Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Красной Шапочки Алка как всегда сидела в позе сфинкса и читала очередную книженцию.

– Что читаешь? – спросила я как можно доброжелательней. – Интересно?

– Нет, это не очень, – Русалочка зевнула, прикрыв рот рукой, и натянула плед на ноги. Все-таки есть в ней определенный шарм, уж точно не как у бестолковой Нежки.

– А что так?

– Да это учебник по латыни. Вот, решила повторить.

– Вау! – я вообще обалдела. – Ты чё, ещё и по-латыни разговаривать учишься?

Алка засмеялась:

– Да ты что? Кто ж на латыни разговаривает? Это мертвый язык. Язык медиков и юристов. А я в медицинском учусь.

– Ах ну да, ну да, точно! – вспомнила я и запнулась. Ну вот о чем будешь с этой ученой дамой говорить?

А она вдруг сама мне комплимент отвесила:

– Знаешь, Шапо, мне нравится, как ты одеваешься.

– Правда?

– Ну да, ты всегда с большим вкусом подбираешь одежду. Это, между прочим, не всем дано.

– Ну как же, надо выглядеть на уровне, – усмехнулась я. – На нас же вся страна смотрит.

– Так уж и вся? – засмеялась Алка и посмотрела на черные зрачки направленных на нас камер.

– Ну, если не вся, то две трети точно. Так что нужно быть на уровне, а не как эта Нежка. В ней ведь что? Только бюст! А так она, если присмотреться, склонна к полноте. Не замечала?

– Нет, – честно призналась Русалочка.

Я решила, что можно приступить к обработке этой умненькой девочки и сразу в лоб спросила:

– Слушай, Алочка, а вот тебе кто больше из наших парней нравится? Я так понимаю, что с Карабасом у вас дружеские отношения, а вот сексуально кто тебя больше привлекает?

И тут Алка вспыхнула, покраснела, уткнулась в свою латынь и тихо, но строго так мне и заявляет:

– Я предпочитаю об этом не распространяться. Тем более перед камерами.

Для меня это было неожиданностью. Я взбесилась даже и закричала:

– Ну ты подруга даешь, блин! А чего ж ты тогда на шоу приперлась? Книжки читать?

Ах, ну да, конечно! Миллион зарабатывать! – тут я повернулась к ближайшей камере.

– Так что, дорогие телезрители, главное – нашей Русалочке свои финансовые проблемы решить!

Да уж, по-дурацки это у меня вышло, но наплевать. Или вырежут, или зрители оценят искренность чувств и эмоций, все равно – хуже не будет. Короче, разговор у нас получился тупиковый, а тут еще Волчара притащился:

– Чё, девчонки, ругаетесь? – радостно спросил он. – Люблю когда девки ругаются!

И Волк принялся рассказывать про свой рынок, про то, как однажды он видел драку двух торговок и какой это был кайф.

– Да заткнись ты! – прервала я его дурацкий рассказ.

– А чё?! – не унимался Волк. – Одна торговка, лет сорока которая, у другой чуть ухо не откусила! Ты бы видела, кровища хлестала! Ментов понаехало! Вообще – атас!

Вроде бы чего там – ухо, а крови – фонтан.

– Ну не дурак ли? – меня передернуло.

А Волк к Алке обратился:

– Алочка, ты же медик, вот просвети меня, чего там в ухе такое отгрызть можно было, что кровища хлестала, как из крана.

– Волк, прекрати, – презрительно ответила Алочка. – Действительно, ведь противно слушать!

– А я чего? Я ж думал, вам интересно!

Я тогда поняла, что, и правда, тяжело это – в закрытой комнате с одними и теми же людьми находиться. Выслушивать весь этот бред! Хоть бы французский, действительно, знать, можно было бы с Карабасом на французском разговаривать.

Вот блин! Поскорей бы все это дело закончилось! Ничего-ничего скоро Бабас ко мне как миленький прискачет! Не все же ему с этой Русалкой друг другу по ушам ездить.

Жить с мужем или одной лучше?

И хочет ли современная девушка вообще замуж?

Эту темку подбросил врио.

Надо было теперь эту темку на кухне повертеть-покрутить.

– Слышь, Нежка, выходи за меня, а?

Все на шоу давно для удобства сократили и трансформировали свои ники.

