Как только Элли вошла в ресторан и увидела Пола, сидящего у длинной стойки, ее сердце тревожно дрогнуло. Он заметно похудел за те несколько недель, что они не виделись. А еще в нем появилась настороженность. Обхватив ладонями высокий стакан со скотчем, Пол походил на усталого путника, который знает, что если остановится хотя бы на минуту, то не сможет закончить путешествие.

Сев рядом, Элли коснулась его.

— Здравствуй, Пол.

Он обернулся с настороженной улыбкой.

— Привет! Столик еще не освободился. Нас позовут. — Пол присмотрелся. — Ты отлично выглядишь. Села на диету?

— То же самое я могла бы сказать о тебе. Похоже, в кафетерии Лэнгдона лучше кормить не стали. — Поудобнее устроившись на высоком табурете, Элли заказала джин с тоником.

Она огляделась. Огромные букеты живых цветов стояли на обоих концах полированной стойки. Отовсюду слышались обрывки разговоров, негромкое гудение миксеров.

— Помнишь, как мы в прошлый раз сидели здесь? — спросил Пол. — Свободных столиков не было, и мы поужинали прямо у стойки бара, как в дешевом кафе, но нам пришлось выложить за этот ужин целых сорок долларов.

Элли улыбнулась:

— Помню, мы были слегка навеселе.

На Поле был твидовый блейзер, который Элли помогла ему выбрать в магазине «Пол Стюарт». Серый, с голубоватым отливом, под цвет его глаз. У нее сжалось сердце.

— Ну, как твои дела? Есть интересные случаи?

— Только один — карлик с отягощенной наследственностью. Отец у него больной, а мать нормальная.

— Нормальная? О чем ты? Что вообще такое «норма»? — Элли отпила джина и поморщилась. — Прости, просто я не в себе. Я так и не научилась непринужденно вести себя в твоем присутствии.

У нее закружилась голова, в носу знакомо защипало. Она вытащила из сумочки платок. Во время последней встречи с Полом Элли сдерживала слезы до тех пор, пока не села в такси, но едва машина тронулась с места, она разрыдалась так, что бедный водитель растерялся.

Пол снял очки, тщательно протер их салфеткой и снова водрузил на нос. «Он тоже не каменный», — язвительно отметила Элли. Но Пол невозмутимо взглянул на нее.

— Мы бродим впотьмах, — тихо сказал он, — пытаясь отыскать дорогу на ощупь.

— И когда же мне следует крикнуть: «Включите свет!»?

— Элли…

— Помню, помню. Я поклялась держать себя в руках. — Она торопливо глотнула джина. — Но это нелегко. Стоит мне увидеть тебя — и все начинается заново. Впрочем, давай для разнообразия поговорим о чем-нибудь другом. Притворимся, будто это наше первое свидание.

Горькая улыбка тронула его губы.

— Наше первое свидание? Если вспомнить все, что с нами было, по-моему, это мысль неудачная.

— Не беспокойся, с тех пор как мы познакомились, я сильно изменилась.

Пол мягко коснулся ее запястья.

— Помнишь, как мы слушали Стенли Террентина в «Авангарде»? Кажется, это было на нашем втором свидании…

— Тот вечер я не забуду никогда. Впервые в жизни я слышала такую чудесную игру на саксофоне. Мы прослушали весь концерт.

— И вышли из клуба в два часа утра, а потом долго не могли поймать такси.

— Неудивительно: была Пасха. А мы так увлеклись, что обо всем забыли.

Пол задумчиво улыбался, погруженный в свои мысли, и допивал скотч с содовой. Когда стакан опустел, он заказал второй. А потом спросил:

— А что нового у тебя? Та пара, которую я направил к тебе, уже звонила?

— Ты имеешь в виду Спенсеров? — Элли кивнула. — На прошлой неделе я встречалась с ними. Оба в глубокой депрессии.

— Как и следовало ожидать. Это их третий недоношенный ребенок. Он продержался дольше, чем первые два, но не знаю, к худу это или к добру… Они во всем упрекают только себя, вот я и предложил им поговорить с тобой. Особенно нуждается в помощи Лиз Спенсер: она уверена, Бог карает ее за что-то.

Все это Элли уже знала: целый час ей пришлось слушать Лиз и подавать ей бумажные салфетки. Лиз безудержно рыдала, а ее муж, как каменный, сидел рядом, глядя в никуда. Элли пожалела о том, что Пол напомнил ей о Спенсерах и их тяжелой утрате. Ей вдруг захотелось швырнуть стаканом в зеркало над стойкой, разбить стекло, в котором отражались они оба.

