Этот крик нес ранее сдерживаемую ярость и страх… и был направлен прямиком сквозь Магх’Скиду к Вратам, которые только что поглотили его бабушку. Трем шаманам и Магх’Скиду не повезло оказаться у него на пути. Сила голоса Пиараса, словно сильный порыв ветра, покатила их кубарем ко входу и захлопнула за ними дверь Врат.

Я прислонилась к стене и сползла вниз. Пиарас скорчился на полу в углу. Сила поля исчезла вместе с Вратами, породившими его, и Микаэль, Тэм и Гарадин в мгновение ока оказались в комнате.

Я добрела до Пиараса и склонилась над ним. Он бы попытался вжаться в стену, если бы мог. Все что угодно, лишь бы избавиться от того, что он хотел прогнать от меня и от себя.

— Не трогай меня! — В его темных глазах мелькали беспокойные мысли, а его дыхание стало учащенным и поверхностным.

Остатки его магии с треском лопались вокруг него в воздухе. Уверена, он видел остатки магии Сагреда вокруг меня. Я бы не хотела оказаться рядом с собой. Опустив руки, я медленно села на корточки, крайне истощенная. Понимаю, что он ощущал. Когда чувствуешь, как твоя кожа пытается отойти от костей, последнее, чего тебе хочется, это чтобы к тебе кто-нибудь прикоснулся, невзирая на то, что почти не держишься на ногах.

Я знала о присутствии Микаэля и Тэма рядом с нами. Гарадин стоял как раз позади меня. Амулет перестал жечь кожу, сообщая, что опасность миновала. Но в этом не было необходимости. В этот раз Сарад Нукпана, может, и не получил то, за чем пришел, но в то же время украл достаточно.

— Она вернется назад, — сказала я Пиарасу. — Я сделаю все, что потребуется.

Я произнесла это как обещание, но не могла ничего сделать для Пиараса прямо сейчас — во всяком случае, вернуть его бабушку в целости и сохранности. Но я хотела сказать, что собираюсь сделать все для того, чтобы это произошло, даже если придется самой сдаться Сараду Нукпане.

— В этом нет необходимости, — раздался близко голос Микаэля. — Но даже если бы была, я бы не позволил тебе сделать это.

Я с трудом повернула к нему голову. Должно быть, мои мысли дошли до Микаэля, а возможно, он просто был чутким. Вероятнее всего последнее.

— У тебя есть лучшее предложение?

— Он выйдет на контакт с нами, с условиями по освобождению Тарсилии…

— Освобождения? Ты хочешь сказать, торговли? — Я понимала, что, по существу, обмен может никогда не состояться, но не видела резона обсуждать это сейчас. Сарад Нукпана не собирался ни с кем торговаться насчет Тарсилии. Он мог ее использовать и для другого. Я не стала говорить об этом вслух. Мы все знали это, и если Пиарас не догадывался, то и пусть остается в неведении.

— Это то, что он будет предлагать, — сказал Микаэль, — но не то, что он собирается получить.

— И в самом деле, что он собирается получить? — набросилась я.

Микаэль помрачнел.

— Больше, чем он ожидал.

— Я уже попробовала дать ему «больше, чем он ожидал», и это не сработало. — Я посмотрела на хранителя в ожидании ответов, которых у меня не было. И поняла, что ему нечего сказать, и это накормило мою ярость и чувство неудовлетворенности. — Почему это не сработало? Он действовал так же, как делал это в Руинах. Здесь была сила и мощь. Шесть Магх’Скиду уничтожены. Как же ему удалось остаться в живых?

— Не понимаю, — признал мой учитель. — Но мы имели дело с Вратами, самым темным видом черной магии, и Сагредом. Кто знает, какой вид магии у него? Но они обе являются магиями, поэтому должны действовать по одинаковым, или хотя бы похожим, правилам. — Он был очень озабочен и не пытался этого скрыть.

Приятно узнать, что это не из-за меня, но все же где-то рядом, где я хотела получить ответы.

— Все, что я хочу узнать, это как мы собираемся вернуть мою бабушку обратно? — спросил из угла Пиарас. — И когда?

В его голосе звучала несгибаемая сталь, которую я раньше никогда не слышала. Вопрос и пристальный взгляд были направлены прямиком на хранителя.

— Сарад Нукпана в посольстве гоблинов, — ответил ему Микаэль. — Не могу представить, что он держит твою бабушку где-нибудь еще.

— И Сагред в мавзолее, — добавил Тэм.

— Удобно делать покупки за один заход, — проворчала я.