Белоснежка превратилась в Нежку, Красная Шапочка на французский манер стала Шапо с ударением на "о", Русалочка – стала Алочкой без двойного "эль".

И парни тоже упростились.

Серый Волк стал просто Волком, Бармалей стал откликаться на Барлей, а Карабас-Барабас превратился у них в Бабаса.

Общаться стало легче.

– Слышь, Нежка, выходи за меня, а? – повторил Барлей. – Хатку на наш приз купим на Москве, размножаться начнем!

– Я приз получу, и на фиг ты мне сдался, – откликнулась Нежка из своего угла.

– А чтобы размножаться! – настаивал Барлей.

– Зачем ей от такого урода рожать? – встряла в разговор Шапочка-Шапо. – Если Нежка отсюда с призом выйдет, при ее-то внешних данных да с деньгами она и поприличней кого найдет.

– Да и вообще, зачем мне дети? – хмыкнула Нежка. – Я по странам по разным поезжу, в Америку, в Бразилию на карнавал, на эту на как ее? На Капакабану!

– Точно, Нежка, ты с твоей грудью на карнавале как самбу-мамбу-ламбаду начнешь трясти, так все негры сбегутся на твою попку да титьки поглядеть – слюну пустить, – поддакнула Шапо. – Любви будет целый Тихий океан.

– Там у них Атлантический, – поправил Барлей.

– Ух ты! Он какие вещи знает, – изумилась Шапо. – Может, мы его недооценили?

– Наша главное достоинство не здесь, – Барлей показал себе на лоб. – А здесь, – и он перевел указательный палец себе на гульфик.

– Ну, если деньги будут, то тоже приезжай в Бразилию, – лениво зевая и не прикрывая при этом рта, сказала Нежка.

– Точно, – кивнула Шапо. – Негритянку-бразильянку себе отхватишь.

– Не, – замотал головой Барлей. – Я лучше на свой приз фото-студию открою на Филях и стану там модных девчонок фотографировать для анкеток, для портфолио, для Интернета…

– Ты – и бизнесмен? – хмыкнула Шапо.

– А что? – воинственно выпятив грудь, переспросил Барлей. – Не похож, что ли, на бизнесмена?

– Как моя бабушка говорила, хозяйство вести – это не мудями трясти, – смерив глазками собеседника, фыркнула Шапо. – А ты, Барлей, не обижайся, но ты парень без мозгов, тебе даже до Волка и то далеко, не то что до Бабаса нашего, где тебе приз заработать? Тебе ни одна девчонка у нас не даст!

Как ни странно, Барлей не обиделся, а наоборот, вдруг рассмеявшись, хлопнул себя по колену и громко спросил, обращаясь ко всем присутствующим:

– А если я вместо девчонки, Бабаса вашего трахну или Волка? Сколько мне денег спонсоры из "До-До" отвалят? А?

Девчонки засмеялись.

Нежка громко и заливисто, а Шапо хмыкнула пару-тройку раз.

– Или если я буду сам себя трахать каждую ночь? – Барлей увлеченно принялся развивать тему. – Сколько мне дадут эти итальянцы из "Бель-Эттона" и из "До-До"?

Если за каждый раз по триста баксов, то я готов по три раза за ночь!

– И тебе не стыдно? – изобразив невинное личико, спросила Шапо.

– А ты думаешь кто-то всерьез здесь верит в то, что вы тут все девочки? – вопросом ответил Барлей.

На третьей камере загорелась красная лампочка.

Надо было поворачиваться лицами к работающей камере.

И одному из участников шоу, чей черед по договоренности наступал, предстояло переодеться в новую тряпочку от "Бель-Эттона".

На этот раз это была Шапо.

Она лениво потянулась, выгнула спинку…

Уже знала, что режиссер сейчас возьмет крупный план.

Потянулась и принялась стягивать с себя свитерок, оставаясь в черном лифчике с кружавчиками…

– А мне девчонки с маленькими титечками больше нравятся, – сказал Барлей, оборачиваясь к Шапо. – Так что давай, выходи за меня, я тебя любить буду, а Нежка пускай себе едет в Бразилию к неграм, родит там от кого-нибудь футболиста для ЦСКА…

Шапо встала перед Барлеем, и, делая жевательные движения челюстями, стала пристально глядеть на него, все еще держа в руках не надетую покуда обновку от "Бель-Эттона".