Теперь Кайл был там, и его семья, люди, которые его любили, чувствовали такой же ужасный страх. Даже если он и был полным придурком, это было хуже, чем наказание. Это была жестокость.

— Может, мы должны попытаться вытащить его, — сказала Клер. — Это звучит безумно?

— Только все это. Ты знаешь, каково наказание за освобождение кого-то из этой клетки?

— Присоединение к нему в этой клетке?

— Бинго. И прости, но я не желаю так рисковать. Ты точно не спасательный материал.

Она немного успокоилась, на самом деле. — Может быть, я смогу поговорить с Амелией.

Получится ее переубедить.

— Видишь, это больше похоже на тебя. Благоразумная Девочка, — сказал Шейн. — Родители?

Она кивнула и схватила рюкзак в углу — сила привычки: у нее не было сегодня занятий в университете, но вес книг и весь разнообразный хлам, который она там держала, заставили ее чувствовать себя уверенней. Шейн повернулся к закрытой двери в кухню.

— Эй, нежить-для-мозгов, мы пошли в Дом Денверсов!

— Я всё слышал, — крикнул Майкл в ответ.

— В том и смысл, братан. — Шейн предложил Клер руку, она взяла ее, и они отправились в дом ее родителей.

Это был хороший день для прогулки, особенно с Шейном рядом с ней. Ну, честно говоря, даже если бы было -40 и вьюга, он все равно казался бы хорошим днем с Шейном, но он действительно был прекрасным — солнечный, но не слишком жаркий, безоблачный, бледно голубое небо, которое, казалось, тянется за миллион миль от горизонта до горизонта. Ветер, конечно же, казался таким же, как и всегда в Морганвилле, но больше бриз, чем порыв.

Однако, все еще был привкус песка.

— Хочешь кофе? — Спросила она. Шейн покачал головой и отпихнул ногой ржавую жестяную банку с их пути.

— Если я вижу Оливера, я обязательно ударю его прямо в лицо, — сказал он. — Так что, нет. Я пропущу кофе.

— Правильно, совсем никакого кофеина для тебя. — В Морганвилле было не так много мест, куда можно было сходить, за исключение кофейни, так или иначе. Фильмы еще не показывали, и они были слишком молоды для баров, которые также не были открыты в это время. Она надеялась отсрочить неизбежную напряженность приведения-Шейна-к-ее-родителям, но на самом деле, этого нельзя было избежать. Она по-прежнему работала над тем, что она собиралась сказать своему отцу, когда Шейн сказал:

— Хм. Это странно.

Что-то в его голосе заставило ее посмотреть вверх. Она ничего не видела несколько секунд, но потом она увидела, как кто-то сидел на бордюре, голова опущена, плечи трясутся.

Плачет.

— Должны ли мы…? — Спросила она. Шейн пожал плечами.

— Наверное, хуже не будет. Может, ему нужна помощь.

Это был он, в конце концов, парень из колледжа, одетый в черную трикотажную рубашку и потертые джинсы. Клер где-то видела его раньше…

Это был мальчик из Здания Науки. Кто дал ей флаер на рейв-вечеринку. Алекс?

Она думала, что его зовут Алекс.

Когда они подошли ближе, она почувствовала очередной приступ тревоги. Алекс не был тем парнем, кто бы плакал на публике как четырехлетний малыш, и к тому же, он выглядел очень, очень расстроенным.

— Алекс? — Клер отпустила руку Шейна и сделала ему знак оставаться на месте, пока она преодолевала последние несколько футов до парня.

— Эй, Алекс? Ты в порядке?

Он сглотнул и поспешно вытер глаза, постоянно моргая. Затем он уставился на нее. — Оставь меня в покое. — В его голосе было так много жестокости, что Клер инстинктивно подняла обе руки вверх и сделала шаг назад.

— Хорошо, конечно, прости. Я — Клер, помнишь? Из Здания Науки? Я просто хотела помочь.

Он выглядел настолько же смущенным, насколько разгневанным. Он с трудом поднялся на ноги и огляделся, затем бросился на Клер и схватил ее за руку. Глаза у него были дикие.

— Кто ты? — Сказал он. — Где я?

— Эй, парень, отпусти! — Шейн шагнул и откинул руку Алекса. — Остынь. Она пыталась помочь, ясно?

Казалось, что это его разозлило. Алекс закричал прямо им в лица.

— Где я? Как вы сюда попали?

Шейн посмотрел на Клер, и показал будто пьет, потом покачал головой.

— Должно быть, это была адская вечеринка, — прошептал он. — Кто этот парень?

