– Кать, но ты же прекрасно знала, что он собирается жениться на другой! С чего ты взяла, что из-за тебя он отменит свадьбу?

– Да ни с чего. Я знала об этой свадьбе больше чем хотелось бы. Но знать и верить – это разные вещи. Я готовилась к худшему, но он снова и снова убеждал меня в том, что произойдет чудо! Говорил, что не может отменить свадьбу, но и жениться на Кире тоже не хочет. А значит, единственный выход – это тянуть время. Когда компания выйдет из кризиса, он все объяснит Кире и они расстанутся по-хорошему. Я понимала, что это очень жестоко. Жестоко и подло по отношению к Кире. И тут же гнала эти мысли – ведь он делал это ради меня, ради нашего будущего. Я... я уже просто жить без него не могла!

– Нет, я не понимаю! Катя, ты же всегда была такой рассудительной. Да легче в переселение душ поверить, чем в то, что эту свадьбу можно отменить! Как ты могла вести себя, как наивная девчонка? – горячился Коля.

Катя подошла к окну, отодвинула штору и, посмотрев в темноту, задумчиво сказала:

– Не знаю... любила, наверное...

Николай вскочил и снова усадил Катю на диван, пытаясь разобраться, как такое могло произойти.

– Ну не могу, я понять, как женщины попадаются в такие очевидные ловушки? Ее хладнокровно обманывают, а она ничего не видит и не слышит! Любовь слепа!

– Нет, Коля, пойми! Я чувствовала, я знала, что он любит меня, – я ощущала это не только сердцем, но и телом, всей кожей. Я в первый раз узнала, какое это счастье – быть любимой! Он был искренним со мной. Нельзя все время так притворяться, это невозможно. А получилось, что я слишком высоко взлетела в своих мечтах. Пришла пора рухнуть на землю. Все произошло случайно. Сегодня утром я нашла вот это...

Катя подобрала смятую записку, аккуратно разгладила и протянула Николаю, процитировав: «Это инструкция по соблазнению самой уродливой помощницы, очкастого монстра и круглой дуры Кати Пушкаревой».

Зорькин посмотрел на мятый листок:

– Это написал Малиновский?

– Да. Роман Дмитриевич открыл в себе поэтический дар, он еще и сочинял тексты для открыток, которые дарил мне Андрей.

– Объемный труд. Небось, не одну ночь просидел, составляя все это. А что там написано? Можно, я прочту?

Коля протянул руку к инструкции, но Катерина прижала ее к себе.

– Нет, Коля. Я... я лучше сама. Сейчас... я найду место...

Она зачитала вслух: «Как только мы выберемся из ямы, расплатимся с долгами и вернем компанию, твои мучения закончатся, и. ты сможешь смело послать Пушкареву куда подальше. Ну, а пока придется пострадать. Таков страшный оскал бизнеса...»

Она дочитала абзац до конца, остановилась и посмотрела на Николая:

– Этого достаточно? Очень точная инструкция – как разбить сердце, как посмеяться над чужими наивными чувствами!

– Я не хочу больше слушать эту... – Коля сделал паузу, подыскивал замену непечатному слову: – ...мерзость. Успокойся, главное – ты ни в чем не виновата!

– Почему он так и не смог доверять мне, если с самого первого дня я все-все для него делала. Прятала его любовниц, защищала перед Кирой, подделывала отчеты! Как он мог сомневаться в моей верности? Как он мог так со мной поступить?

– Наверное, это все из-за ревности. Он ведь понимал, что я серьезный соперник, – иронизировал Коля.

– Что за ерунда! Он боялся, что мы его подставим. И вместо этого решил подставить меня... нас... А когда компания рассчитается с долгами, с легким сердцем женился бы на Кире, а меня... Меня, скорее всего, уволил бы. С замечательными рекомендациями...

Коля сжал кулаки.

– Знаешь, мне все больше хочется просто взять и набить ему морду. По-простому, как мужик мужику.

Катерина с грустной улыбкой посмотрела на верного друга. И вспомнила, как лихо Жданов дерется.

– Пытаться бессмысленно. Да и весовые категории у вас разные...

