3.
Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.
Пишу по-французски.
Кроме меня и Ивана-Карабаса здесь на этом языке никто не лопочет.
Снова бессонная ночь.
В нашу девичью спальню сегодня было какое-то мамаево нашествие.
Сперва пришел Серый Волк и сел на кровать к Белоснежке.
Час ее уговаривал разрешить ему полежать с нею рядом.
Это просто бред какой-то, это просто лепет идиотов в сумасшедшем доме!
Он ей: Белоснежка, ты мне типа натурально нравишься, я даже напрягся, как электросеть на двести двадцать, дай мне типа прилечь с тобой, мне одному совсем фиолетово.
Она ему: У-упс! Тебе надо трахаться, а я девушка типа правильная, я только если типа замуж и то после конца телешоу.
Он ей: Вау! Да я на тебе типа женюсь, потом когда мы выиграем деньги, куплю на Москве квартиру и мы будем жить вместе, а сейчас дай мне с тобой полежать.
Она ему: Нет, если я тебе типа дам, то я проиграю деньги, а я хочу выиграть миллион.
Он ей: Ничего, зато я муха-бляха выиграю, и это будут наши с тобой деньги, на которые мы с тобой и будем потом жить.
Она ему: Нет, ты обманешь, я тебе не верю, все парни такие, им только потрахаться.
Он ей: Ты мне нравишься, я на тебе женюсь, дай полежать…
И так два часа по кругу, как заведенные!
А потом приперся еще и Бармалей.
Сел на койку к Красной Шапочке и тоже давай ее уговаривать, по той же схеме, дескать будем мы с тобой спать, а деньги, которые я выиграю, поделим пополам…
И Красная Шапочка, та самая Красная Шапочка, что еще вчера всю ночь рассказывала нам с Белоснежкой про всякие способы невинных фрикций, заявляет этому Бармалею, что она вся такая нравственная и если и отдастся, то по огромной любви, которую Бармалей должен и завоевать и доказать.
Он ее еще спросил: как?
Тут я промашку дала – не выдержала и голос подала.
Говорю, рыцари-де в прежние времена доказывали свою любовь, побеждая вызванных на турнире и эти победы посвящали даме своего сердца, а за неимением турнира, говорю этому отморозку, можно было победить великана или дракона, чем к примеру отличился легендарный Зигфрид.
Обалдевший от таких моих речей, Бармалей бросил тогда свою Красную Шапочку и пересел ко мне в ноги. Пересел и давай мне предлагать, мол, я теперь его дама сердца, а на турнире завтра в мою честь он будет сражаться с Иваном, то есть с Карабасом-Барабасом.
Еле-еле я его отвадила от себя и спать отправила в мужскую спальню.
А этот придурок Серый Волк так с Белоснежкой до самого утра прошептались.
Не знаю, что они там делали, но по-моему, детским петтингом занимались.
Фу! …
4.
О том, что ее отец, Мигунов, покончил жизнь самоубийством, Вере Мигуновой решили не говорить.
Борщанский все взял на себя и порешил таким образом…
Шоу доведут до конца и Веру с этого шоу снимать не будут.
Кроме того, по новому сценарию, приз за сохранение девственности присудят ей.
Это станет Верочке как бы компенсацией за потерю отца.
И этим поступком Борщанский как бы снимет с себя часть той моральной тяжести, что отныне ощущал на себе каждый, кто хоть косвенно имел отношение к отставке Мигунова.
С матерью Верочки договорились. И когда та узнала о призе, с ней вообще стало очень легко общаться.
Вдовой себя госпожа Салонович не считала.
А миллион Верочке очень пригодится, полагала бывшая жена Мигунова.
Анна приехала-таки проститься.
Была в черном.
В черной шляпке с вуалью из бутика Кензо.
И с ней был ее новый любовник. Из черных.
Вася Ломидзе даже сострил по этому поводу, дескать, Анька так в ладах со вкусом, что в трауре даже и любовника черного себе нашла…
На поминки Анна не поехала.
