— Дорогая… — Голос Кейт дрогнул. — Мы оберегали тебя.

— И это вы называете стремлением оберегать меня? То, что вы обрушили на меня правду на виду у всех? Почему же вы тогда не опубликовали мою историю в «Таймс»? — Скайлер горько рассмеялась.

Кейт мертвенно побледнела.

— Прости… я не предполагала, что ты обо всем узнаешь таким образом. Я сожалею о случившемся больше, чем тебе кажется. Что бы ты ни думала обо мне, поверь: я люблю тебя. Я твоя мать.

Но матерью Скайлер была не Кейт, а Элли.

Скайлер вдруг поняла, что оказалась в ловушке. И никто не слышит ее призывы о помощи.

— Я должна уйти отсюда, — громко сказала она.

Но прежде чем Скайлер сделала несколько шагов, ее догнала Верна, крепко схватила за локоть и отвела в сторону.

— Судья дает нам отсрочку, хотя и говорит, что ничего подобного в его практике не встречалось. У нас есть время. Новое заседание назначено на утро пятницы. — Верна говорила спокойно, но при этом нервно теребила ожерелье.

— На утро пятницы, — повторила Скайлер.

Адвокат вцепилась в ее руку.

— Поезжайте домой, хорошенько выспитесь, подумайте обо всем. И я сделаю то же самое. — Верна провела ладонью по лбу и тяжело вздохнула.

К Скайлер приблизилась Микки:

— Если я тебе понадоблюсь, то буду рядом. — Подруга выглядела такой ошарашенной, что, обнимая ее, Скайлер не знала, кто кого утешает.

— Микки, все это бессмысленно, — сдавленно всхлипнула она. — Если я сейчас же не уйду отсюда, то взорвусь. Я хочу немного побыть одна, подумать…

Но, уже выходя из зала суда, Скайлер осознала, что остаться в одиночестве ей не удастся. Тони молча шел рядом с ней по коридору к лифтам.

Вдохнуть осенний воздух было так же приятно, как нырнуть в прохладную, чистую воду. Скайлер задрожала, жалея, что не надела жакет. Теперь она о многом жалела — и больше всего о том, что не познакомилась с родной матерью иначе. В голове у нее всплыла старая китайская пословица: «Бойтесь желаний — они сбываются».

— Пойдем куда-нибудь и поговорим, — предложил Тони.

— Тони, не знаю, сумею ли я…

Но Тони крепко сжал руку Скайлер и пристально посмотрел ей в глаза.

— Доверься мне, — попросил он.

Скайлер слабо улыбнулась:

— А разве у меня есть выбор?

— Нет, если тебе небезразлична судьба нашего ребенка.

Скайлер не поняла, что он хотел этим сказать, но кивнула. Она слишком устала, чтобы спорить. Только когда они прошли полквартала и свернули за угол, Скайлер спросила:

— Куда мы идем?

— В Чайнатаун. Я знаю одно местечко, где мы не встретим знакомых.

Скайлер молча кивнула и с удивлением ощутила голод.

Идти пришлось не больше пяти минут, но Скайлер, ослабевшая от потрясения, чуть не падала к тому времени, как они добрались до Мотт-стрит. Внезапно она заметила, что их окружают в основном выходцы из Азии, голоса которых сливались в неясный шум. Тони оттащил Скайлер в сторону от тележки, которую вез мужчина в грязном белом фартуке. Наконец Тони остановился перед витриной — узкой и неприметной. К запотевшему окну было приклеено пожелтевшее от времени меню на китайском. Тони открыл дверь и повел Скайлер за собой.

Крохотный ресторанчик был переполнен, все стулья и отдельные кабинеты оказались занятыми, повсюду Скайлер окружали азиатские лица. Но хозяин, старый китаец, узнал Тони и каким-то чудом нашел для них отдельный кабинет. Скайлер рухнула на потертую банкетку.

— Здесь готовят отличные пельмени с креветками, — сообщил Тони, когда перед ними положили меню. Скайлер кивнула. — Хочешь поговорить?

От горького смеха у Скайлер сжалось горло.

— А что здесь скажешь? Похоже, теперь у меня две семьи. Осталось лишь выяснить, где мое место.

