Принц встал и наклонился ко мне. Он уперся руками в подлокотники моего кресла, эффектно припечатав меня к спинке, а его волосы, закрыв нас от посторонних взглядов, спадали вокруг темной шелковистой шторой. Он не сделал ни одного движения, чтобы дотронуться до меня или взять амулет. Он только смотрел на меня так, как никто и никогда раньше на меня не смотрел. Это был страх осознания первобытной мощи и всепоглощающая жажда завладеть ею. Мне совсем не понравился его взгляд. Я в ответ посмотрела на него в упор. Краем глаза я увидела большую пыльную вазу на краю стола. Она стояла не так уж и близко, чтобы я могла дотянуться руками, но мне необязательно ими пользоваться, чтобы этот вазончик обрушился на затылок принца Чигару. Я так живо представила картину, что меня это развеселило, и я слегка улыбнулась. Гоблин все понял совершенно не так. Его проблема, не моя.

— Он привязался к тебе, — выдохнул он. — Ловец Душ сам ясно виден через твои глаза. Они светятся силой смерти.

Я в ужасе отшатнулась — больше от слов, чем от самого принца Мал’Салина, нависавшего всего в нескольких дюймах от моего лица.

В тени комнаты раздались звуки потасовки, затем бормотание, и Пиарас бросился на принца, увлекая его за собой на пол, где они вцепились друг в друга. Охранники, ненадолго отвлеченные вниманием принца ко мне, старались оттащить Пиараса, но им доставались только пинки. Одна резкая мысль — и ваза приземлилась со стола прямо мне в руки. Она была большой, металлической… и когда встретилась с головой одного из охранников, то издала приятный моей душе звук твердого металла. Сцепившихся противников быстренько растащили в стороны, и я была вознаграждена возможностью ударить в плечо принца Чигару. Это, конечно, не та часть тела, куда я хотела бы прицелиться, но я находилась не в той позиции, чтобы быть разборчивой, поэтому что вышло, то вышло. Двери распахнулись, и в комнату ввалились гоблины… вооруженные гоблины, которые не были рады обнаружить своего принца на полу. Чьи-то сильные руки в доспехах резко швырнули меня обратно в кресло, и обнаженный меч недвусмысленно указал, что мое место там. Пиараса грубо подняли и скрутили ему руки за спиной.

Принц встал и медленно вытер кровь с губы. Его глаза пылали огнем. Пиарас не отступил и не отвел взгляд.

Принц Чигару обратился к охране:

— Запереть наших гостей в комнате наверху, выставить караульных, потом с докладом ко мне.

За нашими спинами закрылась дверь, и раздался звук поворачиваемого в замке ключа. На слух замок был слишком прочным, а шаги наших караульных не затихли в конце коридора, как я надеялась. Охранники принца Чигару исполняли его приказания буквально. Я была слишком ценной именно сейчас.

Мы находились в комнате, некогда служившей гостевой спальней. Она была замечательно оборудована в свое время. Теперь парча, служившая обивкой, обветшала, бархатный навес над кроватью истончился и превратился в лохмотья, а в воздухе висел тяжелый запах сырости и плесени. Оставались кое-какие предметы мебели, но большей частью покрытые старыми простынями, пылью, а скорее всего, и тем и другим. На каминной полке горели две лампы, но сам камин был темным и холодным, как и вся комната. Дополнительное освещение давала длинная узкая полоса лунного света, проникающего сквозь узорчатые стеклянные двустворчатые двери.

Я обошла комнату, простучала стены, проверяя, вдруг есть скрытый выход. Судя по предварительной подготовке, здесь и предполагалось держать пленников. Мой осмотр закончился у стеклянных дверей. Они вели на маленький балкон, были закрыты, но замок можно было легко открыть чем-нибудь острым. Еще один талант семейки Бенарес. Были и другие. Я продолжила движение, не желая привлекать внимание к нашему наиболее подходящему способу бегства. Очевидно, принц Чигару не планировал свои действия слишком далеко вперед и не собирался оставлять нас здесь надолго. Нам это на руку. Может быть, по этой же причине нас поместили в одной комнате. Это тоже нам на руку. Я не хотела бы сбежать, а потом разыскивать Пиараса, чтобы освободить его.

