— Иногда.

Он отрезал кусочек мяса, тщательно разжевал и проглотил, и только тогда продолжил.

— Мне нравились специальные задания. Мне нравилось, когда можно было предотвратить преступление. Когда это удавалось, я чувствовал себя просто замечательно.

— А работа следователя?

— Нет, не очень. — Эл аккуратно обмакнул кусочек мяса в соус. — Ведь наша работа начиналась, когда преступление уже было совершено и исправить ничего нельзя. В девяти случаях из десяти убийцей оказывался близкий человек жертвы. Муж, жена, приятель, собутыльник. Ты добиваешься у них признания, а дальше начинается рутинная бумажная работа, которая, в сущности, уже ничего не меняет.

Эл помолчал, с грустью глядя в окно на надвигающуюся ночь. Разве может он что-нибудь изменить? Решил, что ему нужен покой и умиротворенность деревенской жизни. Но разве себя переделаешь? Эл все равно остается в душе полицейским, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Он снова повернулся к Мэг. Какая она нежная, податливая. Глядя на нее, он подумал: тем, кто пытался заполучить ее до него, просто не везло или они не пытались по-настоящему?

Подошла официантка, унесла тарелки и предложила десерт.

— Я сыта, — отказалась Мэг, — но ты обязательно закажи себе.

Чудесные синие глаза улыбнулись ему.

Эл с минуту подумал, а потом покачал головой.

— Нет, пожалуй. Я и так толстый.

— Ты совсем не толстый, — возразила Мэг.

Он пожал плечами.

— Пока нет, но уже на грани.

— Тебя это не должно беспокоить, — сказала Мэг. — Ты такой красивый, представительный мужчина. Подтянутый и элегантный.

Эла бросило в жар.

— Ты, наверное, шутишь, — произнес он смущенно.

Мэг всегда была такой искренней, а теперь ведет себя как опытная соблазнительница. Она так сказала из вежливости, или…

Кто знает, куда бы завело его разыгравшееся воображение, но, к счастью, в этот момент снова подошла официантка. Эл оплатил счет, и они покинули ресторан. Вечер был просто чудесный.

— Может быть, пройдемся? — робко предложил Эл.

Она засмеялась.

— Лучше в следующий раз.

— Я имел в виду немного пройтись по улице, а не…

И вдруг осекся. Мэг сказала — в следующий раз? Значит, она не поставила на нем крест из-за того, что Эл не сумел поддержать беседу? Тогда возвращение в город будет не таким мучительным. Он подал ей руку, и они неспешно направились к автомобилю.

Раньше Эл всегда сидел на заднем сиденье, но сегодня решил положить этому конец. Он как можно дальше отодвинул переднее сиденье рядом с местом водителя, так, чтобы оставалось достаточно места вытянуть больную ногу. Но главное, теперь он мог сидеть бок о бок с Мэг, пока она вела машину.

— А почему ты не уехала из нашего города? — спросил он, когда машина уже мчалась по трассе.

— Здесь мой дом.

Простой ответ, но в нем — вся Мэг. Верность. Преданность. Постоянство.

— А у тебя есть мечта?

— Да, — ответила она чуть слышно.

Он ждал продолжения, но Мэг хранила молчание.

— Ты что-нибудь пишешь? — спросил Эл.

— Немного.

— Хочешь стать известной романисткой?

Она неопределенно пожала плечами.

— Я хочу писать о том, что мне интересно. Стану я знаменитой или нет, зависит не от меня.

Эл слышал, что настоящее счастье — это чувство удовлетворения от своего труда. Мэг, кажется, нашла формулу.

Снова наступило молчание, но на этот раз Эл не пытался его нарушить. Насчет следующего раза — это она серьезно? Ведь у Мэг наверняка есть из кого выбрать себе спутника на вечер. Даже в таком маленьком городке найдется сотня мужчин, куда интереснее его.

— Я завезу тебя домой, — сказала она. — Тогда тебе не придется…

Не придется проводить до дома свою даму, как подобает мужчине?

— Нет, — твердо сказал он.

Мэг хмыкнула, что, как он знал, свидетельствовало о ее недовольстве.

— Ты просто упрямый…

— В этом, может, и состоит мое очарование, — проворчал Эл, не дав ей закончить.