Села со своим чеченом в седьмую "бэху" и укатила, едва гроб опустили в нижний минус один. ….
Поминать поехали в "Твин Пиггс".
Может, потому что Мигунов тоже любил туда заскакивать.
Кстати, в АСБ-1 и портрет поставили в черных лентах и корзину с цветами.
И в новостях даже по каналу "Эн-Ти-Даблью" сказали, что бывший главный редактор трагически ушел и так далее.
В "Твин Пиггс" столы делали за счет "Нормы Ти-Ви" – об этом Борщанский распорядился.
Народу пришло не так уж и много, но потом набилось всякой халявы.
Кстати, Вова Горбунков хорошую речь сказал, каким Мигунов отличным товарищем был.
Борщанский, уж на что черствый человек, а тоже – едва не прослезился.
ГЛАВА 8
1.
Владислав сильнейшим образом ревновал.
Как?
Как такое может быть – этот коммерсант из итальянской одежды "До-До" лезет в его, Владислава епархию!
Константин Петрович с Алиной Милявской сидели в тамбуре.
Тамбуром работавшие на риэлити-шоу называли смежные со студией помещения. Здесь были аппаратная и монтажная. А также и комната для переговоров, куда по их правилам могли вытаскиваться персонажи шоу на режиссерский правёж. Здесь, если была в том необходимость, их осматривал врач, отсюда они уходили и погулять.
А то один внимательный и заботливый зэк из Металлостроя написал в программу письмо с вопросом: "Даже в тюрьме положена прогулка, не менее часа в день, а у вас актёры три месяца без голубого неба? Не порядок. Не соблюдаете Конституцию!" Знал бы он…
Соблюдали!
И даже более чем. ….
Константин Петрович с Алиной сидели в переговорной комнате общего тамбура.
С вагонным тамбуром эта комната имела мало общего, потому как это было очень большое и даже уютное помещение с красивой мягкой мебелью и всем необходимым для долгих и приятных бесед: баром, кофеваркой, мягкими диванами и большим плазменным экраном телевизора. Было даже окно в аппаратную, какое бывает в иных студиях прямого эфира, чтобы разговоры режиссера с операторами не фиксировались чувствительными микрофонами.
Константин Петрович, бия копытом и пуская ноздрями пар, рвался в творческий бой.
Так бывает, когда уставший от рутинного менеджмента коммерсант хочет наконец отвлечься от своих магазинов, налогов, отчетности, бухгалтерии и переключиться на гуманитарный креатив, на час вообразив себя режиссером и писателем.
Константин Петрович вскипал идеями.
– Позовите-ка эту, модненькую, как ее?
– Красную Шапочку, – подсказала Алина Милявская.
– Во-во! Её самую позовите, я придумал гениальный ход, она должна сама начать провоцировать этого умного, как он там у вас?
– Карабас-Барабас, – снова подсказала Алина.
Владислав нервничал.
У него отбирали его хлеб.
Это была только его прерогатива – придумывать и креативить.
– Что за гениальный ход вы придумали, коллега? – спросил он, придав лицу максимум индифферентности.
– Мы забабахаем в наше шоу интригу и раздор, – упиваясь моментом своей творческой власти, сказал Константин Петрович. – Пусть одна из девочек, нет, пусть один из парней предложит одной из девочек нечто вроде заговора! А?
– Или девочка мальчику, – подала голос Алина Милявская.
Константин Петрович посмотрел на Алину как на недоумка.
– Я повторяю, мальчик сделает предложение вступить в сговор, – сказал Константин Петрович, сделав акцент на слове "мальчик".
– Ну? – нетерпеливо встрял Владислав. – В чем суть-то?
Его ладони вдруг стали отчаянно чесаться. У него случалось это на нервной почве, и Владиславу иногда даже приходилось глотать таблетку тавигила, чтобы, как младенец, не пойти крапивницей.
– А суть вот в чем, – не без высокомерия заговорил Константин Петрович. – Мальчик хочет уговорить девочку на секс, это нормально? Это нормально, я вас спрашиваю?
