И я предпочла прямое действие.

Я сильно ударила Сарада Нукпану снизу под колени, где его защита была наиболее слабой. Он был явно удивлен. Удивился и хранитель. А Квентин вообще не ожидал ничего подобного. В результате начавший материализоваться демон просто растаял. Я и Нукпана тяжело повалились на землю. Квентин от внезапно свалившейся на него свободы покачнулся, а я попыталась его поддержать.

Сарад Нукпана и я оказались лицом к лицу. Его полуночные глаза широко раскрылись, и он улыбнулся.

— Госпожа Бенарес, как мило с вашей стороны присоединиться к нашей компании!

У меня отвисла челюсть, и я была слишком ошеломлена, чтобы сдвинуться с места. Гоблин уже потянулся ко мне, но эльф оказался проворнее, резко отдернув меня от Нукпаны.

Близкий контакт позволил мне отлично рассмотреть хранителя. И смотрелся он прекрасно. Глаза были сногсшибательны. Притяжение тропических морей — и ваши дочери и жены в серьезной опасности. Руки поневоле тянулись погладить его золотисто-каштановую шевелюру. Его внешность была классически строгой и… ох, до чего же он был хорош собой! К сожалению, он тоже зафиксировал мое личико в памяти. Вот это не очень хорошо.

В самом центре груди неожиданно потеплело. Вероятно, сердце стало биться чаще, но держать пари насчет этого я бы не рискнула. Пристальный взгляд хранителя был направлен на мою грудь, но, думаю, не для того, чтобы восхититься моими прелестями. Амулет начал оживать.

Не было ни боли, ни головокружения, никакого внезапного толчка, из-за чего я могла почувствовать себя плохо. Но внимание, которое я привлекла к себе, ничего хорошего мне не сулило. Глаза хранителя расширились от удивления, и он крепко схватил меня за руки, лишая возможности действовать ими. Так что все дальнейшее я просто вынуждена была сделать, и это полностью на его совести. Мой удар был так же очевиден, как и предыдущий, хотя и не столь учтив.

В следующее мгновение хранитель стоял на коленях и старался припомнить, как это — дышать.

В глубине склада раздался грохот и деревянный треск — что-то ломалось и рушилось, — затем еще раз. Груда бочек, уже ненадежно балансирующих, рассыпалась. Большие бочки валились на маленькие бочонки. Все пришло в движение, и это было вовсе не безопасно. Хранители и кринсани были того же мнения, что и я. Они все стали подпрыгивать и нырять в укрытия, включая эльфа-заклинателя. Фонари упали на пол, а Квентин и я бросились к двери. Он не спрашивал, кто или что явилось причиной падения бочек, мы просто воспользовались заварухой в своих целях.

Я унюхала, кроме разлитого алкоголя, кое-что еще. Моя память когда-то уже зафиксировала этот запах. Снова серия хлопков. Квентин упал на деревянный ящик и не двигался. Меня слегка оглушило, а мои волосы оказались немного опалены, но я уже поняла, что происходит. Вино не взрывается, в отличие от пороха. Похоже, почивший мастер Стокен попутно занимался оружейным бизнесом.

Я вскочила на ноги и наклонилась к Квентину. Фелан уже был рядом. Мне следовало догадаться: если где-то взрыв — значит, там Фелан. Он убедился, что Квентин еще дышит, затем бесцеремонно перекинул его через плечо.

— Прошу прощения, — прокричал он, перекрывая вопли людей и хлопки мелких взрывов. — Мой план не учел наличие фонарей.

Я с трудом слышала не только его, но и себя из-за звона в ушах.

— Какой план? — как могла громко спросила я.

Фелан ухмыльнулся.

— У меня всегда есть план, — прокричал он в ответ. — Но я решил, что мне нужно держать его в секрете.

— Насыщенный вечерок, Райни?

Бертран ответа и не ожидал, что было хорошо, потому что я не собиралась отвечать на его вопрос. Я не пообедала. Фелан не пообщался с мадам Наташей. Никто из нас не был доволен.

