Нет, нет, нет, Господь не допустит!

И Наташа пошла в церковь — молиться.

Приблизительно в то же время Лео возвращалась от врача и так же оторопело разговаривала сама с собой и с тем, кто имел наглость столь бесцеремонно распорядиться ее телом. И кто бы это, не к ночи будь помянут. Однако именно он, а не кто иной посодействовал дедусе Протопопову — кстати, с недавних пор дедусе в прямом смысле слова…

Не поверив трем бестолковым тестам подряд, Лео надеялась, что хоть гинеколог скажет разумное, но увы… Блин!!! Что теперь, добавочного внучка Протопопову рожать? Или… аборт? Нет. Она на такое не решится. Мать с детства не имела на нее влияния, а все ж таки сумела выжечь в мозгу: первый аборт — никогда! Не дай бог, бесплодной останешься.

Лео, в отличие от многих своих подружек, чадолюбием не страдала, но от перспективы иметь детей отказываться не собиралась; она вообще обычно хотела всего, что у всех. И где-то в тайниках души по сей день хранила «снимок из будущего»: она, Антон и дети, мальчик и девочка, можно, чтобы близнецы, оба — вылитые родители. Ну, и для полного счастья еще девочка, ангелок, крошечная Антонина, Антошка. Несуществующий снимок без предупреждения всплыл перед глазами, из которых самым глупым образом полились слезы, и Лео, смахнув их, раздраженно задвинула фантазию на место: ишь, удумала! Сейчас не до лирики, надо решать, что делать.

Она шмыгнула носом, вздернула подбородок — шедший мимо подросток обернулся на ее заструившиеся по спине волосы, — сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя мыслить логически.

Итак, если не аборт — хотя пока этот вариант не исключается, — то, в общем-то, пора вить гнездо. И тут все зависит от Протопопова. Если обрадуется, не вопрос — чадо обеспечит по полной. А если нет? Вряд ли. После амулета он на ней реально подвинулся. Настолько, что вот — результат налицо. И откуда? Фантастика. Она же, когда еще только собиралась закрутить с Протопоповым, начала принимать противозачаточные таблетки, да и с ними старалась в опасные дни ненужных контактов избегать, правда, не всегда успешно, потому что старый пень совершенно сбрендил… Ну, чего гадать — дело сделано.

Но как же охренительно невовремя! Все шло так гладко. Протопопов расслабился настолько, что практически передоверил ей ведение дел (и слава богу, а то от его «гениальных» бизнес-идей сплошной геморрой, только успевай последствия ликвидировать). Она нашла подход к Главному, наладила собственные рабочие контакты, еще чуть-чуть и можно было бы стартануть операцию «Жировая прослойка»… Надо, кстати, сменить названьице — некрасивое. Хоть и соответствует поставленной задаче: сколотить собственный капитал. Что это, как не жировая прослойка? Ладно, пусть пока остается. Тем более что в свете сегодняшней новости не до названий.

М-да… Думал ли Иван, когда посвящал ее в подробности «маленького шахер-махера» с Мурашовым, что не пройдет и трех лет, как она будет пользоваться его схемами, сидя практически на его месте? Не думал. А зря. Теперь полетел вверх тормашками. Нет, чтобы с ней по-хорошему. Ну, пусть не жалуется, что не предупреждали. Вот бы посмотреть, как он сейчас локти грызет. Но какая она умница, что не раскрыла мурашовскую карту Протопопову! Приберегла. А то был момент, казалось, иначе с Иваном не разделаться; ни в базе, ни в ежедневнике криминала не обнаружилось. Протопопов припух; да, сказал, поистине дурак оказался твой Ваня — честный. Лео так и тянуло глаза ему раскрыть, — и других вариантов подставы не виделось, — но, к счастью, интуиция не подвела, велела: молчи, имей терпение.

И действительно, Протопопов, упершись рогом, самостоятельно сообразил, как свалить Ивана. Главное, тоже через дела с Мурашовым, притом абсолютно легитимные. Анекдот.

Дедушка, конечно, рисковал, но своего добился. Молоток. Выполнил первый пункт ее личной программы-минимум. Второй, впрочем, тоже: пропихнул ее к ним на фирму. Что, кстати, оказалось нелегко, Главный почему-то заартачился. Протопопов перед ним ужом извивался.

Лео поморщилась, вспомнив укус гадюки и больницу, а поскольку в комплекте с ними шел Антон, поспешила переключиться на насущные проблемы.

Значит, если мы все-таки рожаем, следует поторопиться с наращиванием «прослойки». Зарегистрировать для верности подставную фирму? На имя Зинки? Должна согласиться. Уговорим за проценты, Зинон дармовой выгоды не упустит.