— Мы практически едем мимо твоего дома, — продолжала настаивать Мэг. — Маленький крюк — и мы у твоих ворот.

— Я не хочу, чтобы ты ехала одна в темноте.

— Да стемнело-то совсем недавно. Сейчас не ночь, а вечер.

— Называй как хочешь, но одна в темноте ты не поедешь. Я не так воспитан: меня приучили провожать своих дам до дома.

Она снова хмыкнула. Значит, злится. Эл только не понял, из-за чего: то ли из-за того, что он не позволил ей ехать одной, то ли из-за того, что назвал своей дамой. Просить разъяснений ему не хотелось.

— Я поеду с тобой… — настаивал он. Боже, что она подумает! — А ты можешь позвонить от себя и вызвать Люка, — нашелся он.

В холодном молчании они подъехали к дому Мэг. Она съехала на обочину и выключила зажигание.

— Ты уверен, что мне не опасно одной подниматься наверх? — с издевкой заметила Мэг. — Все-таки солнце уже зашло. Никогда не знаешь, что тебя ждет на темных улицах нашего города.

— Иди звони, — проворчал он.

Она вышла из машины и захлопнула дверь. С силой захлопнула. Прекрасное завершение вечера. Возможно, на следующей встрече придется поставить крест. Черт побери! Ну почему она такая упрямая?

Эл тоже выбрался из машины. Проверил, все ли двери заперты, подняты ли стекла. На другой стороне улицы темнело здание вокзала. Поднялся легкий ветерок. Из-под крыши доносились едва слышные заунывные звуки. Через несколько минут Мэг спустилась вниз.

— Люк выезжает.

— Спасибо, — кивнул Эл.

Мэг подошла и встала рядом с ним, облокотившись о капот машины.

Он почувствовал, что его обволакивает легкий цветочный запах ее духов. Интересно, а волосы у нее пахнут так же или у них запах озерной воды, который сопровождал их всю дорогу до дома?

Эл попытался отвлечься от опасных мыслей.

— Тебе совершенно необязательно дожидаться такси вместе со мной…

— Нет уж, — возразила она, — мало ли что может произойти с тобой на темной улице.

— Какая ты остроумная!

— У тебя научилась, — парировала Мэг.

Эл не мог больше бороться с соблазном и положил руку ей на плечо.

— Ну почему ты такая колючая? — спросил он.

Она подвинулась поближе к нему и обхватила его рукой за талию.

У Эла от волнения перехватило дыхание. Свет уличных фонарей отражался в зрачках ее глаз, которые искрились, как фейерверк.

— Злючка! — хрипло прошептал он.

Губы их слились, и ночь закружилась вокруг в волшебном танце.

Прикосновение ее губ было нежным, и теплым, и осторожным, и жадным одновременно. Эл отозвался на это прикосновение с той же страстью, стремясь вложить в поцелуй сжигающее его желание. Его руки сомкнулись на ее талии. Они как бы манили ее в рай и обещали неземное блаженство. Мэг подчинилась им безоглядно…

Раздался пронзительный автомобильный гудок.

— Эй, вы, — закричал Люк, высунувшись из машины, — хотите заниматься такими делами, так сели бы в машину, как все нормальные люди!

— Добрый день, милочка, — услышала Мэг, и сердце у нее упало.

Она так мечтала мирно покопаться на крохотном клочке земли возле вокзала, чтобы ее душа отвлеклась наконец от навязчивых воспоминаний о прошлом вечере, о жарких объятиях Эла. Теперь ей казалось, что это была всего лишь минутная слабость с ее стороны, а не порыв души. Мэг хотелось хорошенько обо всем подумать, чтобы расставить точки над «i». Но весь свет словно сговорился, чтобы помешать этому.

Мэг со вздохом повернулась.

— Добрый день, миссис Толсон. Как дела?

— У меня все хорошо, милочка. Скажи лучше, как дела у тебя?

— Прекрасно, мэм. Лучше не бывает.

Миссис Толсон, как и все население города, уже успела принести Мэг соболезнования в связи с гибелью Уилла. Теперь, повинуясь неписаным законам города, она перешла в стадию сочувственного покачивания головой и причмокивания губами, сопровождаемую восклицаниями вроде: «Ты такая бледненькая!» и советами типа: «Пойди приляг, деточка». Словно она сопливая девчонка, у которой пропала любимая игрушка.