К тому же церемония была незаконной и оба знали это. И, тем не менее, у нее было ощущение, что произошло что-то очень важное. Это чувство не давало ей покоя, она не любила, когда не понимала самое себя. Замужество не может быть полумерой. Этому она научилась у отца. Он любил всех своих жен, любил и своих дочерей. И они платили ему тем же, прощая все его недостатки. Сабрина никогда не надеялась, что подобное чувство будет в ее жизни, и замужем себя не представляла. Так почему же этот обман так подействовал на нее?

Коултера, кажется, угрызения совести особенно не мучили. Он ни слова не упоминал о браке, но и не избегал разговора с гостями. А вот она почему-то, вместо того чтобы идти в дом, подметает этот амбар.

– Ты не думаешь, что скрываешься уже достаточно долго? – Коултер прислонился к двери, скрестив руки на груди.

– И давно ты здесь стоишь?

– Достаточно, чтобы понять, что здесь все уже блестит. Пошли в дом, или ты решила ночевать в амбаре рядом с коровой? На телочку не рассчитывай. Изабелла оставила ее Карлу.

– Я не собираюсь спать здесь.

– Ты знаешь, твои сестры просто молодцы. А вот ты почему-то избегаешь меня.

– Глупости. – Она шагнула к двери.

– Не волнуйся, мы же понимаем, что этот брак просто спектакль.

– Сама знаю! – взвилась она и поразилась своей резкости. – Я бы и не вышла замуж за такого, как ты. Как раз таких мужчин я не выношу: твердолобый деспот.

– Уж какой есть. Не ты первая говоришь мне все это, хотя я давненько не слышал упреков.

Она еще не сказала, что чувствует, что он человек жесткий, гневливый. Разве есть в его душе место нежности? Хотя были моменты, когда он был чуток и внимателен. Она припомнила, как его расстроили раны на ее руках. Невольная дрожь пробежала по спине, когда она вспомнила ласковые прикосновения его рук. И ведь он откопал отца из завала, помог похоронить его. О парнях своих заботится. О, как во всем разобраться?! Да, он такой, но, кажется, он ей нравится. Какая жалость, что он на самом деле не работник ранчо. Как бы им хорошо работалось вместе, особенно после того как разобрались бы, кто из них хозяин.

– Коултер, нам надо договориться, что делать дальше.

– Согласен.

– Парни еще не готовы уйти, да и лошадей у вас нет. Вас по-прежнему разыскивают, и вам необходимо хорошее убежище. У меня есть предложение.

– Я весь внимание.

– Я предлагаю тебе работу. Здесь почти никого не бывает. Так что ты будешь в безопасности.

Он рассмеялся:

– А как же наши гости?

– Ну, они же единственные.

– Но, боюсь, не последние. Скорее всего, мои жалкие попытки замести следы не надолго собьют с толку сержанта Нили.

– А мы тебя спрячем. Они и не узнают, что ты здесь. Никого не найдут и уедут.

– А как насчет Серого Воина? У него, кажется, полная информация из форта. Спорим, что Длинное Ружье уже выслал его на поиски моих ребят? А потом еще индейцы из племени матери Рэйвен. Они могут появиться в любую минуту.

– О, арапахо! Да это же выход! Миссионеры едут обратить язычников в свою веру? Вряд ли арапахо перестанут верить в своих богов, но уж по крайней мере не убьют миссионеров. Мы отвезем святых братьев к ним. Завтра же.

– Мы?

– Да. Ты, я и Рэйвен. Пойду скажу Рэйвен, чтобы готовилась к поездке. Спокойной ночи, Коултер.

Он задержал ее:

– Еще один маленький вопрос. Где мне сегодня спать?

– Конечно, в сарае с твоими парнями.

Его пальцы впились в ее плечо. Она даже почувствовала тепло его дыхания на своем лице:

– А где ты думал?

– Дело не во мне. Но, видишь ли, нас сегодня обвенчали и для всех, а уж для священника тем более, будет странно, что именно сегодня я не сплю со своей женой.

– Ты белены объелся?

– Думаешь, брат Ситон не сочтет мое пребывание в сарае странным?

– Плевать мне на то, что он сочтет странным, но в моей постели тебя не будет!

– Это просто намек. Тебе стоило бы сочинить какую-нибудь отговорку, прежде чем пойдешь в дом. Мы хоть и молодожены, но заниматься любовью нам не впервой, так ведь?

– Прекрати, Коултер.

