«Конечно, не будет, – подумал Борн, когда старший партнер „Ле Классик“ удалилась из кабинета. – Мадам Лавьер сейчас не до отдыха, она должна вернуться как можно скорее и принести с собой наиболее экстравагантные вещи. Поэтому, если в комнате есть что-то, что может пролить свет на ее посредничество с Карлосом или на ее участие в проведении некоторых операций, оно должно быть найдено очень быстро. И если это здесь, то оно либо на столе, либо где-то поблизости от него».

Джейсон обошел величественное кресло со стороны стены, как бы отдавая дань фотографиям, но продолжая внимательно разглядывать стол. Там находились многочисленные счета, списки, письма и распоряжения, многие из которых сопровождались подписью мадам Лавьер. Адресная книга была раскрыта на странице с четырьмя именами. Он приблизился, чтобы получше их разглядеть. Каждая запись представляла какую-нибудь компанию, с которой производились деловые расчеты. Он попытался запомнить каждую компанию, каждый телефон. Борн уже собирался еще раз повторить их про себя, как его глаза наткнулись на край индексной карточки. Это был только край, вся она находилась под стоящим тут же телефоном. И было еще что-то, тусклое, едва различимое. Кусок прозрачной ленты, наложенный вдоль края карточки, прикрепляющий ее к столу. Сама лента была относительно новой, недавно приклеенной поверх толстой бумаги. Она была чистая, без загнутых и рваных краев.

«Инстинкт…»

Борн приподнял телефон, чтобы чуть отодвинуть его. В этот же миг раздался звонок, и его вибрация резко ударила Джейсона в руку. Он поставил его на стол, и отсутствующим взглядом окинул кабинет. В этот же момент в кабинет вошел мужчина в рубашке без пиджака. Он остановился, внимательно уставившись на Борна. Его взгляд был скрыто настороженным. Телефон зазвонил второй раз. Человек быстро подошел к столу и снял трубку.

– Хэлло? – стояла тишина, пока он слушал, опустив голову и сконцентрировавшись на разговоре. Он был среднего возраста, с напряженным лицом, отлично развитой мускулатурой и хорошо загоревшей кожей, цвет которой свидетельствовал о том, что этот загар накапливался годами. Положив трубку, он снова посмотрел на Борна.

– А где Жакелина? – поинтересовался он по-французски.

– Немного медленнее, пожалуйста, – ответил Джейсон, используя английский. – Мой французский не очень-то хорош.

– Извините! – воскликнул бронзовый человек. – Мне нужна мадам Лавьер.

– Хозяйка?

– Где она?

– Истощает мои капиталы. – Джейсон улыбнулся и поднес бокал ко рту.

– О… А кто вы такой, месье?

– А вы?

Человек продолжал изучать Борна.

– Рене Бержерон.

– О, мой бог! – воскликнул Джейсон. – Она как раз направилась разыскивать вас. Вы чудесный человек, мистер Бержерон. Она сказала, что я должен смотреть на ваши модели, как на работу выдающегося мастера, еще не достигшего настоящих высот. – Борн снова улыбнулся. – Именно вы причина того, что я собираюсь телеграфировать на Багамы о переводе приличной суммы денег.

– Вы очень приятный человек, месье. Мне, конечно, следует извиниться за свое вторжение.

– Это очень хорошо, что именно вы ответили на телефонный звонок, а не я. Меня бы неправильно поняли.

– Покупатели, поставщики – все они полные идиоты. С кем имею честь разговаривать, месье?

– Бриггс, – буркнул Джейсон, не имея ни малейшего понятия, откуда пришло ему на ум это имя, и несколько изумленный этим обстоятельством. – Чарльз Бриггс…

– Приятно с вами познакомиться! – Бержерон протянул руку. Пожатие было крепким. – Вы сказали, что Жакелина ищет меня?

– Мне так показалось, хотя я не уверен.

– Я разыщу ее, – Бержерон быстро вышел.

Борн мигом подскочил к столу, не отводя глаз от двери, и протянул руку к телефону. Затем небрежно отодвинул его в сторону, освобождая индексную карточку. На ней были записаны два телефонных номера. Первый для связи с Цюрихом, второй, очевидно, парижский.

