавшись.

Не было ни одного признака того, что Оливер или Ева были на месте. За стойкой стояла другая девушка. Клер поторопилась, задыхаясь, и сказала:

— Где Ева?

— Кто? — переспросила девушка. Она выглядела новенькой. И грубой.

— Ева, — сказала она. — Высокая девушка, готесса? Она работает по утрам. Она нужна мне.

Девушка беспокойно взглянула на неё, добавила молоко, перемешала, украсила взбитыми сливками и передала чашку одну из двух парней, которых потеснила Клер.

— Ты оглохла? Её здесь нет. Я не знаю здесь ни одного гота.

— Она здесь работает! — девушка пожала плечами. Её это не интересовало. — А Оливер?

— Ты имеешь в виду Джордж?

— Джордж? — Клер взглянула на неё, неприятное ощущение возникло у неё в животе.

— Ну да, Джордж, хозяин заведения. Не знаю, где он сегодня. — девушка отошла позвонить кому-то. Клер в отчаянии зашипела и задумалась, что же делать дальше; было ясно, что какие бы воспоминания у королевы прилавка не были перезагружены, воспоминания об Оливере также были стерты.

Клер направилась к двери. Она была удивлена, услышав, как девушка окликнула ее.

— Эй! — сказала она. Клер обернулась. — Какая-то девушка пришла сегодня и попыталась надеть фартук. Я думаю, она была похожа на Гота — у нее были черные волосы, в любом случае.

Я сказала ей, чтобы шла домой. Клер затаила дыхание.

— Домой, — сказала она. Но если это уже случилось и с Евой, она могла не вспомнить о Стеклянном Доме, как о доме. Как женщина, которую она видела на улице, пытающаяся отпереть дверь больше не принадлежащего ей дома.

Она бы пошла домой. В дом ее родителей. Что может быть… ну, как хорошо, так и плохо, как знать. Клер не совсем уверена. Она была под впечатлением от того, что отец Евы, скончавшийся в прошлом году, был реальной проблемой в жизни семьи Евы, но что насчет Джейсона, брата Евы? Три года назад, он, наверное, был опасным гаденышем. Это может быть совсем не безопасно для Евы.

— Россеры, — сказала она. — Где они живут?

— Без понятия, — сказала девушка из-за прилавка, и повернулась к следующему клиенту. — Да, что хотите?

Клер была готова допросить каждого в кафе, но в результате ей не пришлось, потому что дверь в задней части магазина открылась, и она увидела Оливера в тени. Он выглядел странно — усталый, настороженный и очень нервный. Он оглядел кафе, нахмурился, и его глаза сосредоточились на ней. Он едва заметно кивнул. Он знал, кто она такая. Что послало волну облегчения через нее, образно выражаясь. Она хотела ринуться и поцеловать его. Ну, фу, не совсем, но, может быть, обнять. Или пожать руку. То, что она действительно сделала — медленно и спокойно подошла к нему.

— Вы в порядке? — спросила она.

— А что?

— Я не знаю, потому что в прошлый раз, когда я видела вас, у вас были следы укуса на горле?

Он схватил ее за запястье и держал очень крепко.

— Лучше бы тебе забыть, что ты когда-то видела что-либо подобное.

— Слишком многое и так уже забывается.

— Несомненно, правда, — сказал он, и отпустил. — Ты переживала из-за меня?

— Не совсем.

— Мудрый ответ.

— У Майкла есть это. Штука с памятью. Он не… он не помнит, кто я.

Теперь она полностью завладела вниманием Оливера. Он какое-то время смотрел на нее, потом повернулся и пошел прочь. Она поспешила за ним в его кабинет. Оливер закрыл дверь за ней, прислонился к ней сложив на груди руки, и сказал:

— Я думал, что ты и Майкл собирались отрубить питание проклятой машины. Разве вы не сделали этого?

— Нет, мы… Я.. — На самом деле у нее не было оправдания. — Не совсем. Я собиралась сделать это утром, но мне действительно нужна помощь. Майкл — не она. Как на счет Амелии?

Оливер сделал глубокий вдох, в котором, как вампир, совершенно не нуждался, кроме как для разговоров, а затем выдохнул.

— Амелия… пытается понять, но ей нелегко принять мир таким, какой он есть, когда часть ее настаивает воспринимать мир, каким он был. Она отпустила меня. Я не не знаю, как долго это продлиться. — Он покачал головой, как бы стараясь отогнать эти мысли. — Скажи мне, как ты думаешь, что на самом деле делает машина.