— Просто кое-кто из университета.

— Эй! — Алекс снова стал кричать, становясь красным. — Вы скажете мне, как я сюда попал, или я вызываю полицию!

— Хм… — Клер указала ему за спину. В одном квартале от них был въезд в Техасский Университет Прерий.

— Ты не совсем заблудился. Я не знаю, как ты сюда попал, но все, что тебе нужно сделать, это повернуться и пойти обратно в общежитие…

Алекс посмотрел через плечо, затем резко откинул голову вокруг, чтобы сосредоточиться на ней.

— Я не знаю, в какие больные шутки тебе кажется, ты играешь, но тебе лучше прямо сейчас рассказать мне, что здесь происходит, сейчас.

— Эй, достаточно. Отвали, — сказал Шейн, и оттащил Клер из зоны легкой досягаемости. — Иди, успокойся, чувак. И найди какой-нибудь центр реабилитации, черт возьми.

— Я не пьян!

Шейн повел Клер, перешел через дорогу на другой тротуар. Алекс просто стоял на месте, кричал на них, как сумасшедший. Шейн покачал головой.

— Черт. Эти парни из братства. Они, действительно, могут испортить себе жизнь.

— Я не думаю, что он был пьян, — сказала Клер с сомнением. — Он действительно не выглядел пьяным.

— Да, потому что ты в этом эксперт. — Шейн взглянул на нее с иронией, и она вспомнила, со вспышкой стыда, что он был экспертом: его отец напивался, как и его мама, в конце концов.

Шейн тоже не был святым. — Ладно, может, он и не пил, но он определенно обкурился. Что принимают в братстве последнее время? Может быть, это был метамфетамин.

Хорошо, Клер действительно ничего не знала о наркотиках. Не то, чтобы она была монашкой — она просто опасалась чего-то, что могло бы испортить ее мыслительные способности. «Твой мозг под воздействием наркотиков» и все такое прочее.

— Ему, вероятно, нужна помощь, — решила она, и достала свой телефон, чтобы набрать Шефу Мосес. Она рассказа Ханне о парне, чувствуя (намного больше, чем чуть-чуть), что она, должно быть, помешала ее собственным делам, но все-таки. Это был не тот Алекс, которого она встретила в университете.

Положив трубку, Клер вспомнила, что слышала этот же голос — голос Майкла — через дверь ванной этим утром. Мама?

Она задрожала, когда прохладный ветер пронесся мимо. Но на самом деле, это был прекрасный день, и она не знала, почему она чувствовала себя так странно.

Посещение ее предков было почти таким же неудобным, как ожидала Клер. Во-первых, ее мама открыла дверь, ее лицо выражало радость, когда она заметила Клер, а потом сразу помрачнело до напряженного приветствия, когда она увидела Шейна, стоящего позади нее.

— Клер, дорогая, как я рада, что ты здесь! И Шейн, конечно. — Почему-то, последняя часть прозвучала как полнейшая ложь. — Входите, я просто убиралась на кухне. Я жарю курицу на обед, вы сможете остаться?

В этом была вся мама — предлагать еду на втором дыхании. Это заставило Клер почувствовать себя как дома. Она быстро переглянулась с Шейном, а потом сказала:

— Ну, на самом деле, у нас уже есть планы, мам, но спасибо.

— Ох. Ну, разумеется. — Ее мать выглядел лучше в эти дни — не такая исхудавшая и обеспокоенная, какой она была, когда они впервые приехали в Морганвилль. В самом деле, она выглядела так, как будто немного поправилась, что было хорошо, и ее наряд немного меньше походил на героя одного из тех черно-белых фильмов, где женщины одевали жемчуг, чтобы пропылесосить — был более нормальным. В действительности, Клер нравилась ее рубашка. Для одежды мамы.

— Как папа? — Спросила Клер, когда они следовали за ней по коридору и повернули направо в кухню. Там была точно такая же обстановка, как и в Стеклянном Доме, поскольку они оба являлись Домами Основателя, но в доме Денверов был открытый вход на кухню, и ее мама выкрасила кухню в солнечно желтый цвет, который очень поднимал настроение. Фу, ей попрежнему нравились утки. Много керамических уток. Ну, по крайней мере, не отвратительные керамические петухи — это было ужасное воспоминание. Клер и Шейн сели за маленький кухонный стол — гораздо лучше того потрепанного, что у них был в Стеклянном Доме — а мама суетилась вокруг с чашками и блюдцами (Шейн поднял блюдце с поднятыми бровями, как будто он никогда их не видел), и взял кофе.