«Инстинкт…»

Он оказался прав. Кусок прозрачной ленты был тем единственным знаком, в котором он нуждался. Внимательно изучив номера, запоминая их, он поставил телефон на место и отошел от стола. Через несколько секунд в аккуратный кабинет влетела мадам Лавьер с полудюжиной платьев, переброшенных через руку.

– Я встретила на лестнице Рене, и он вполне одобрил мой выбор. А также сообщил мне, что ваше имя Бриггс, месье.

– Мне следовало самому представиться вам, – криво улыбнулся Борн, уловив в ее голосе недовольство. – Но, мне кажется, вы не спрашивали об этом.

– Может быть… Здесь вам на целый карнавал! – Она аккуратно разложила платья на стульях. – Я искренне убеждена, что это наилучшие образцы из тех, которые снизошел продать нам Рене.

– Продать вам? – удивился Джейсон. – Так он здесь не работает?

– Всего лишь словесная формулировка. Его студия в конце коридора, но это святое место. Даже я дрожу, когда мне приходится туда входить.

– Платья великолепны! – воскликнул Борн, переходя от модели к модели. – Но я не хочу заваливать мою даму платьями. Надо лишь слегка задобрить ее, чтобы восстановить мир, – добавил он, указывая на три платья. – Я возьму эти.

– Прекрасный выбор, месье Бриггс!

– Упакуйте их, если нетрудно.

– Конечно, месье. Вашей подруге очень повезло.

– Она хороша в компании, но сущий ребенок, причем весьма избалованный ребенок. К сожалению, я долго отсутствовал по делам, и чтобы компенсировать недостаток внимания, хочу принести ей вот это. Это поможет восстановить мир! – улыбнулся он, доставая бумажник.

– Одна из наших продавщиц подсчитает все вместе, месье, – мадам Лавьер нажала кнопку внутренней связи.

Борн внимательно наблюдал за ней, готовый сообщить об ответе Бержерона на звонок, если женщина заметит небольшое смещение телефона со своего места. Но она продолжала разговор с продавщицей по внутренней связи.

– Еще бренди, месье? – осведомилась она, закончив разговор.

– С большим удовольствием, мадам. – Борн протянул бокал. Мадам Лавьер взяла его и подошла к бару. Джейсон понимал, что время осуществления его планов еще не наступило. Оно подойдет очень скоро, когда он будет расплачиваться, но не сейчас. А сейчас, тем не менее, он может продолжить строительство фундамента для отношений с управляющей «Ле Классик».

– Этот модельер Бержерон, по вашим словам, заключил с вами особый контракт?

Она повернулась со стаканом в руке.

– О, да. У нас весьма тесный круг. Мы работаем почти как одна семья.

Джейсон взял протянутый ею бокал, кивнул в знак благодарности и сел в кресло перед столом.

– Весьма конструктивный подход, – многозначительно проговорил Борн.

В этот момент вошла та самая продавщица, с которой он разговаривал в торговом зале. В ее руке находился журнал.

– Какова общая сумма, мадам? – обратился он к Лавьер.

– Почти тридцать тысяч франков, месье, – ответила она, наблюдая за его реакцией с выражением большой хищной птицы.

Но ничего особенного не произошло. Джейсон спокойно вынул из бумажника шесть банкнот по пять тысяч франков и протянул их ей. Мадам Лавьер кивнула и отдала деньги продавщице, которая вышла из кабинета вместе с платьями.

– Все будет упаковано и доставлено сюда, месье. – Она подошла к столу и села. – Потом вы сможете отправиться домой, месье. Это должно быть чудесно.

Время подошло!

– Последняя ночь в Париже перед возвращением в детский сад, – произнес он, поднимая стакан после импровизированного тоста.

– Да, вы же упомянули, что ваша подруга очень молода.

– Ребенок, как я сказал, что и есть на самом деле. Я же, как мне кажется, предпочитаю компанию более зрелых женщин.

– Вы, вероятно, очень ее любите, – заметила мадам Лавьер, чуть касаясь своих волос. – Вы покупаете ей такие дорогие и роскошные вещи.

– Меньшая цена позволила бы ей отказаться, не принять них.

– Да, действительно.

– Она моя третья по счету жена. Наша жизнь крепко привязана к Багамам.