Когда я посмотрела вниз, в сад, я увидела, что наш хозяин наверстал упущенное. Внизу стояли на посту пять вооруженных стражников Мал’Салина, чтобы не допустить никаких сюрпризов. Я не чувствовала никакого надзора в самой комнате, но, возможно, все-таки было некое наблюдение или прослушивание. В стене было множество мест, которые идеально могли скрыть пару-тройку любопытных глаз. Но я не собиралась ждать, когда за нами начнут следить. Мое намерение — сбежать вдвоем от королевского гостеприимства принца Чигару как можно скорее.

Принц самонадеянно посчитал, что, находясь между охранниками и Руинами, я оставлю попытку бежать. Мое первое правило — никогда не будь самонадеянным. Оно замечательно сочеталось со вторым правилом — всегда пробовать бежать. И если попытка не удалась, нужно просто ее повторить. Сегодняшняя ночь не являлась исключением.

Пиарас стоял в центре комнаты, у края дивана-канапе. Хотя такие приключения не случались со мной постоянно, это все-таки не было совсем уж редким происшествием. Но я могла с большой точностью предположить, что Пиараса никогда не брали под стражу приближенные Мал’Салина, не вели ночью через Руины — связанным и с черной лентой на глазах, — угрожая, что его будет пытать принц гоблинов, и вряд ли когда-нибудь вечер заканчивался нападением на вышеупомянутого принца. Я почувствовала, как мои губы изогнулись в мимолетной улыбке. Если подходить к осознанию всего этого строго, то в таком сочетании я тоже испытала это впервые.

Пиарас смотрел на меня, его карие глаза были широко открыты и полны слез. Я знала, что он, возможно, был напуган до смерти, и для этого были веские причины. Принц Чигару не был в восторге от встречи с Пиарасом, и, конечно, охранники, которых юноша пнул, вовсе не веселились от этого. Пиарас был до сих пор жив, поскольку принц хочет использовать его, чтобы вынудить меня разыскать Сагред. И он прав. Я не позволю причинить боль Пиарасу. Оставался один выход: убраться отсюда как можно скорее. Я подошла к дивану и села, пригласив Пиараса присоединиться ко мне. Перед нами была сплошная стена. Ни одна живая душа не могла оттуда подсмотреть или прочитать по губам. Потом я применила свою версию заклинания, которым воспользовался прошлой ночью Гарадин, когда лишил Пиараса возможности подслушивать наш разговор. Если за нами кто-нибудь шпионил, я собралась задать им работы.

Пиарас сел и открыл рот, чтобы что-то сказать, но запнулся на полуслове. Думаю, он был ошеломлен. Я тоже испытывала похожие ощущения.

Я взяла его за руку и обнадеживающе слегка сжала.

— И я здесь несчастна, — шепнула я ему прямо в ухо. — Не переживай, мы здесь надолго не застрянем.

— Как?

— Через стеклянные двери. На наружной стене есть решетка для растений, она должна выдержать наш вес.

— Охрана есть? — спросил он.

Этим вопросом он меня удивил. Хорошо. Может, он и испуган, но чувство юмора не потерял.

— Пять.

Он хотел встать — наверное, чтобы убедиться лично. Но я предупреждающе сжала его руку.

— За нами могут следить. Давай не будем раньше времени раскрывать свои планы.

Он остался сидеть и, хотя и с трудом, глубоко вздохнул. Наверное, первая хорошая реакция с тех пор, как мы оказались здесь. Его рука слегка дрожала, так же, как и плечо, коснувшееся меня.

— Прости, — вдруг выдал он.

— За что?

— За то, что я такой бесполезный.

Я просто сидела и ждала, чтобы понять смысл. Никакого смысла.

— Где ты откопал эту мысль?

— Я ничего не сделал. За всю ночь я не совершил ничего полезного.

— А что ты призывал, когда мы были внизу?

— Ерунда. Я сделал только хуже. Я добился лишь того, что нас обоих могли убить.

«Нет, только тебя», — подумала я. Я нужна принцу Чигару — по крайней мере сейчас. Я не сказала этого вслух, но уверена, что Пиарас отлично понял мою мысль и осознал, к чему он был близок. Хотя у него и так было ощущение, что все достаточно плохо.