— О… — Назначает свидание, подумала Салли.

— Неплохая идея: вместе уехать ненадолго и развлечься. Мы можем устроить пикник. Поговорим, получше узнаем друг друга. Что скажешь?

— Пожалуй, это будет здорово.

— Отлично. Ну что ж, мисс, приступим. — Он взял доску и положил ее на место. — На старт, внимание, марш!

— Да, это действительно нечто! — крикнул Том, крутя педали велосипеда.

— Как в другом мире.

Салли обожала эту дорожку, выходящую из леса. Дюны и видневшийся вдалеке пляж вместе с серебристым небом напоминали сказку. Было около часу дня, но казалось, будто только начало светать. Они ехали по необычному миру. Тишину нарушал лишь крик чаек.

— Мы подъезжаем к пляжу.

— Отлично, а то я уже проголодался.

В узких местах дорожки они ехали друг за другом. И когда Салли оказывалась позади Тома, она не могла оторвать взгляд от его широкой, мускулистой спины. Каждый раз, когда он поворачивал или переключал скорости, его мышцы вздувались под выцветшей футболкой с темным треугольником пота между лопатками.

Их взору открылись море и пляж, тихий и безлюдный из-за отсутствия солнца и не по сезону свежей погоды. В такие дни все обычно уезжали в небольшой городок Провинстаун, бывший когда-то рыбацкой деревней, потом ставший прибежищем художников, а затем ловушкой для туристов.

— Похоже, это место сегодня в нашем распоряжении, — заметил Том.

Они поставили велосипеды и сняли корзины с ланчем. Салли захватила также небольшое одеяло, которое нашла в шкафу. На нем были остатки песка, и она решила, что оно предназначалось для пляжа.

— Пойдем туда, — предложила Салли.

Они расстелили одеяло как можно ближе к воде. Тема вчерашнего поцелуя пока не поднималась, хотя Салли догадывалась, что эта мысль не покидает его голову.

Устроившись на одеяле, Том стал изучать содержимое корзины.

— С чем эти сэндвичи?

— С говядиной. Надеюсь, ты не вегетарианец?

— Нет, я троглодит и обожаю мясо. Здесь три сэндвича.

— Два тебе.

— По-моему, я тебя люблю. — Он поднял руку. — Это шутка. О! «Сникерс»! Нет, это не шутка. Ты выйдешь за меня?

— Нет.

— Ну и ладно. — Он передал ей сэндвич, развернул свой и откусил половину.

Прилетели чайки и сели вокруг них.

Том расправился с двумя сэндвичами, когда Салли была только на середине первого. Он растянулся на одеяле и стал наблюдать за нею, будто смотрел на свою самую любимую женщину после продолжительных любовных объятий.

— Расскажи, — заговорил он, — как прелестная девочка научилась так хорошо работать молотком?

Он действительно хочет побольше узнать о ней?

— Я тебе уже говорила, — ответила Салли с полным ртом. — Научилась, когда была маленькой.

— С «Моим первым молотком»? — Он достал из корзины коробку с вишнями, взял одну и выплюнул косточку в песок. Куча чаек резво накинулась на нее.

— Тогда же научилась пользоваться нивелиром, дрелью, шлифовальным станком, ручными и электрическими пилами. Я умею класть плитку, клеить обои, чинить крыши и еще много-много всего. Я помогала отцу.

— Отцу? Он подрядчик, как и я?

— Нет, он занимается всем, что под руку попадется.

Но они очень похожи. Этого нельзя не отметить. У обоих фургон-офис, оба работают, когда есть работа, оба не получают регулярную зарплату.

— У папы докторская степень по философии Востока, — сказала Салли. — Он необыкновенно умен. Но все, чего он хочет в этой жизни, — слушать шум прибоя и читать книги. Пару лет назад они с мамой переехали во Флориду, но и там живут на пляже, а он подрабатывает то здесь, то там. — Салли прилегла, смотря на Тома. — А как получилось, что ты стал заниматься тем, чем занимаешься?

— Сначала я подрабатывал, чтобы оплачивать учебу в колледже.

— Ты учился в колледже?

— Я играл в футбол и получил стипендию в Йеле.

— Так ты играл за Йель?

