— Я был никудышным мужем. И отцом почти не успел побыть. Но это я сделать могу. Для тебя. Ребенку отцом должен стать реальный мужчина, а не анонимный донор. Кто-то, кого ты знаешь, у кого есть лицо и прошлое. Ты могла бы смотреть на своего ребенка, зная, кто его отец.

— Почему?

«Потому что это так естественно, — подумал про себя Бен. — Потому что мне хочется этой близости. Потому что вид твоих слез терзал меня сильнее любой огнестрельной раны. Во мне открылось что-то новое — потребность быть нужным, быть полезным». Когда он уедет, — а он знал, что рано или поздно это произойдет, — ему важно оставить с нею частицу самого себя. Это было бы честным обменом: у него до конца жизни останутся воспоминания о ней.

— Разреши мне это сделать.

Бриджет снова моргнула — на этот раз от изумления. Все больше волнуясь, она замотала головой:

— Это невозможно!

— Я не настолько серьезно ранен.

— Нет, я хотела сказать, что ничего не получится. Сейчас неподходящее время. Для меня.

— Ну, так через неделю. Через две. Когда для тебя лучше всего. Я по-прежнему буду здесь.

Бриджет стояла, то терзая пальцами ткань пеньюара, то проводя обеими руками по волосам, словно проверяя, не случилось ли у нее чего-то с прической.

— Даже не знаю, то ли мне расхохотаться, то ли убежать и запереться у себя в комнате.

— Ты этого хочешь?

— Ребенка — да. Но так… — Она помахала перед ним рукой, словно отгоняла муху. — Такие вещи не назначают словно обычное свидание! «Ровно через две недели встретимся у меня в спальне»!

— В любой день и в любое время. Не думаю, чтобы у нас возникли трудности.

Бриджет решительно выпрямилась, когда Бен с трудом поднялся на ноги.

— Я имела в виду совсем не это. Сейчас вообще не время обсуждать такие вещи.

Она была абсолютно права.

— Я слишком поторопился. Я не хотел. Ты совсем не обязана делать что-то прямо сейчас.

— Я вообще ничего не обязана делать! — встревоженно парировала она.

— Бриджет, я… — Он беспомощно взъерошил себе волосы. — Господи, я все делаю не так!

— Извини, что помешала тебе работать, — затараторила она, пятясь к двери. — Не знаю, с чего мне вдруг понадобилось сюда заходить. Я не хотела, чтобы ты неправильно меня понял, мне просто нужно было, чтобы рядом был кто-то…

А он превратил ее приход в нечто совсем другое.

— Извини, Бен.

Это она просит у него прощения?! Да он готов себя убить за то, что все испортил.

— Бриджет, я только хотел тебе помочь и как-то отблагодарить…

— Ну, это уже слишком! — Она распахнула дверь и резко повернулась к нему, так что полы пеньюара завихрились вокруг ее ног. — Ты ничего мне не должен! Давай просто забудем о том, что здесь сейчас было.

— Бриджет!

Звук решительно захлопнувшейся двери гулко разнесся по коридору.

Бриджет оттолкнулась от двери своей спальни, включила лампу на тумбочке и юркнула в постель. Под одеялом ей удалось задержаться не больше чем на пять секунд. Сбросив его, она начала метаться по комнате. Как он мог? Как она могла? Конечно, он неправильно истолковал ее появление в его комнате. Ее слезы были искренними, ее горе — неподдельным. Но и поцелуи тоже были настоящими. Она невольно ему что-то пообещала — прикасаясь к нему, наслаждаясь каждой минутой близости…

Она нагнула голову, обхватив ее обеими руками. Бриджет ощущала тошноту, тоску, опустошенность. Она чувствовала себя униженной — и винить в этом надо было только себя.

Бен постучал в ее дверь.

— Я знаю, что ты собираешься сказать! — громко отозвалась она. — «Погаси свет!» — Пройдя к тумбочке, она выключила лампу. — Команда выполнена. Спокойной ночи.

Он открыл дверь.

— Бен…

Зажегся свет, упавший теплыми бликами на рубашку, которую он надел, не застегивая. Бронзовый тон его смуглой кожи был виден в просветах завитков, которые она только что целовала. Бриджет заставила себя смотреть ему прямо в глаза. Его темные волосы еще никогда не казались ей настолько черными, а лицо — таким безрадостным.

— Я пришел не из-за этого, — сказал он.

