Наклонившись над журнальным столиком, Молли взяла чипс и окунула его в соус.

— Осторожно, — предупредил Квин, — соус горячий.

Она подула и положила лакомство в рот, запивая расплавленный сыр, прилипший к небу, холодным пивом.

— Я нетерпелива, — заговорила она, прожевав. — Думаешь, это признак незрелости, когда не можешь отложить наслаждение?

Квин призадумался, открывая бутылку минеральной воды.

— Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы ответить. А сама как считаешь?

О, боже, она же пошутила! Всего лишь поддержала разговор. С чувством юмора или без него, но, похоже, этот парень чересчур серьезен.

— Незрелость, — продолжил он, — проявляется в безответственности или в том, что не выполняешь обещаний.

Из-под густых темных бровей на нее пристально смотрели эти глаза жиголо. Квин потянулся за чипсами. И тут Молли поняла, что он хотел сказать.

Фил. Свадьба.

— Я догадываюсь, — заговорила она, — что Фил рассказал обо всем.

— Я сам был свидетелем всего.

— Где? В церкви?

Он кивнул.

— Бросить жениха у алтаря. Что можно сказать…

— Он еще не стоял у алтаря!

— Молли, уже играли свадебный марш, а ты так и не появилась.

— Я приходила!

— Знаешь, у всех сложилось обратное впечатление. Конечно, сам Фил промолчал. Его брат Рон…

— Милый парень Рон, — перебила его Молли. — Дьявольский игрок в покер. Он даже пытался научить меня блефовать, но я оказалась не слишком хорошей ученицей.

— Рон остановил музыкантов и сообщил всем, что свадьба отменяется, так как невеста дала задний ход.

Молли взяла пиво.

— Что ж, это правда. Я именно так и сделала.

Квин пристально посмотрел на нее.

— И ты можешь так спокойно об этом говорить?

— Квин, это было четыре месяца назад. Я уже все пережила.

— Пережила?! — Он наклонился к ней, его лицо помрачнело. — А как же Фил? Боль, которую ты ему причинила, унижение…

— Ты хочешь узнать все?

— Нет.

— Я так и подумала, — мягко произнесла Молли. — Людям достаточно того, что они знают, ведь так? Или думают, что знают. Почему Фил уволил тебя? Ты, видимо, остался в хороших отношениях с ним, — продолжила она. — Это важно — не обижаться. Знаешь, очень многие не могут переступить через себя. Особенно парни. Соус изумительный. Ты должен научить меня готовить.

— С его стороны это было чисто деловое решение, — твердо сказал Квин. — Ты, наверное, знаешь о слиянии с «Глэкен и Росс»? Полная реструктуризация. И я оказался одним из пострадавших. Фил расстроился, но у него не было выбора.

— Сколько ты работал на него?

— Четыре месяца.

— Ты пришел, когда я взяла отгулы: последние две недели перед свадьбой. Предполагала, что все будет как в сказке. Я чувствовала себя Золушкой, попавшей на бал.

До того момента, когда прошла через грязь и унижение. Когда погрузила в «хонду» сестры роскошные кремовые волны и рванула со стоянки возле церкви. Слезы ручьями лились тогда из глаз, она не разбирала, куда едет, помнила только, как остановилась, чтобы позавтракать, где-то на проселочной дороге.

Молли загнала все воспоминания в маленькую темную норку. Ничего хорошего не выйдет, если сыпать соль на раны.

— Значит, ты продолжаешь общаться с Филом, раз снял его дом на целый месяц.

Квин хотел опровергнуть ее заявление, но передумал.

— Ты же сама сказала: нет смысла обижаться. Но, должен признаться, я сильно удивлен, что тебе захотелось приехать сюда после всего случившегося. Странно, что Фил согласился.

— Он знает, как сильно я люблю этот дом и Кейп-Код. Мы столько времени провели здесь… Это подходящее место, чтобы собраться с мыслями, обрести себя, понимаешь?

Квин колебался, спрашивать ли ее. Наконец решился.

— Сколько ты платишь?

— Девятьсот пятьдесят баксов.

От изумления Квин приподнял брови.

— Хорошая сделка. Видимо, он еще испытывает к тебе что-то. Конечно, место не такое шикарное, но он мог получить за него и побольше.

— Это стоимость одной недели.

