Квин Маршалл поднялся на закрытую веранду летнего дома Фила и остолбенел: в дальнем углу плескалась под душем обнаженная женщина… Следует собраться с мыслями. Перепутать он ничего не мог и приехал точно по адресу. Но что здесь делает прекрасная незнакомка?

Не подозревая о присутствии постороннего человека, та с наслаждением, блаженно закрыв глаза, подставляла лицо под журчащие струи воды и пританцовывала в такт ритмичной песне Глории Гейнор.

Квин впервые видел танцующую обнаженную женщину. По крайней мере, танцующую с такой неосознанной страстью.

В голове Квина появилась первая отчетливая мысль: вода, должно быть, холодная. Он стоял настолько близко, что видел мурашки, покрывающие каждый дюйм тела незнакомки.

В конце концов чувство приличия возобладало, и Квин прекратил непристойное подглядывание. Он неуклюже попятился, все еще не находя в себе сил оторваться от завораживающей картины.

Неожиданно он споткнулся обо что-то и, чертыхнувшись, упал на брошенные им вещи. Пляжные принадлежности вывалились из корзины на посыпанную песком дорожку. Вода перестала шуметь. Кляня себя, Квин старался вытащить ногу из ручки корзины.

— Вы меня испугали! — крикнула женщина, взяла светлое пляжное полотенце и стала вытирать лицо. — Вы, должно быть, мой сосед снизу?

— Мм… скорее всего.

Квину наконец удалось освободить ногу из корзины, но при этом он остался без ботинка. Достал его, надел на ногу, чтобы с честью выйти из щекотливого положения.

— Я приехала сюда сегодня утром, — продолжала она, вытирая длинные каштановые волосы, — сняла верхнюю часть дома на весь июль. — Она направилась к нему, попутно обтирая грудь. — Меня зовут Молли. А вы приехали надолго?

Она протянула ему руку, и он словно во сне пожал ее. Рука была ледяной от воды.

Перед ним стоит обнаженная дама, и он пожимает ей руку!

Он откашлялся.

— Квин Маршалл. Рад знакомству.

— Прекрасное имя! Добро пожаловать, Квин.

На него смотрели улыбающиеся глаза, голубые, как сапфир. В уголке левого глаза красовалась маленькая родинка.

Квин не заметил бы этих мелочей, если бы не его героические попытки смотреть женщине только в лицо.

Она наклонилась, чтобы вытереть ноги, потом выжидающе посмотрела на него. И Квин вспомнил, о чем она спросила.

— Мм… — произнес он, — я снял дом на месяц. До первого августа. Не весь дом, только нижнюю часть. Без верха. Я имею в виду… ну, вы понимаете… верх ведь принадлежит вам, так? — И дал себе команду перестать нести чушь.

— Послушайте, вас это смущает? — Молли раскинула в стороны руки, демонстрируя те части тела, которые он усиленно пытался игнорировать. Несколько капелек воды задержались между ее грудями и на треугольнике темных волос.

— Нет! — Он отогнал от себя нелепые мысли и постарался принять безразличный вид.

— Я иногда забываю, что большинство людей немного стесняются своего тела. — Она завернулась в большое цветастое полотенце.

Квин знал, что на втором этаже коттеджа у него будет сосед. Но где Фил умудрился отыскать эту чаровницу? Возможно, сей городишко на Кейп-Коде является местом отдыха нудистов. Но почему никто не сказал ему об этом?

Друзья заверили его, что отдых как нельзя лучше пойдет ему на пользу: он расслабится, все взвесит, напишет новое резюме и решит, что делать дальше.

Квину пришлось довериться их словам. Ему вполне хватило бы пальцев одной руки, чтобы посчитать, сколько раз довелось выбраться куда-нибудь хотя бы на выходные за последние восемь лет, которые он целиком и полностью посвятил карьере в мире рекламы.

Две недели назад он неожиданно остался без работы. Тот факт, что Фил уволил его из-за некоего делового слияния, не облегчал положения Квина.

Понимая, что лучше не сжигать за собой мосты, Квин остался в хороших отношениях со своим бывшим боссом. И все же, когда Фил предложил ему бесплатный отдых на Кейп-Коде — возможно, из-за угрызений совести, — первое желание Квина было отказаться.