Эльфийская разведывательная служба занимала маленький столик и делила крохотную прихожую одной из конспиративных квартир Маркуса с секретарем и тюремщиком. Одним из положительных моментов нашего сотрудничества было то, что я имела возможность пользоваться конспиративными квартирами. Я и пользовалась ими, но только если мой бизнес затрагивал интересы Маркуса. Мне не нужно было спрашивать себя дважды, заинтересуется ли Маркус тем, что висит на моей шее. Плюс я сделала открытие, что идти домой, когда ты шествуешь во главе парада плохих парней, не очень хорошая идея.

Это специфическое убежище было тесным домиком в наименее престижной части квартала эльфов. Дом был достаточно близок к берегу — для удобства, — и с потайным входом позади магазина морского снаряжения — дополнительная возможность вовремя скрыться. Я думала, что, находясь здесь, мы будем в относительной безопасности. Таник же и пять членов его экипажа, пришедших с ним, решили, что им будет удобнее расположиться на заднем дворе таверны, где их разыскал Фелан. У всех были свои причины не быть найденными где-либо поблизости от горящего склада Саймона Стокена, если на них наткнется городской дозор.

Груда бумаг располагалась у правого локтя Бертрана. Сегодняшние ночные события наверняка представлены в отчете, но то, что произошло на самом деле, никогда не будет отражено в этих документах. Так как я не была в официальной ведомости Маркуса, я не должна была перед ним отчитываться. Можно было бы сделать это из любезности, потому что я воспользовалась одной из его конспиративных квартир, но, по правде говоря, я не видела в этом необходимости. Амулет, который я носила на себе под рубашкой, и Сарад Нукпана, знающий мое имя, поставили меня в редкостно тяжелую ситуацию, я бы никогда раньше не подумала, что такое возможно, и чем меньше тех, кто знал об этом, тем лучше. Я симпатизировала Бертрану и доверяла ему, но только в определенных рамках. Сегодняшние полночные события в эту область наших взаимоотношений не вписывались.

Фелан вошел в дом, не глядя на Бертрана, направился прямиком в дальнюю комнату и с ворчанием сбросил Квентина на койку в углу. Мой кузен сегодня ночью слишком много ходил за Квентином, а потом еще пришлось о нем и заботиться. И чтобы убедиться, что за нами нет хвоста, нам пришлось выбрать далеко не самую короткую дорогу. Я не просила Фелана быть помягче. Возможно, мне следовало ему об этом сказать.

— Где Маркус? — спросила я Бертрана.

— Его милость в приемной графа Истр.

— И?

— Оттуда собирался сразу домой.

Я потянулась за ручкой и бумагой, которые Бертран хранил на своем письменном столе, и принялась писать. Я не собиралась рассказывать Маркусу обо всем, что случилось, только кто, что, когда и где. Агенты Маркуса убеждены: их босс знает все. То, что произошло в доме Нигеля и на складе Стокена, вряд ли было пустячком. Я просто хотела осветить важные моменты; Маркус мог заполнить оставшиеся пустоты.

— Мне нужно, чтобы ты отправил это сообщение ему домой, — сообщила я Бертрану. — Мне не нужна сейчас встреча, просто сделай одолжение.

Бертран даже руку не протянул к колокольчику, чтобы позвать своего помощника.

Терпение никогда не было одним из моих достоинств, и тот малый запас его, который я имела, подходил сегодня ночью к концу. На мне была разорванная, с пятнами крови одежда. Я устала, чувствовала себя плохо, я была сильно напугана и не готова к той игре, которую начал Бертран.

Я просто посмотрела на него.

— Ты даже не сдвинулся с места. Можно узнать, почему?

— Его милость распорядился не беспокоить его до завтрашнего полудня, кроме случаев крайней важности.

Я отреагировала белозубой улыбкой, вместо того чтобы выразить то, что чувствовала.

— Могу уверенно утверждать, что я должна сообщить ему нечто большее, чем его условное определение крайней важности.

Бертран еще немного колебался, его внутренняя борьба была явно видна. Он был бюрократом по сути, но я постаралась не обвинить его в этом. Он всего лишь использовал стандартную рабочую процедуру — или по крайней мере пытался. Я не стала облегчать ему задачу. Бертран еще немного поколебался, а затем спросил: