— Наверх.

Она даже не оглянулась в сторону лестницы.

— Ну конечно. И вы потеряете сознание на десятой ступеньке. Или, может, продержитесь хотя бы до половины?

— Нехватку сочувствия вы более чем компенсируете сарказмом. Вам об этом никто не говорил?

— Только каждый встречный-поперечный. Это сильно подпортило мне карьеру в медицине. Ну, давайте попробуем добраться до гостиной. Там горит камин, тепло…

— Мне нужна ванная комната. Горячая вода. Мыло и полотенца.

Смерив взглядом длинный коридор, она вздохнула.

— Пожалуй, в этом что-то есть. Кухня расположена в дальнем конце западного крыла — налево вон по тому коридору. Спальни скорее всего ближе. — Она подняла взгляд вверх, словно моля высшие силы о помощи. — Наверху мы все матрацы поменяем, так что вы вполне можете пачкать их кровью. Только пообещайте, что продержитесь, пока мы туда не доберемся.

— Обещаю.

Шаг. Второй. Каждый давался с огромным трудом. Они пытались скоординировать свои движения.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Бен.

Он надеялся, что попытки сохранить равновесие помогли ему скрыть недолгие колебания.

— Привет, Бен.

Наверняка у нее тоже есть имя. Но в этот момент следующий шаг требовал от него полной сосредоточенности. Сделав четыре, он подумал, не отупел ли от потери крови. В лесу он опирался на деревья. В этой женщине роста было не больше пяти футов — если не меньше. И весила она всего ничего. Над ними нависли двенадцать ступенек и лестничная площадка. Глубоко вздохнув, он попытался перенести на здоровую ногу побольше веса.

Почувствовав, что он отстраняется, женщина передвинула руку с его талии чуть выше. Он не успел подавить невольный крик.

Она ахнула:

— Больно?

Он стиснул зубы, пока боль не отступила.

— Кажется, я сломал ребро. — Дышать было трудно, на лбу выступили капли пота. — Подождите минуту.

Она терпеливо ждала. И только немного придя в себя, он заметил, что она остановилась не из сочувствия. Когда он встретился с ней взглядом, то прочитал в ее огромных карих глазах подозрение.

— Что случилось?

— Ничего.

Ответ прозвучал неестественно легкомысленно. Лгунья из нее никудышная. Втащив его на следующую ступеньку и сделав там передышку, она попробовала завести непринужденный разговор.

— Так. Как это вы сломали ребро, уронив ружье?

Вопрос явно с подковыркой.

— Когда в меня попала пуля, я упал. Видимо, приземлился на бревно. Или на камень. Так вы сказали, что вас зовут?..

— Я не говорила. Бриджет.

— Бриджет. — Еще ступенька. — Вы не обязаны мне верить.

— Еще одна мужественная попытка завоевать мое доверие.

Он остановился, слегка покачиваясь.

— Я серьезно. Если вам кажется, что я опасен, если вы меня боитесь — просто можете снова прижать мне то ребро.

— Специально?

— К вам в дом попал неизвестный мужчина. Если он делает что-то, что вам не нравится, покажите ему, что почем.

— Вы говорите точь-в-точь как мой отец. Вы пытаетесь меня уговорить или отговорить?

Видимо, уговорить. Она обхватила его пониже, вокруг бедер, — и они поднялись еще на одну ступеньку. Лоб у него блестел от пота. Она попыталась сдуть упавшую ей на лоб челку.

Когда они остановились в следующий раз, Бен кончиком пальца убрал прядь со лба.

— Так лучше?

Она воззрилась на него, приоткрыв губы от изумления и почти не дыша. Нежность его прикосновения тронула ее. А он был изумлен тем, что щеки у нее чуть покраснели.

Она была прекрасна. Он заметил это с первого взгляда. В свете люстры ее кожа казалась фарфорово-нежной. Судя по всему, ей было около тридцати: морщин вокруг глаз не было, но в них читалась умудренность. У нее были аристократические черты лица женщины, которая останется прекрасной и в шестьдесят. Она казалась хрупкой, как стекло, — и в то же время сильной. Сильной во всем, что важно в жизни.