Она ссутулилась и тяжело вздохнула:

– Не знаю, как теперь появлюсь на работе, как буду смотреть в его подлые глаза. Хочется сбежать, спрятаться куда-нибудь и долго-долго не выходить.

– Спрятаться или сбежать. А знаешь что: лучшая защита – нападение! Пусть лучше твой Жданов от нас прячется! Бегает за нами и боится нас...

Он схватил стул, открыл верхнюю дверцу шкафа и вытащил оттуда папку с документами. Катя удивленно наблюдала за ним.

– Что ты делаешь? Это же документы «Ника-моды». Работать на ночь глядя собрался?

– Жданов и его дружок Малиновский поступили, как свиньи. – Коля спрыгнул на пол. – Но ошибок наделали много. А за ошибки надо платить. Во-первых, они заранее видели в нас мошенников. Во-вторых, обошлись с тобой самым подлым образом. И, втретьих – это самая главная их ошибка – они уже полностью передали тебе «Zimalettо»!

– Я не понимаю...

Николай раскрыл папку и показал ее Кате:

– Вот в этой скромной папочке спрятана компания «Zimalettо»! Огромная компания – богатая, известная. Но мы-то с вами, госпожа Пушкарева, знаем, что на самом деле «Zimalettо» находится в собственности крохотной, неведомой фирмочки «Ника-мода». А точнее, в руках ее хозяйки! – Он встал на одно колено и жестом настоящего мушкетера поцеловал Кате руку. – В ваших руках, Катерина Валерьевна! Ты поняла, куда я клоню?

– Никакая я не хозяйка, – возразила Катя, отдергивая руку. – Только на бумаге...

– Так это же самое главное! Ты из своего Жданова веревки можешь вить. Не ты от него зависишь, а он от тебя. Он со всеми своими финансовыми потрохами в твоих руках! – Николай торжественно встряхнул папку. – Ты можешь одним взмахом пера устроить ему такой карьерный триллер, что бедняга не скоро забудет! Мы поставим их на место, Катя, – я тебе это обещаю! Эх, Катька! Ты же знаешь, что у тебя всегда есть я! А вместе мы что?

– Ну, сила... – грустно улыбнулась Катя.

– Именно! Ударим Жданова по самому больному месту – по карману! Ну что, действуем? – решительный настрой делового партнера пугал осторожную Катю.

– Не знаю... Поговорим об этом завтра!

Николай ушел, а Катя продолжала неподвижно сидеть на диване.

Пришла пора принимать решение.

Почему все повторяется? Почему опять на ее пути появился человек, которому безразличны ее чувства – ее любовь, нежность, доверие... Ведь это самое главное! Андрей с самого начал был слишком хорош для нее. И слишком похож на Дениса...

Она уже во второй раз, как завороженная, позволила мужчине, похожему на ее выдуманный идеал, манипулировать собой.

Она с легкостью прощала Андрею все недостатки, сносила крик и унижения...

Он даже никогда не пытался казаться приятным. Но Кате нравилось считать, что таким образом проявляется его искренность – в любой жизненной ситуации он оставался самим собой. А ведь все это время Катерине было всегда хорошо с ним, и она принимала его любым.

«Ничему-то меня жизнь не учит, – грустно подумала она. – Правильно Коля сказал: люди совершают ошибки, чтобы на них учиться. И дело даже не в Денисе с его пари... И не в Андрее, который так жестоко воспользовался мной. Просто я всегда была такой...

Только папа всегда считал меня самой красивой. Когда он называл меня при посторонних красавицей, мне хотелось сквозь землю провалиться!

Я думала, что, когда вырасту, все само собой изменится, все проблемы останутся в детстве. Но детство давно кончилось, а я так и осталась той маленькой одинокой девочкой...»

Новый рабочий день хмурая Катерина начала с большой ревизии. Она открыла ящик стола, в котором хранила подарки и памятные вещицы Андрея, и принялась разбирать их.

Памятники лжи и лицемерия один за другим летели в корзину безо всякой пощады.

Затем она подняла телефонную трубку и набрала номер:

– Доброе утро, это Пушкарева. Попросите, пожалуйста, уборщицу подняться, у меня накопилось много мусора, от которого я хочу избавиться...

– Доброе утро, Катюша, – услышала она бодрый голос Юлианы, стоящей в дверях.