— До тех пор, пока не вывихнул колено в первые годы обучения. Мне пришлось уйти из команды.

— О, нет.

— Колено залечили, и теперь оно редко меня беспокоит. Но дорога в футбол была закрыта. Возможно, к лучшему, потому что во время футбольного сезона я забрасывал учебу.

— А что ты изучал?

— Я выбрал пятилетнюю программу, готовящую архитекторов: математика, проектирование, черчение, информатика… — Он взял еще несколько вишен. — Но когда источник иссяк, пришлось уйти, потому что сам я не мог оплатить обучение.

— Да, это ужасно.

— Потом меня осенило, что больше всего я хочу реставрировать старые здания. Ведь это преступление — терять, а не спасать то, что сохранили века.

— Построить все из ничего, — пробормотала Салли, прожевывая очередную вишенку.

— Так точно. Тебе стоит увидеть мой собственный дом. Владелица привела его в полный упадок. Именно поэтому я смог его купить.

— Где он находится?

— В Бикон-Хилле.

— Бикон-Хилл?! Место, где сохранились прекрасные старые имения?

— Да, только дом не был таким уж прекрасным, когда я начал над ним работать. Наверное, реставрация займет у меня вечность, потому что я тружусь ночью, после основной работы. Но у меня уже что-то получается. Было бы лучше, если бы я выкупил и мебель, но на нее подняли цены.

— И ты собираешься перепродать его?

— Да, я мог бы получить в три, даже в четыре раза больше, чем отдал, но я не собираюсь этого делать. Это мой дом. И я хочу прожить в нем до конца жизни. — Том взял последнюю вишню и протянул Салли, проведя ею по ее губам. Она откусила кусочек. Взгляд Тома загорелся, когда он смотрел на ее рот. — Теперь твоя очередь, — произнес он, выкидывая косточку. — Как ты стала учительницей?

Салли вдруг почувствовала, что их колени соприкасаются. Они лежали так близко друг к другу, что она чувствовала жар его тела.

— Просто мне показалось, что это мое призвание.

Он сдвинул брови.

— А как же подиум? Ты говорила, что работала моделью, когда училась в колледже. Тебе это нравилось?

— Да, наверное. Было весело. Совершенно особая, ни с чем не сравнимая атмосфера успеха.

— А ты никогда не думала продолжить это дело?

— Нет. Конечно, были люди, которые пытались уговорить меня. Но это слишком азартная игра. Можешь либо получить все, либо долго слоняться никому не нужной. И дело не только в финансовой ненадежности. Работа модели недолговечна, и со временем все равно приходится уходить из этого бизнеса.

— Тебе стоило попробовать. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Дежа-вю.

— Я не хотела славы. Мечтала иметь постоянную работу. Учительница получает хорошую зарплату, к тому же очень мала вероятность потерять место.

— Извини, конечно, но похоже, ты выбирала работу по холодному расчету.

— Сначала решение преподавать было холодным расчетом, — призналась Салли. — Я все продумала и просчитала. Но позже поняла, что мне это нравится. Я выбрала старшие классы, может быть, потому что и сама не намного старше этих ребят. Мне нравится раскрывать перед ними мир литературы, заставлять их думать. И, по-моему, у меня неплохо получается.

Он улыбнулся.

— Уверен, что так. И еще я уверен, что мальчишки просто без ума от тебя.

— Нет.

— Нет? Ты преподаешь в школе для слепых?

— Ха-ха.

Он тихо заурчал:

— Ты прекрасна, когда смеешься, милая. Но не тогда, когда говоришь «ха-ха».

Теперь она рассмеялась по-настоящему.

— Так-то лучше. Какая очаровательная улыбка. — Он провел пальцем по ее губам. — У тебя губы красные от вишни.

Том смотрел на ее губы, дрогнувшие от его легкого прикосновения. Потом поднял глаза и встретился с Салли взглядом.

Он коснулся ее подбородка, и ее сердце застучало, как сумасшедшее. Она на секунду закрыла глаза, чтобы успокоиться. Когда она снова открыла их, его лицо было совсем рядом.

— Я хочу поцеловать тебя, — сказал Том.

Она улыбнулась.

— Я тоже этого хочу.

Он обхватил рукой ее шею и притянул к себе.