– Понимаю, месье.

– Разговор о Багамах несколько минут назад навел меня на одну мысль. Почему, вы думаете, я спросил вас о Бержероне?

– И какая же это мысль?

– Вы очень любопытны. Да, вы можете подумать, что я очень стремителен в своих суждениях. Уверяю вас, вы ошибаетесь. Но когда что-то задевает меня, я начинаю над этим задумываться… Поскольку Бержерон работает исключительно на вас, то не приходила ли вам когда-нибудь мысль открыть филиал на островах?

– На Багамах?

– Можно южнее, например в Карибах.

– Месье, Сен-Оноре сам по себе иногда нам кажется больше, чем мы можем обеспечить. А острова потребуют дополнительных вложений финансов и сил, месье Бриггс!

– Вся проблема в стартовых расходах. Это то, что вы называете начальным взносом. Он высок, но не очень. В шикарных отелях и клубах это обычно зависит от того, как вы организуете управление предприятием.

– Все это требует обсуждений, месье.

– Если у вас есть время, давайте поболтаем об этом за обедом. Это моя последняя ночь в Париже.

– А вы предпочитаете компанию более зрелых женщин, – заключила она, и маска вновь треснула в улыбке.

– Телефон, мадам.

– Это можно организовать, – сказала она, берясь за трубку.

Телефон… Карлос…

Мари шла через толпу к кабине телефонного комплекса на улице Вожирар. Она сняла номер в отеле «Мюрей», положила кейс на столик и просидела в комнате почти двадцать две минуты. Дольше она не могла тут оставаться. Она сидела в кресле лицом к чистой стене, думая о Джейсоне, о всех ужасах последних восьми дней, которые вовлекли ее в водоворот событий против ее воли. Джейсон… деликатный, напуганный и загадочный Джейсон Борн. Человек, в котором так много мужской силы и, что весьма странно, сострадания. Когда и откуда он появился, этот предмет ее любви? Кто научил его искать дорогу через темные окраины Парижа, Марселя и Цюриха? Возможно, он откуда-то издалека, с Востока… А что для него Восток? Как он сумел выучить языки? И что это за языки? Или язык?

Тао.

Че-сай.

Танкуанг.

Это был другой мир, о котором она ничего не знала. Но она знала Джейсона Борна, или человека, которого зовут Джейсон Борн, и она держалась за ту порядочность, которая находилась в нем. О боже мой, как же она полюбила его!

Ильич Рамирес Санчес… Карлос… Что связывает его с Джейсоном Борном?

«Останови его», – повторяла она сама себе, сидя в одиночестве. А затем она сделала то, что на ее глазах множество раз проделывал Джейсон. Она вскочила с кресла, как будто физическое действие могло рассеять окружавший ее туман или поможет ей прорваться через него.

Канада. Она должна связаться с Оттавой и разобраться, почему смерть Петера, а точнее, его убийство, до сих пор держится в секрете. Это было лишено здравого смысла! Мари всем сердцем возражала против этого. Петер тоже был порядочным человеком, которого прикончили непорядочные люди. Ей должны рассказать, почему все так происходит, или она сама должна раскрыть тайну этого убийства. Она должна кричать на весь мир о том, что знает, и говорить всем: «Сделайте что-нибудь!»

С этими мыслями она вышла из отеля, взяла такси до улицы Вожирар и заказала разговор с Оттавой. Она с нетерпением поджидала разговора возле кабины. Раздражение ее росло, пальцы судорожно мяли незажженную сигарету. Когда раздался звонок, она даже не успела размять ее полностью. Звонок все еще не прекращался. Она открыла стеклянную дверь и вошла внутрь кабины.

– Это ты, Алан?

– Да!

– Алан, что за чертовщина происходит? Петер убит, и ни одна газета не поместила ни строчки, ни одна радиостанция не передала ни слова! Я даже не уверена, что посольство что-то знает об этом! Все происходит так, как будто всем наплевать на его гибель! Что вы там делаете?

– То, что нам говорят. И тебе тоже следует поступать так же!

