А перед этим Паша смотрел и слушал внутренние новости. К удивлению — интересные, живые, совсем неформальные и незаполитизированные. О том, как под Владимиром три дня искали в лесу потерявшихся детей. Как запускали очередную турбину на Братской ГЭС. О сельскохозяйственных итогах года в средней полосе и Поволжье. О съемках нового фильма, посвященного корейской войне и её последствиям. Об окончании осеннего призыва на военную службу. Мелькали умело смонтированные кадры, раздавались нужные в нужный момент реплики корреспондентов…

"Теперь вот эти мальчишки, совсем недавно бывшие студентами, станочниками, дорожными рабочими, продавцами, отправятся на полгода в учебные роты и батальоны, что бы оттуда уже придти в войска подготовленными к службе специалистами", — без запинки, но как-то по-домашнему тепло рассказывал коротко постриженный, лет тридцати с лишком, круглолицый и плечистый корреспондент, провожая камерой отъезжающий от военкомата автобус с призывниками. Паша еще успел подивиться натуральности съемок: некоторых из ребят под руки заводили в салон, другие с трудом держались на ногах, явно употребив на проводах не одну бутылку вина. Но всё это попало в кадр и не было вырезано бдительной цензурой. Если тут есть цензура. И если она бдит. Впрочем, может быть, выпившие перед уходом в армию призывники — не такой уж страшный грех, что б его нельзя было показать по телевизору? Тем более, все прекрасно знают об этом обычае… и зачем же тогда прятать голову в песок, выставляя наружу яйца? Особенно учитывая, что несмотря на опьянение, вели себя ребята достойно, без матюгов и скандалов.

Дикторша неторопливо сменила очередной листок с новостями.

"А сейчас информация из Нового Света.

Энергетический кризис, вызванный небывало нерациональным потреблением нефтепродуктов в Северной Америке грозит перерасти в прямое военное столкновение между Северными Штатами и их основным поставщиком нефти — Венесуэлой. Корреспонденты различных новостных агентств сообщают, что правительство Никсона выдвинуло нечто подобное военному ультиматуму руководству Венесуэлы: если через двое суток не будет увеличена квота поставок сырой нефти и уменьшена цена оной, то северные американцы грозят взять под свой контроль и без того практически им принадлежащие нефтяные скважины на территории Венесуэлы. Язык диктата, к сожалению, единственный, на котором умеют разговаривать американцы. И даже события тридцатипятилетней давности, кажется, ни чему их не научили. Разве что — не становиться поперек дороги русским. В остальном же мире империалистические хищники ведут себя как в собственной колонии, хотя сами громогласно призывают к уничтожению остатков колониализма.

По данным агентства Рейтер часть оппозиционных нынешнему правительству Венесуэлы лидеров обратилась за поддержкой в Москву, но — "нам ничего неизвестно ни о таком обращении, ни о том кем и к кому конкретно оно было направлено" прокомментировал эту новость дежурный дипломат Комитета по иностранным делам при Верховном Совете".

"Ряд общественных гуманистических организаций Британии, Германии и Югославии обратились к просьбой к Верховному Совету помочь установить местонахождение почти двух десятков врачей и добровольцев, оказывавших медицинские услуги и раздачу гуманитарной помощи населению в пострадавших от военных действий южных районах Пакистана вблизи с границами Ирана, которые, по просьбе шаха Мохаммеда Второго, охраняют советские войска.

Врачи перестали выходить на связь со своими товарищами в Европе около двух недель назад. Пакистанские власти, не признавая этого открыто, тем не менее, юго-восточную часть своей территории фактически не контролируют и помочь в поисках пропавших не смогли".

"И в заключение выпуска новостей — прогноз погоды…"

Дикторша улыбнулась еще раз и исчезла с экрана, расплывшись в туманной дымке смены кадра.