— У вас есть план? — в упор спросил Микаэля Пиарас.

— Да.

— Какой?

Микаэль какое-то время молча смотрел на него, потом промолвил:

— Не сейчас.

— Почему? Вы не хотите говорить в моем присутствии? Думаете, я слишком молод? — Я никогда не видела, чтобы глаза Пиараса были такими темными. Почти как у Микаэля, и даже темнее.

— Нет, до тех пор, пока не появится возможность вернуть ее обратно. — Его тон говорил, что дискуссии здесь неуместны.

Я была совершенно с ним согласна.

— Ты просто закрыл Врата, снаружи, — продолжал Микаэль. — Что ты думаешь по поводу того, насколько тяжело… нет, насколько невозможно… это?

— Нет, ничего не думаю. — Голос Пиараса несколько смягчился, но только слегка.

— Что наверняка, так это то, что ты смог это сделать, — сказал Гарадин.

Микаэль продолжал смотреть на Пиараса. Я не знаю, оценивал ли он его, испытывал или просто ждал, моргнет ли тот первым. Пиарас не моргнул и не отвел взгляд. Вероятно, удовлетворенный какими-то своими наблюдениями, Микаэль прервал контакт.

— Мы не можем здесь говорить. Есть одно место, где кринсани не смогут создать Врата.

— И где же оно? — спросила я.

— У нас, хранителей, тоже есть свой конспиративный дом.

Пиарас пошел с нами.

Мы прибыли в конспиративный дом хранителей в центре города как раз перед рассветом. Я уже видела спальню хозяина в прошлый свой визит, и остальное в этом палаццо было таким же шикарным. Этот дворец принадлежал кузену Микаэля — графу Еилде, который, к нашему удобству, в настоящий момент отсутствовал по причине медового месяца.

Наше путешествие в дом графа обошлось без приключений. И ничего не происходило. Для Пиараса это было мучением, ведь никто ничего не предпринимал для того, чтобы освободить его бабушку, и от этого он был несчастен. А вот амулет, похоже, знал, что в самое ближайшее время объединится с Сагредом. С того момента, как мы сюда добрались, он не переставал радостно урчать.

— Если не сейчас, то когда? — спросил Пиарас.

— Сегодня, до наступления полуночи. — Я всего лишь повторила временную последовательность Микаэля, и, по правде говоря, мне нравилось говорить это столько раз, сколько Пиарасу нравилось слышать мой ответ, — мне не трудно. Но, в отличие от Пиараса, я видела в выжидании здравый смысл. Пиарасу пришлось быть свидетелем того, как шаманы Кринсани тащили его бабушку через самые мерзкие Врата, которые я когда-либо видела или о каких слышала, поэтому прямо сейчас б ольшей частью его мыслей владели не логика и терпение.

— Тогда Сарад Нукпана убьет ее раньше. — Пиарас проглотил ком в горле и отвернулся, чтобы я не заметила в его глазах слезы. — Или того хуже. — Пиарас два дня назад и не задумался бы, если бы я увидела его плачущим. Сейчас, в конспиративном доме хранителей, он стоял ко мне спиной, отчаянно пряча признаки слабости. Лично я не считаю слезы слабостью; но будучи мужчиной, да еще таким молодым, Пиарас воспринимал мир немного по-другому, особенно сейчас. Я не могу его осуждать.

— Он не убьет ее… и ничего ей не сделает, — сказала я.

Я ожидала, что он рассердится или спросит, откуда я это знаю. Но он промолчал. Он слишком хорошо понимал, почему Сарад Нукпана хотел, чтобы Тарсилия была жива и невредима. У гоблина были другие маги, которых он мог использовать в качестве топлива для создания Врат. Тарсилия была для него более ценной в качестве заложницы. По крайней мере сейчас.

Пиарас взглянул в мою сторону. Я увидела, как он на секундочку посмотрел на меня как Сарад Нукпана. Товар для обмена, отработанный и бракованный. Пиарасу не хотелось смотреть на меня так. Я все понимаю.

— И он не собирается убивать или причинять боль мне. Или тебе, — сказала я больше для себя, чем для Пиараса. Видя, как он пытается сдержать слезы, я сама почувствовала соленое жжение в глазах и изо всех сил старалась не разреветься. Микаэль будет здесь с минуты на минуту, и ему совсем ни к чему видеть меня плачущей. Это не поможет Пиарасу. Микаэль обещал посвятить нас в детали своего плана. Сейчас даже небольшое просветление способствовало бы поднятию духа.