— Я же сказал — нет, — отрезал Эл. — А ты-то чего сюда приехал?

Люк снова заулыбался.

— А я-то надеялся… Уилли ведь мне рассказывал, какой веселый и общительный парень его братишка Эл!

— Люк, мне некогда. Что тебе нужно?

— Некогда? — Люк через голову Эла заглянул в кухню. — А чем это ты занят?

Эл посмотрел на него профессиональным взглядом полицейского. Взглядом, полным угрозы. Ему легко дался этот взгляд, учитывая, что вместо гиганта-бейсболиста он ожидал увидеть за дверью очаровательную блондинку.

— Не твое дело, — отрезал Эл. — А теперь объясни: чего ты здесь делаешь?

— Пивка привез, — ответил Люк, приоткрыв пакет, чтобы Элу было видно содержимое. — Думал, посидим тут на крылечке, выпьем немного.

Эл испустил глубокий вздох. С чего это он решил, что Мэг ни с того ни с сего сюда потащится? У нее сын, работа, своя жизнь. У Эла все равно все валится из рук, так почему бы не поболтать с Люком за банкой пива?

Он коротко кивнул.

— Давай! День сегодня отличный.

— Ну, как нога-то? — поинтересовался Люк, грузно опускаясь рядом с Элом на ступеньку крыльца и открывая первую банку.

— Да вроде бы нормально.

— А когда гипс снимут, ты сможешь нормально ходить?

Эл пожал плечами и взял банку.

— Думаю, буду ходить вполне прилично. Но сомневаюсь, что нога сможет мне служить так же, как раньше.

— Ага. У меня тоже были травмы, после которых я так и не восстановился.

Эл взглянул на его искривленные пальцы и подумал, что это только то, что на поверхности. Люку всего около тридцати, но болячек у него не меньше, чем у пенсионера. Тем не менее его приятель выглядит вполне довольным судьбой и принимает свои болячки спокойно, как ту цену, которую пришлось заплатить за несколько лет славы и блеска.

— Ты так и живешь один? — спросил Люк. — Тебе надо завести собаку.

Эл отхлебнул пива и посмотрел во двор.

— Что ж, компания не помешает. Правда, о собаке я не думал.

Люк пожал плечами.

— Кошки тоже ничего, но я больше люблю собак.

Эл подумал, что и так сказал слишком много. Поэтому он молча смотрел вдаль, через двор, туда, где блестела река. Он совершенно не думал ни о чем подобном. В его мыслях была одна Мэг, хотя в этом Эл боялся признаться даже самому себе.

— Конечно, нельзя сказать, что ты тут совершенно один. Ты ведь об этом знаешь, правда? — спросил Люк.

— Да, пожалуй. В лесу тут полно всякой живности, и в полях тоже. А в доме наверняка есть мыши.

Люк засмеялся.

— Я имел в виду старую Марго.

Эл грозно взглянул на Люка. Потом отхлебнул пива из банки. А он-то думал, что дразнятся только дети.

— Я слыхал, в непогоду она рыдает где-то на чердаке на вокзале, — сказал Люк. — Но все знают, что живет-то она здесь.

— Ну тогда никакие собаки-кошки мне и не нужны, — сказал Эл с усмешкой. — Со старой Марго и хлопот меньше. Кормить ее не нужно, и никакой грязи от нее нет.

— Что касается меня, то нет ничего лучше доброй собаки.

Люк осушил свою банку и поставил ее на крыльцо. Потом откашлялся, подвинулся немного, чтобы можно было опереться о столб, и повернулся лицом к Элу.

— Есть один вопрос, который мне хочется провентилировать, — сказал он. — Только, если я влезу во что-нибудь личное, ты мне сразу скажи. Ладно?

Эл кивнул. Сердце его подскочило. Черт побери! Он совершенно забыл, что такое маленький городок. Как тут все беспокоятся друг за друга. И вот теперь наверняка каждый сочтет своим долгом защитить несчастную вдову от его посягательств. Хорошо еще, если этот каждый не будет старым товарищем погибшего брата.

Эл сделал глупость. Нельзя было целовать ее прямо на улице. Должен был догадаться. В этом городе даже у стен есть глаза и уши. Тут от людей ничего не скроешь. И, что еще хуже, у них у всех длинные языки.

— Ты ведь знаешь, старина Уилли много значил для нашего города, — начал Люк.

Эл все еще оставался в напряжении. Мэг с Уиллом уже десять лет как развелись, но здесь, в городе, как видно, не считают это заслуживающим внимания обстоятельством.

— Не он один, — заметил Эл.

Люк потер громадной лапищей подбородок.

— Мне кажется, — произнес он, пристально взглянув на Эла, — город в долгу перед Уилли. И мы должны что-то сделать для него.

Эл почувствовал, как напряжение выходит из него, словно воздух из проколотого воздушного шарика. Люк, слава Богу, приехал не из-за Мэг.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался ветеран бейсбола.

Эл откашлялся.

— Ну-у… Не знаю даже.

— Во-первых, его нужно похоронить здесь, в городе. — Эл согласно кивнул. — Еще, я думаю, в городе нужно устроить что-то вроде мемориала. Знаешь, в честь всего того, что твой брат сделал для нашего города.

Элу так и хотелось спросить: а что, собственно, он сделал? Он вывел местную команду в финал Кубка и бросил жену и сына. Так за что конкретно Уилл заслужил мемориал? Может быть, Люк думает, что одно уравновешивает другое? Но Эл не стал лезть в бутылку.

— Ну? Так что ты думаешь? — настаивал бывший спортсмен.

Неожиданно тишину полей прорезал шум двигателя. Люк замолчал и прислушался.

— Мэгги надо глушитель заменить.

— Ага. — Эл рывком поднялся с крыльца. — Я уже ей не раз говорил.

Они прошли по подъездной дороге туда, где Люк оставил свое такси.

— Женщины в автомобилях ничего не смыслят, — констатировал Люк.

Эл не спорил. Больше всего его беспокоило то, что Люк может задержаться и начать обрабатывать Мэг по поводу мемориала. У Эла не было никакой уверенности, что Мэг от этой идеи запрыгает от радости.

— Ты знаешь, — сказал Люк, когда Мэг уже заезжала во двор, — многие ребята из нашей команды до сих пор живут здесь. Я думаю собрать их вместе и обсудить эту мысль. Как ты на это посмотришь?

Если говорить начистоту, Эл предпочел бы, чтобы Люк вообще отказался от этой идеи. Если уж вспоминать все, что успел совершить Уилл за свою жизнь, неизвестно, каких воспоминаний будет больше — светлых или горьких. Сможет ли Мэг забыть предательство, а Джерри горечь безотцовщины? Или они будут вспоминать Уилла как героя, въехавшего в город на белом коне, в звоне фанфар и сиянии фейерверка?

А он сам? Какую позицию придется занять ему?

Мэг остановила машину и выключила зажигание.

Между тем Люк вдохновенно продолжал:

— Может, мы примем какое-нибудь решение, программу, ну, знаешь, как это делается.

— Да-да, конечно! — поспешил согласиться Эл.

Неужели нельзя просто похоронить человека и помолиться за его душу? Если бы Эл похоронил его в Чикаго, то не ходил бы сейчас с больной головой. Мэг легко выпрыгнула из машины и направилась к мужчинам. От нее веяло такой свежестью, что весенние цветы позавидовали бы.

— Я дам тебе знать, к какому решению мы придем, — сказал Люк.

— Хорошо, — ответил Эл.

— Ну, пока!

— Да-да, хорошо, — пробормотал Эл, поглощенный неожиданно представшим перед ним видением.

Мэг выглядела так же прекрасно, как и всегда, но что-то было не так. Лучезарная улыбка куда-то исчезла, в глазах была не умиротворенность знойного летнего денька, а угроза надвигающейся бури.

— Привет, Мэгги, как дела? — поздоровался Люк, проходя мимо нее к своему автомобилю.

— Спасибо, хорошо, — ответила она, послав ему некое подобие прежней улыбки. — Как Синди, как дети?

— Прекрасно.

Но предвестники бури ожили вновь, как только она миновала Люка. Черт возьми. Кажется, Мэг сердится на него за что-то. Что же он натворил? Эл открыл было рот, чтобы спросить, а потом умолять о прощении, в каком бы грехе она его ни уличила. Но, прежде чем Эл успел что-то сказать, она сунула пакет ему под нос.

— Вот ваш заказ, сэр. Тако.

— Заказ?

Он тупо уставился на пакет.

— Вы не изволили уточнить, цыпленок или говядина, так что я принесла и то и другое.

— Цыпленок? Говядина?

Эл решительно ничего не понимал.

— Вот. Бери.

Мэг, потеряв терпение, вложила пакет прямо в руки Эла.