Словно почувствовав перемену ее настроения, Пол перевел разговор на другую тему:

— Знаешь, кто недавно звонил мне? Джерри Бергер, мой сосед по комнате из Беркли… Кажется, ты однажды встречалась с ним. Так вот, сейчас он в городе, на какой-то конференции. Джерри работает в комиссии Фулбрайта.

— Такой лысоватый коротышка? Тот самый, который приставал ко мне на рождественской вечеринке у Флетчеров?

— То был гнусный тип по имени Алан Тауэр. — Пол склонил голову, глядя на нее с насмешливым скептицизмом. — А что, он и вправду приставал к тебе?

— Да, и я не знала, смеяться мне или плеснуть ему в лицо креветочным соусом.

— Ублюдок!

— Приступ ретроспективной ревности?

— Если бы я ревновал тебя к каждому мужчине, пытавшемуся заигрывать с тобой, то долго не протянул бы.

Элли хотелось заверить его, что она ни с кем не встречается и даже не думает об этом. И вместе с тем ее мучило желание наказать Пола, причинить ему боль. Однако она промолчала.

Положение спас метрдотель, который провел их к столику в уютном уголке за стойкой. Элли окинула взглядом посетителей ресторана. Все соседние столики занимали пары. Рядом с ней мужчина средних лет и женщина держались за руки, на их лицах играл отблеск трепещущей между ними свечи. Элли захлестнула острая зависть. Она с радостью забыла бы последние шесть месяцев и сделала вид, будто ничего не случилось и они с Полом счастливы, как прежде.

В этот момент подошел официант и предложил им выбрать вино.

Ужин уже заканчивался, когда Элли спохватилась:

— Кстати, как дела у твоего чудо-малыша?

— У Тео? Несколько недель назад его выписали, он набрал шесть фунтов веса. Конечно, аппарат искусственной вентиляции причинил ущерб его легким, но если вспомнить, что пережил Тео, можно считать его состояние превосходным.

— Наверное, его мать ликует. — У Элли кольнуло в груди.

— Серена на седьмом небе от счастья. После долгих и безуспешных попыток у нее наконец появился малыш. — Пол осторожно взглянул на Элли и негромко добавил: — Я скучаю по тебе.

Его лицо, такое милое и несчастное, расплылось перед глазами Элли, но она сказала:

— Пол, я хочу, чтобы мы были вместе. Я не могу притворяться, что мы не женаты. Я мечтаю видеть тебя дома. В нашей постели. В нашей жизни, черт побери!

— Элли, большего я не могу и желать, но…

— Но только если все будет по-твоему? Пол, сколько можно объяснять? Ты просишь меня отказаться от того, с чем я не могу расстаться!

— Ну хорошо. Напрасно я начал этот разговор. — Им принесли счет. Пол достал кредитную карточку.

Элли глубоко вздохнула.

— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Она разыскала меня с помощью моего пациента. Пол, она сама позвонила мне. Это… знак судьбы.

Пол болезненно поморщился:

— Элли, не надо. Я не выдержу.

Но было уже слишком поздно.

— Пол, нам обеим казалось, что нас связывают прочные узы. Раньше я брела во мраке наугад, а теперь вдруг обрела зрение. Это очень важно, даже если нам опять не повезет. Она вошла в нашу жизнь не случайно. Пол, прошу тебя, позволь мне сделать еще одну попытку. Если любишь меня, помоги!

У Элли колотилось сердце; несмотря на выпитое вино, ее била дрожь. Но Пол явно сердился.

— Значит, по этой причине ты и решила сегодня встретиться со мной? Почему же сразу не сказала правду?

Он вправе чувствовать себя обманутым, поняла Элли. В глубине души она с самого начала знала, что не сумеет смолчать. Но ей не просто хотелось поделиться с Полом новостью. Элли скучала по нему. И любила его… хотя сейчас была ужасно зла.

— Я во всем созналась бы, если бы ты хотя бы попытался меня понять. Пол, пообещай хотя бы подумать! Неужели я слишком многого прошу?

— В последнее время я только тем и занимаюсь, что думаю. Так продолжается уже десять лет. И откровенно говоря, ты действительно просишь слишком многого. Даже если я соглашусь, к чему это приведет? На что мы можем рассчитывать?