А в то же время с той секунды, как они встретились взглядом, она застыла на месте, чего-то от него ожидая. Будь ситуация иной, он принял бы это за приглашение, за чувственную реакцию между мужчиной и женщиной. Он поцеловал бы ее.

Но Бен стоял неподвижно. Женщин он не понимал, что доказал его развод семилетней давности и одинокая жизнь все последующее время. Он посвятил всю свою жизнь работе. И сегодня эта жизнь была в ее руках.

Он снова пригладил ее челку — неуклюже и дружелюбно. А потом потер запачканные грязью пальцы.

— Вымазал вас. Извините.

Смутившись, она стала внимательно разглядывать следующую ступеньку.

— Давайте поскорее доставим вас наверх. А тогда уже будем беспокоиться о мытье.

Ее слова его больно задели. Бен тревожно оглянулся. Позади них дверь была распахнута настежь. Он потерял бдительность — и очень не вовремя. Его преследователи могут быть совсем близко.

— Вам бы не следовало отвлекаться, — пожурила она его.

За их спинами крыльцо озарилось вспышкой света. Молния? Фары автомобиля? Свет фонаря? Ему не хотелось усиливать ее подозрения. Тем не менее…

— Дверь, — прохрипел он. — Вы не боитесь, что дождь зальет прихожую?

— Я сейчас несколько занята. Уф! Отдохнем на площадке, а потом останется всего четыре ступеньки.

— Наверное, вам надо ее запереть.

Она облокотилась на перила, вытянув руки. Намокшая от соприкосновения с его одеждой футболка тесно облегала ее тело. С трудом переводя дыхание, она насмешливо улыбнулась и посмотрела на дверь:

— Боитесь медведей?

Он привалился к бревенчатой стене, перенеся на нее весь свой вес.

— Бриджет, заприте дверь. И хорошо бы задвинуть засов.

Дыхание ее стало осторожным, поверхностным. Во взгляде ее отразился целый калейдоскоп чувств: насмешка, удивление, недоверие, страх. Страх был ему неприятен. Тем не менее хорошая порция этого чувства может сохранить жизнь им обоим.

— Закройте дверь, Бриджет. И заприте.

Не отрывая от него взгляда, она бочком начала спускаться вниз по лестнице, а на ее середине вдруг повернулась и бросилась бежать. С силой захлопнув дверь, она потушила свет на крыльце и в обеих комнатах первого этажа. Железный засов со звяканьем ушел в гнездо.

Медленно выдохнув, Бен закрыл глаза и уперся лбом в неровное бревно. Наконец-то он в безопасности.

Однако в эту же секунду он услышал звук, который ни с чем нельзя спутать: щелканье взведенного курка.

— Кто ты такой? — Она держала антикварный деревянный приклад обеими руками. Указательный палец дергался на спусковом крючке. Она еще раз требовательно спросила: — Кто ты такой?

— Меня зовут Бен.

По крайней мере это было правдой.

— Что ты тут делаешь?

— Пачкаю кровью пол твоего дома.

— Что ты тут делаешь?

— Охотился.

Он не стал объяснять на кого или на что.

— Я серьезно!

В доказательство этого она снова взялась за курок.

Бен как раз собирался сказать ей, что по два раза курок не взводят, но тут у нее сорвался палец, и боек сработал. По коридору разнесся глухой щелчок.

— Я так и думал, что оно не заряжено, — сухо заметил он.

К его изумлению, Бриджет энергично ругнулась. Швырнув ружье на ступеньки, она поднялась так, чтобы встать рядом с ним.

— Я прекрасно знала, что не заряжено! И что мне теперь с тобой делать?

— Помочь подняться наверх.

— Если ты что-то себе позволишь, я дам тебе по ноге.

Он серьезно смотрел на то, как она грозит ему пальчиком.

— Ласточка, ты меня одним пальцем собьешь с ног.

— Нечего шуточки шутить!

— А кто шутит? Я?

Либо она становится выше, либо это он сползает вниз по стене. Не может быть, чтобы рана была настолько серьезная. Тихий голос напомнил ему, что шок может убить человека даже с раной средней тяжести. Тем не менее Бен позволил глазам закрыться, а голове — свеситься на грудь. Ступеньки подождут. Она может принести бинты прямо сюда. И аспирин. Голова болит смертельно.