Дальше. Необходимо перехватить Мурашова, пока Ванька не открыл собственное дело. А то переманит. Или слабо? Будем надеяться. Сделаем ставку на чумовую мурашовскую любовь к малой родине. Или на его тайную, но отнюдь немалую симпатию к самой Лео. На редких встречах, еще при Иване, Мурашов буквально не сводил с нее глаз и очень смешно терялся в разговоре. Спрашивается, почему на нее вечно западают плюгавые, серенькие дяденьки с заемчиком?

Но не будем отвлекаться. Главное сейчас — ускоренно окучивать клиентов, всех без разбору. Протопоповская помощь хорошо, а личный сундучок сокровищ куда лучше. Наследство для бэбика — это святое.

Черт! Может, пронесет, обойдется без бэбиков? Тем более от такого папаши…

Лео тяжко вздохнула. Представила себя с коляской, в парке, рядом — Протопопов. Лицо у него на картинке было счастливое. Нет, сомневаться нечего: обрадуется. Сколько раз он, любитель в койке поперетирать за жизнь, твердил, как мечтал о дочери. Что ж, если надо, будет ему дочь.

Дочка-внучка.

Лео еще раз вздохнула. Ладно, ничего не поделаешь. Не от Антона — зато ребенок. Хорошенькая девочка. Куколки, платьица. Антона ведь по-любому не вернешь.

Лео откинула назад волосы и строго сказала себе: все к лучшему.

В свою удачу нужно верить.

Протопопов, не подозревая о грядущих потрясениях, гулял с Никсоном. Прогулка в дневное время перестала быть для пса редкостью, но еще не превратилась в обыденность, и он весело носился под деревьями, высоко взметая листву, которая лишь начинала опадать и пока сохраняла цвет, не ржавела. Игра Никсона заключалась в том, чтобы, внезапно затормозив всеми четырьмя лапами и резко задрав морду кверху, застать врасплох багряный, золотой, алый дождик — который категорически отказывался пугаться и улетать и преспокойно сыпался собаке на нос. Никсон растерянно провожал листочки глазами и тоненько, изумленно тявкал.

— Вот дурилка, — нежно улыбнулся Протопопов. Он сказал это совсем тихо, но пес, умчавшийся довольно далеко, услышал. Суматошно, по-мультяшному перебрав ногами в воздухе, он на мгновение замер, затем подбежал и, одарив хозяина лукавым взглядом, гордо загарцевал рядом с ним вдоль асфальтовой дорожки. Он словно нес в себе радость жизни, переплескивавшуюся через край, и ужасно напоминал Лео — разве что волосами не встряхивал.

Протопопов хмыкнул. Он привязался к своей ассистентке, своенравной, яркой, умной хитрюге, которая дарила ему столько удовольствия в постели и на работе сумела стать его правой рукой. Именно благодаря Лео у него появилась возможность иногда оставаться дома; за дела он не волновался, а с семьей побыть хотелось, совсем как в старые добрые времена. Собственно, с рождением внука многое и правда вернулось на круги своя: жена помягчела, они стали нормально общаться, разговаривать, а чуть погодя — так естественно, что Протопопов даже не заметил, когда и как, — восстановили супружеские отношения. О причинах он не задумывался. Зачем? Во-первых, от добра добра не ищут. А во-вторых, его любят, вот и весь сказ. Понятно, что из-за Таты жена взбрыкнула, захотела отомстить, отсюда любовник. Иначе и быть не могло, она живой человек. Но потом проверенные годами чувства перевесили, и жизнь вошла в прежнюю колею. Чему, кстати, немало поспособствовала Лео; жена подсознательно учуяла соперницу и начала отвоевывать территорию. Давно следовало завести любовницу — вместо того чтоб сохнуть по якобы единственной и неповторимой Тате. Допустим даже, другой такой нет — зато есть другие! И наличие конкуренции всем им очень на пользу. Как, к примеру, старается Лео, понимая, что не уникальна! На полную катушку, изобретательно, талантливо. И это — хорошо, скажем мы, цитируя Господа Бога, который наконец удостоил раба Протопопова вниманием, вознаградил по заслугам. Большего и желать совестно. На работе уважают, жена, сын, невестка любят, Лео тоже, хоть и не признается — но иначе откуда в ней столько пылкости? По ощущениям, к слову, с ней не хуже, чем с Татой. Ну, почти. Меньше трепета, помрачения, наркотической зависимости, но разве оно не к лучшему? Видно, причина того, прежнего, сумасшествия — двадцатилетняя верность жене. Обалдел на новенького, вот крыша и съехала. А по-хорошему, обыкновенный роман, красивый, кто спорит, но больше благодаря его усилиям и затратам, нежели татиным женским чарам.