Паша почесал за ухом и вздохнул. У него за спиной, раскинувшись на постели, беспокойно всхрапывала Анька, недавно принявшая почти без закуски пол-литра хорошего коньяка. "Что бы мозги не вытекли", — пояснила она, то и дело посматривая на свою вновь приобретенную безделушку с желтым камнем гелиодором — "солнечным камнем", как понял Паша из несвязного перевода Аньки этого слова с греческого. Несмотря на то, что выпил Паша ненамного меньше своей подруги, спать ему вовсе не хотелось, не та весовая категория. И он успел перед тем, как Анька окончательно угомонилась на постели, уговорить её включить телевизор, совмещенный с облегченным вариантом компьютера. А потом присел перед ним, посмотреть, что же все-таки творится в этом мире.

Паша снова задумчиво вздохнул, нажал на кнопку пультика и тут же попал на какой-то исторический фильм на соседнем канале. Хорошо знакомый, но давным-давно забытый приземистый, усатый и чуть рябой персонаж расхаживал по знаменитому кремлевскому кабинету с трубкой в левой руке и вразумлял стоящих по стойке "смирно" генералов и маршалов. Вот их лица Паша не мог идентифицировать, военной историей он никогда не интересовался, да и трудно было в лицах актеров угадать реальных исторических персонажей. Но то, что это были, несомненно, прославившиеся полководцы говорил настоящий иконостас орденов на груди у каждого из актеров.

Прислушавшись к разговору на экране, Паша неожиданно заинтересовался.

"Товарищ Ильичев на сто процентов уверен в решимости северных американцев применить атомную бомбу, — с нажимом выговаривал актер. — Мне кажется, что такой шаг они предпринять вполне могут. Это в характере наших бывших "друзей" — бить изо всех сил по тем, кто не сможет ответить. Мы в этой войне не участвуем. Разве что иной раз отгоняем самолеты американцев, приближающиеся к нашим границам и границам дружественной Манчжурии…"

Вождь хитро ухмыльнулся, и прошел от стола к входной двери. Камера напряженно и тщательно следила за его движениями: мягкими, плавными, но — неожиданными.

"Как же мы должны отреагировать, если совсем рядом с нашей землей будет взорвана такая бомба? Какие у вас предложения, товарищи?"

Военные не успели еще и рта раскрыть, как вдруг заговорил еще один персонаж, спокойно сидящий возле длинного приставного стола и как бы со стороны наблюдающий эту сцену. С первого взгляда Паша даже принял его за какого-то помрежа, случайно влезшего в кадр. Но таких ляпов в серьезном кинопроизводстве не бывает…

"Вариант, что мы промолчим, как я понимаю, не рассматривается?" — спросил коренастый мужчина в странного покроя распахнутой кожаной куртке. Он, в пику военным, смотрел прямо перед собой, в стол, и перекатывал по нему пальцами левой руки несколько остро отточенных карандашей.

"Не рассматривается! — жестко, но негромко сказал Вождь. — Ответить мы должны".

"Да простят меня военные товарищи, — сидящий поднял в камеру ясные голубоватые глаза. — Но, кажется, у американцев совсем рядом с полуостровом сосредоточена авианосная группа? А еще — сам пехотный корпус генерала Макартура сосредоточен на очень небольшой площади. Тут вам не российские просторы…"

"Вы предлагаете нанести бомбовые удары по американцам?" — спросил кто-то из маршалов, но камера не задержалась на нем.

"Зачем же просто бомбовые? — сделал вид, что очень удивился сидящий. — У нас тоже есть атомное оружие. Пусть американцы и не знают об этом. Пусть будет для них сюрприз…"

"Это же прямая война…" — нерешительно произнес кто-то из генералов.

"Война? — сидящий удивленно поднял бровь. — Воюют американцы только со слабыми. А мы должны показать силу, и такую, что б им не захотелось с нами воевать…"

"Товарищ Камов сказал правильно, — вмешался в разговор Вождь, до этого момента как бы со стороны внимательно вслушивающийся в короткую перебранку. — Показать силу, остановить северных американцев в Корее и заставить их уйти без продолжения войны".