— Да, запутанное дело, — добродушно согласился Тони. Именно за это Скайлер и любила его: события, ошеломлявшие других, он принимал как должное. Наверное, потому, что служил в полиции. Патрулируя улицы, Тони за день столько раз сталкивался со злом, сколько другим не случается за всю жизнь.

— Зато многое встало на свои места, — задумчиво продолжала Скайлер, сознавая, как нечто обретает форму посреди густого тумана у нее в голове. — Между нами с Элли с самого начала возникло странное притяжение… будто мы знакомы с давних пор. Оно казалось почти мистическим. — Скайлер в немом удивлении взглянула на Тони. — Если бы я верила в мистику, то решила бы, что все это не случайность.

— Возможно, но этим ты ничего не объяснила бы. Вопрос в том, как ты намерена поступить дальше. На мой взгляд, у тебя есть два выхода. — Он загнул два пальца на правой руке. — Первый — предоставить право судье принимать решение. Возможно, он окажется чутким человеком и поймет, что нового потрясения Элли не переживет. А может, решит, что лучше всего — дождаться, когда рассеется дым, а пока отдать Элизу в приют.

Скайлер содрогнулась. Неужели судья способен на такое?

Она заметила приближающегося официанта, но Тони жестом отослал его.

— А второй выход? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Мы могли бы попробовать все уладить сами.

— Мы?!

— Да, ты и я. Сидя в зале суда, я принял решение. Вот оно: меня не устраивает роль наблюдателя.

— Что ты задумал?

— Я хочу, чтобы мы стали одной семьей.

На миг Скайлер показалось, что она ослышалась. Но когда до нее дошел смысл его слов, она почувствовала себя так, будто ее окутало тепло. У Скайлер закружилась голова, и она ухватилась за край стола.

— Тони, ты просишь меня выйти за тебя замуж?

— А что, не похоже? — Он легкомысленно пожал плечами, но Скайлер видела, что Тони настроен более чем серьезно.

Она потерла ноющие виски. Перед глазами у нее все плыло.

— Не знаю, что и сказать…

— Ты можешь ответить «да».

— И что дальше? Думаешь, на судью произведет впечатление то, что мы совершили две ошибки вместо одной? Послушать тебя, так мне достаточно просто вскочить к тебе в седло и двинуться навстречу рассвету… Но брак станет скорее проблемой, чем решением.

— Проблемой? Черт возьми, Скайлер, если ты до сих пор ничего не поняла, сообщу тебе одну новость: я люблю тебя. И не спрашивай почему. Поверь, до сих пор я думал о таком решении не больше, чем ты. — Тони придвинулся так близко, что Скайлер ощутила его дыхание, горячее, как поцелуй. — Если я тебе безразличен, так и скажи. Я сразу уйду. Достаточно одного твоего слова. Скажи, что ты ни в грош не ставишь ни меня, ни себя, ни нашего ребенка.

Скайлер опустила голову и зажала ее в ладонях. Ответить, что она не любит его? Но ведь это ложь. С другой стороны, они такие разные, как спутники, которые движутся по разным орбитам.

— Просто я… я… сейчас я ни о чем не могу думать, — выговорила она.

— Ты права в одном: речь идет не только о нас, — продолжал Тони. — Если ты откажешься, то можешь потерять и Элизу. Подумай хорошенько, Скайлер. Не спеши.

— Что я могу? Я не знаю даже, кто я такая. Я — женщина по имени Бетани. За родителей я принимала чужих людей. Вся моя жизнь потеряла смысл, и только одно мне известно наверняка: стать твоей женой я не могу.

Минуту Тони молчал; слышалось только глухое постукивание палочек для еды и шипение рисоварок.

Наконец он деловито спросил:

— Сейчас или вообще?

Скайлер хотелось протянуть руки, схватиться за то, что казалось ей таким надежным. В головокружительном безумии прошедших полугора часов ясными для нее оставались только чувства к Тони. Она любила его. Всей душой. Преданно и страстно. Хотела просыпаться с ним в одной постели… сидеть за столом… принимать душ… сидеть в седле, проносясь по тропе мимо своего дома.

Но желать чего-нибудь и получить желаемое — не одно и то же. И даже когда желания сбываются, это не всегда происходит по плану. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на Элли и Скайлер. С тех пор как Скайлер помнила себя, она мечтала встретиться с родной матерью, но даже представить себе не могла, что их встреча будет такой.

Она с печалью смотрела на Тони.