– Что?! Ведь это же был Петер! Он был моим лучшим другом! Послушай меня, Алан…

– Нет! – резко оборвал он ее. – Лучше ты слушай! Немедленно убирайся из Парижа! Немедленно! Возьми билет на ближайший рейс. Если у тебя есть какие-то трудности, посольство поможет их разрешить, но разговаривай лишь с послом, ты меня поняла?

– Нет! – закричала Мари. – Я не понимаю! Петер убит, а вам на него наплевать! Все, что ты говоришь, это бюрократическая возня. Не влезай в нее, Алан! Ради бога, не влезай!

– Держись от этого подальше, Мари!

– От чего «этого»? Это то, о чем ты мне не говоришь?

– Я не могу! – Алан понизил голос. – Я тоже ничего не знаю. Я только передаю тебе то, что должен был сказать.

– Кто приказал тебе это?

– Ты не должна спрашивать о таких вещах.

– А я спрашиваю!

– Послушай меня, Мари. Я не был дома уже почти сутки. Я ждал здесь твоего звонка около двенадцати часов. Попытайся понять меня, это не я уговариваю тебя возвращаться. Все приказы исходят от правительства.

– Приказы? Без объяснений?

– Так это делается… Я и так сказал слишком много. Они хотят, чтобы ты покинула Париж. Они хотят его изолировать… таким вот образом.

– Мне очень жаль, Алан, но это не способ решать дела. Прощай!

Она повесила трубку, а затем стала сжимать и разжимать руки, чтобы унять в них дрожь. О мой бог! Они пытаются убить его. Но почему?

Строго одетый человек на коммутаторе переключил все входные линии на сигнал «занято». Он делал так один или два раза в сорок минут или в час лишь для того, чтобы проветрить голову и выбросить из нее все те глупости, которые ему приходилось говорить в течение последних минут. Потребность в отдыхе особенно необходима при чрезмерных напряжениях. Он только что провел несколько подобных минут, беседуя с женой депутата, которая пыталась скрыть от мужа цену одной сумочки, и хотела получить счет за несколько. Хватит! Ему действительно необходимо несколько минут отдыха.

Ирония судьбы была по отношению к нему убийственной. Не так уж много лет прошло с тех пор, когда за таким же коммутатором сидели те, кто обслуживал его. Когда он в Сайгоне принимал участие в операциях. Меконг Дельта. А сейчас он сам находится за таким коммутатором, в пропитанном парфюмерией окружении Сен-Оноре, обслуживая тех, кто управляет этим окружением. Один английский поэт очень хорошо сказал: «Есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам».

Он услышал смех на лестнице и взглянул наверх. Жакелина уходила рано и, без сомнения, с одним из ее высокопоставленных знакомых. Не было сомнений, что у нее талант по откачке золота из особо охраняемых шахт и даже алмазов от Де Бирс. Ему не было видно лицо этого человека, тот находился по другую сторону от Жакелины, и его голова была как-то странно повернута в сторону.

Потом на какое-то мгновение их взгляды встретились. Это было сдавливание и взрыв одновременно. Седовласый оператор на миг замер. Он не верил своим глазам, продолжая рассматривать лицо, которое не видел уже много лет! О боже мой, это он! Из ночных кошмаров жизни и смерти за тысячу миль отсюда. Это был он!

Человек поднялся из-за коммутатора, как бы находясь в глубоком трансе. Он уронил микрофон на коммутатор, и тот задел переключатель внешней линии. Помещение наполнилось разговорами и разноголосицей входных звонков. Человек прошел по проходу, стараясь приблизиться к лестнице, чтобы получше рассмотреть Жакелину и ее гостя. Гостя, который был убийцей. Убийцей, подобных которому трудно представить. Оператору говорили, что он может встретить его, но он никогда в это не верил. Но теперь поверил! Это был тот самый человек!

Седовласый оператор отчетливо видел эту парочку. Видел его. Они спускались по центральному проходу прямо к выходу. Он должен остановить их! Остановить ее! Но выбежать и окликнуть ее – все равно что подписать себе смертный приговор. Пуля в голову последует незамедлительно. Они подошли к дверям, он открыл их и пропустил ее вперед, к выходу на тротуар.