Но приятели заставили его сделать небольшой перерыв перед следующей попыткой покорения рынка рекламы. Время глотнуть свежего воздуха, говорили они, и никаких забот. На этом настаивали больше всего.

Он видел Молли всего несколько минут, но уже задумался, был ли когда-либо более озабочен, чем сейчас…

Молли следовала за ним.

— Я помогу тебе занести вещи.

— Спасибо большое, но это…

— О! Классная машина!

Он заглянул за угол и увидел, как она проводит рукой по сверкающему крылу его нового «мерседеса», который в одиночестве стоял на парковке. А где же машина Молли?

— Какой сочный цвет! — Она наклонилась над капотом, поглаживая машину, словно ласкала любовника. — Светлый превосходный оттенок желтого… Стильно!

Длинные мокрые волосы скользнули по блестящей полированной поверхности «мерседеса». Квин почувствовал себя так, будто она пощекотала своими волосами его живот.

Он быстро подошел к машине, открыл багажник и вытащил оттуда кожаную сумку с одеждой и небольшой чемодан. Молли взяла пластиковую сумку с кофе, сахаром и прочей ерундой.

— Я в состоянии сделать это сам.

— Ты очень напряжен, — мягко произнесла она. — Скован, понимаешь?

Он понял уже давно. Его спасали свободные шорты и незаправленная рубашка-поло. Полотенце так плотно обрисовывало ее фигуру, что Квин просто не мог не реагировать.

Молли взяла сумку под мышку и открыла дверь. Напротив входа находилась деревянная лестница, ведущая на второй этаж, принадлежащий Молли. В двери наверху имелся замок, но сейчас она была распахнута настежь. Квин поставил сумки на пол и полез в карман за ключом от своей двери.

Фил говорил, что домик очень простенький, и он не солгал. Гостиная была обставлена потрепанной, но еще пригодной мебелью. Пол выложен коричневой виниловой плиткой, деформированной и потрескавшейся в центре. Выцветшие гравюры украшали деревянные стены. Короче говоря, внутри дом был таким же ветхим и заброшенным, как и снаружи. Но по крайней мере здесь было чисто и он мог пользоваться им весь июль.

Да. Впереди был тридцать один день полного безделья, когда ты сможешь решить, чего же хочешь от этой жизни. Целый месяц без работы и городского шума и суеты, без всезнаек, постоянно дающих мудрые советы…

— Здесь не так плохо, — произнесла Молли, явно неправильно истолковав выражение его лица. — Ничего особенного, зато можно не переживать по поводу чистоты в доме.

И на лице снова появилась ясная улыбка, как будто не было никаких проблем и забот на этом свете. А может быть, ее действительно ничто не тревожило. Или Славная Молли просто недалекий человек. Так, по крайней мере, показалось Квину на первый взгляд.

— Эй, Квин, смотри! У тебя есть музыка! — Она подошла к массивному шкафу и поставила сумку рядом с небольшим проигрывателем. Сбоку находилась стойка с пластинками в картонных упаковках, перехваченных желтоватой лентой.

— Путешествие во времени, — откликнулся Квин.

— Похоже, мы попали в пятидесятые или шестидесятые, — сказала Молли, просматривая пластинки. — А музыка хорошая: «Сьюпримз», Чак Берри, Бадди Холли и «Крикетс». Похоже, кто-то купил новый проигрыватель и оставил здесь старых друзей. Печально. Пятерка Джексонов, Джеймс Браун, «Ронетс». «Будь моей деткой» — обожаю эту песню. Джерри Ли Льюис!

Она с нежностью остановилась на одном альбоме, достала пластинку, положила на диск и нажала кнопку. Пристроила иголку на поверхности пластинки. Из встроенной колонки послышалось шипение, и Молли вместе с Литлом Ричардом затянула «Тутти Фрутти».

Напевая песню, Молли ударилась в такой твист, что полотенце опасно высоко поднялось над бедрами. Дойдя до места, где пелось про девушку Дейзи, сводившую Ричарда с ума, она наконец остановилась.