Сабрина почувствовала, что она как бы раздваивается от мучительного противоречия. Всем своим существом она хотела прижаться к нему, позволить его мужской силе защитить ее. И в то же самое время мечтала оказаться как можно дальше от него, от его прикосновений, которые будоражили ее, от которых бешено стучала кровь в висках.

– Понимаю, миссис Александер. Только решите уж сейчас, как все разыграть, потому что часть наших зрителей очень заинтересована в удачном спектакле.

«Черт, зачем я вообще прикасаюсь к ней?» – удивлялся Коултер. Эта женщина пробуждала в нем нечто, что он считал давно утерянным и забытым.

Почему-то ему доставляло удовольствие немного позлить Сабрину, словно он гладил против шерсти дикую кошку. Она реагирует мгновенно, всегда настороже и с полувыпущенными когтями. Погладьте ей спинку, и она не замурлычет. А будете продолжать свои ласки, рискуете остаться с расцарапанными руками. Вот так и с Сабриной.

– Это не игра, Коултер. Я не умею играть. Не было времени обучаться, – сказала она, выдернув руку. – Спокойной ночи, капитан.

Глядя ей вслед, он пытался угадать, поддразнивали ли ее когда-нибудь милыми безобидными шутками? Детства у нее практически не было. Серьезный ребенок стал хмурой девушкой, озабоченной ответственностью за всю семью. Она высоко ценила отца, но по нескольким ее словам Коултер мгновенно распознал в нем мечтателя, ни на что другое не годного. Он жил в своем, выдуманном им мире да еще и изолировал своих дочерей от мира реального, так что они вряд ли когда покинут это ущелье.

Хотя, может, их отец был и прав. Он хотел защитить своих дочерей, но ведь отец Коултера тоже пытался защитить его своей чрезмерной строгостью.

А теперь в этот маленький мир ворвались чуждые силы, и было такое чувство, что изменился привычный ход событий и ничто уже не останется прежним.

– Брат Вильям и его жена могут подняться на чердак, – сказала Сабрина. – Тайлер и… Каллен (она чуть не сказала «Коултер»)…

– Мы с Тайлером поспим в сарае. Заодно посторожим, – сказал Коултер, входя в дом.

– Зачем? – Глаза у брата Вильяма округлились от недоумения.

– Индейцы, – ответил Коултер.

– Хищники, – одновременно с ним произнес Тайлер.

Сабрина начала было надеяться, что все обойдется и не понадобится никакого спектакля, и вдруг миссис Вильям все испортила:

– А как же брат Снтон?

– Я пойду в сарай, – сказал тот.

– Нет! – Сабрина беспомощно взглянула на Коултера. – Там уже нет места.

Миссис Вильям взглянула наверх:

– Тогда остается единственное: женщины спят на чердаке, а мужчины – внизу. И мне будет намного спокойнее, миссис Александер, если ваш муж ляжет у двери.

– Муж? – переспросила Изабелла. Она сама не ожидала своего неуместного вопроса и начала притворно кашлять.

– Муж, – решительно подтвердила Лорин, строго взглянув на Изабеллу.

– Но, Сабрина… – заикнулась было Мзри.

– Хватит болтовни, девушки! – Коултер говорил тоном, не допускающим возражений. – Никаких обсуждений. Кроме того, мы с Сабринои вовсе не всегда спим вместе, правда, дорогая?

Сабрина громко закашлялась и, слава Богу, заглушила возгласы изумления сестер:

– Ни слова больше! Мэри, Рэйвен, Изабелла приготовят постели на чердаке, Лорин постелит брату Вильяму, а брат Ситон поспит на… папиной кровати.

Но в Изабеллу словно вселился бес:

– Но, Брина, наверняка капитан…

Шагнув к ней, Сабрина бросила на сестру свирепый взгляд и скомандовала:

– Ну же, Изабелла, Рэйвен, Мэри – наверх! И без разговоров!

Девушки изумленно переглянулись. Сабрина до сих пор никогда не позволяла себе такого тона. И им не приходилось раньше видеть, чтобы какой-нибудь мужчина разговаривал с их сестрой так, словно она была его собственностью! И вообще у них еще никогда в доме не было столько мужчин! Возбужденные событиями этого дня, сестры взобрались по лестнице наверх, расстелили одеяла и стали ждать Лорин и Сабрину. Их любопытство разгоралось, и они подглядывали сверху, как Лорин и миссис Вильям стелили постель брату Ситону.