— Подожди-ка. Фил берет девятьсот пятьдесят за неделю? Это же… три тысячи восемьсот за месяц!

— Больше. В месяце четыре с половиной недели. Но сделка неплохая. Обычно он сдает дом за тысячу с лишком.

— Это он тебе сказал?

— Хм-хм. А что? Сколько он берет с тебя?

— Не обижайся, но я не люблю обсуждать свои финансовые дела.

— Только чужие. — Она рассмеялась от его наигранно сурового взгляда и кинула в него подушку. — Я шучу! Тебе надо расслабиться, Квин. Ты же на отдыхе!

— Ты редактировала тесты у Фила? — спросил он. — И, как я понимаю, другую работу пока не нашла.

— Сейчас мало хороших вакансий. Если к возвращению в город ничего не появится, я какое-то время поработаю на себя. — Она подобрала кусочком картошки остатки чили на дне миски.

— Но разве тебе не нужно платить за квартиру, например?

— Так мило, когда кто-то заботится о тебе! В банке на счете уже ничего не осталось, но, слава богу, существует такая вещь, как кредитка. Без нее меня сейчас здесь не было бы.

— Ты платишь за отдых кредитной карточкой?

— Да, а что? — Она смаковала остатки пива.

— Но как? Что-нибудь вроде двадцати одного процента сверх твоих расходов…

— Ты очень много думаешь. Знаешь, иногда надо просто забыть о каждодневной рутине, которая тянет куда-то вниз, и открыться всему этому. — Она раскинула руки, указывая на пляж, залив, на соблазнительно яркий Кейп-Код.

— Даже если придется расплачиваться месяцы, а то и годы, не имея ни копейки в банке и перспективной работы?

— Не хотела прибавлять тебе забот. — Молли отмахнулась.

— Что ты имеешь в виду? У меня нет никаких забот. — Квин поудобнее уселся на табурете, положил ногу на ногу.

— У тебя ведь нет работы, не так ли? — спросила Молли.

— Это ненадолго. Если бы остался дома, уже был бы полный порядок. Ехать сюда освежиться — не моя затея. — Он постукивал пальцами по ноге.

— Что ж, чья бы это затея ни была, она неплоха. Только подожди чуть-чуть, и сам в этом убедишься, получив удовольствие от отдыха. Но ты почему-то сопротивляешься. Разве сегодня ты не собирался наблюдать закат?

— Но я там был!

— Целых две секунды!

Квин пожал плечами.

— Это же закат. Сколько можно стоять и смотреть?

Она улыбнулась и погрозила ему пальцем.

— Ты скоро все поймешь. Однажды, когда будешь возвращаться с пляжа, это снизойдет на тебя. — Она поднялась. — Ну, сейчас уже поздно, и у тебя закончилось чили.

Она положила руки на поясницу и, выгнув спину, потянулась и издала удовлетворенный стон. Квин перестал стучать пальцами. Он замер, хотя выражение лица не изменил. Молли чувствовала, как он наблюдает за ней, и ее соски под тонкой майкой напряглись. Он заметил это, и на несколько секунд она ощутила себя одной из тех девушек-рабынь, которых выставили на показ шейху.

Чушь! Ее воображение сегодня разыгралось.

— Спасибо за чили. И за пиво. — Она начала собирать посуду.

Квин выхватил миску из ее рук.

— Оставь, я сам все уберу.

— Послушай, может быть, устроим завтра барбекю? У меня есть сосиски, курица, картофельный салат… Принесешь парочку бутылочек. — Она кивнула на пиво. — У нас получится роскошный ужин.

— Спасибо за предложение, но я предпочитаю ужинать один.

— Мм…

— Знаешь, я… просто хочу провести несколько недель в полном одиночестве.

— Понятно.

— Никаких обязательств. Никаких… забот.

Волна смущения окатила ее с головы до ног. Она вторгается к парню, ест его еду, пьет его пиво, критикует его мировоззрение, в то время как все, чего он хочет, — это просто побыть в одиночестве!

— Никаких проблем, — ответила она, пятясь к двери. — Спокойной ночи.

— Не забудь трубу.

Молли медленно поднялась по ступенькам, прошла в гостиную и упала на диван, прижимая к груди трубу.

Тридцать один день. Как она сможет избегать своего серьезного соседа с глазами жиголо и плечами, от которых невозможно оторвать взгляд? Чертов месяц!