Ее тело пронзила слабая дрожь.

— Убирайся! — чуть слышно выдохнула она.

— Ложись в постель.

Она отступила на шаг. Потом еще на шаг. Взяв ее за локоть, Бен подвел ее к кровати.

— Садись.

Она послушно села, но тут же возмущенно сказала:

— Я тебя сюда не приглашала. Это моя комната.

— Твоя комната рядом, и я ее занял. — Он поудобнее взбил подушки и сел на постель, осторожно устроив на ней свою больную ногу. — Придвигайся.

Бриджет не шелохнулась.

— Пора тебе получить немного тепла и ласки. — Обхватив руками ее талию, он мягко повернул ее и притянул к себе, устроив между ногами. Потом он отвел у нее со лба челку, второй рукой продолжая обнимать ее за талию. — Извини, — прошептал он, и его теплое дыхание коснулось ее щеки. — Я заговорил не вовремя и сказал не то, что нужно. И зашел дальше, чем собирался.

Бриджет помотала головой. Он сделал все это не без ее помощи. Она тоже виновата.

Бен не пожелал об этом и слышать.

— Мне надо было сделать это с самого начала.

— Что?

— Обнять тебя вот так.

Ее спина прижималась к его груди. Он мягко уложил ее голову к себе на плечо и начал ласково покачиваться из стороны в сторону.

Бриджет чуть подвинулась, чтобы сесть поудобнее. Постепенно тело ее расслабилось. Немного нагнув голову, Бен прижался щекой к ее щеке.

— Все будет в порядке, — прошептал он.

Все было гораздо лучше, чем просто в порядке. И гораздо хуже. Злость помогла ей спрятать свою боль. Как и изумление, которое вызвало его предложение. На какое-то время она забыла о потерянном ребенке, о том, какую боль причиняет гибель надежды. Но ей будет еще больнее, если она позволит себе новую, если разрешит себе полюбить человека, который не может и не хочет остаться рядом с ней.

Она дала волю слезам, отдавшись надежности и уюту его объятий.

— Я не хотела, чтобы так получилось.

— И я тоже. Настолько быстро.

— Ты не мог бы немного меня так подержать? — жалобно попросила она.

— Девочка моя, я мог бы сидеть так всю ночь.

Она подобрала колени, позволив ему нежно укачивать ее. Совершенно измученная горем, она, незаметно для себя, провалилась в сон.

Бен сидел в этой позе до восхода солнца, сто раз задавая себе вопрос, что он делает. Но все ответы были у женщины, которую он держал в объятиях. Всю ночь? Да он мог бы держать ее в объятиях всю свою оставшуюся жизнь!

Ощущая сладкую истому и приятное тепло во всем теле, Бриджет приоткрыла глаза и сразу же увидела сверкающую полоску озера. Прекрасное свежее северное утро! Она пыталась вспомнить свои планы на сегодняшний день: какими деталями она собирается заниматься, какие комнаты оформлять. Сразу после пробуждения у нее всегда не очень хорошо работала голова, поэтому Бриджет ничуть не удивилась, когда ее мысли перескочили на Бена, напомнив ей о его теле и запахе, о том, какими сладкими были его поцелуи, каково было бы просыпаться с ним по утрам.

Она потянулась, собираясь поудобнее устроиться на спине. Но сделать это ей не удалось: Бриджет мешало какое-то препятствие.

— Доброе утро!

Она оцепенела. Неловко повернув голову, она увидела Бена. Он полулежал, упираясь спиной в изголовье кровати, вытянув перед собой ноги. А она уютно устроилась рядом, свернувшись калачиком.

Здоровую ногу Бен согнул в колене, сделав из нее опору, к которой прижалась ее спина. Даже во сне ей хотелось быть как можно ближе к нему! Ее кожа все еще хранила тепло от его руки, лежавшей на ее плече.

— Я заснула! — глупо удивилась она.

Бен улыбнулся и наклонился к ней, чтобы поцеловать ее. Тяжелые пряди темных волос крыльями упали ему на лоб, закрыв глаза серой утренней тенью, показавшейся Бриджет дразняще мягкой по сравнению с глубокой темнотой прошлой ночи.

Она кинула на него виноватый взгляд, отчаянно пытаясь вспомнить все, что происходило этой ночью. А он в ответ ухмыльнулся — непринужденно, счастливо, невообразимо эротично.