Как он и мечтал, что вырастет доктором и будет ему – старенькому папашке на даче уколы колоть, когда ему старенькому плохо будет…

Мигунов припомнил, как еще лет двенадцать или пятнадцать тому назад, когда он ушел от них, частенько, когда на улице случался мороз, он вдруг представлял себе свою маленькую дочурку замерзающей на улице нищенкой…

И ему становилось страшно.

Он вздрагивал, отряхивался как собака, вылезшая из воды, стряхивал с себя это видение, картинка исчезала, но боль в душе оставалась.

Это, наверное, были те моменты, когда маленькая дочурка тосковала без папочки.

Тосковала и спрашивала маму: "А где папа?" …

Вера Мигунова всерьез полагала, что телесная близость мужчины с женщиной бывает двух родов: чистая и нечистая.

Чистая – это когда муж и жена.

И нечистая – во всех остальных случаях, вне брака.

Свою нежность и свои ласки она готовила только для будущего жениха.

В детстве Верочка любила балеты Чайковского и сказки Гофмана.

Своих приятельниц, любивших посудачить о сексе и поделиться впечатлениями о некоторых приключениях, она не осуждала, но слушала подобные рассказы без особого интереса.

– Чё ты как неживая? – спрашивали ее иные сокурсницы. – Ты чё святошу из себя строишь, ты только попробуй, это такой кайф! – говорили они.

А Верочка пожимала плечиками и отвечала, что ей этого не нужно, что это должно быть только в семье, а иначе это теряет всякий смысл…

Она не вступала с товарками в продолжительные споры, хотя внутренне никогда не сомневалась в своей правоте, потому что уверенно знала, что под этим она подразумевает любовь, любовь, что сродни большой и всеобъемлющей любви к родителям, к папе.

Она не спорила с товарками, пусть живут как умеют.

А она будет жить так, как верит. Как имя ее, данное при рождении и в крещении ей велит.

Нравились ли ей мальчики?

Разумеется, нравились!

Еще во втором классе она была влюблена в Петю из параллельного "Б" класса.

И она даже несколько раз прогуливала уроки, когда в "Б" классе были занятия по музыке. Верочка пробиралась тогда в актовый зал и из-за сваленных в кучу рядов снятых задних кресел наблюдала предмет своей влюбленности, как он пел про Родину и про Чебурашку, покуда однажды ее не поймали и не отвели к директору.

Потом она была влюблена в учителя химии. И даже записалась на факультатив…

Кстати, это помогло потом при поступлении в медицинский.

Но два года, в девятом и в десятом, Верочка вздыхала и прятала взгляды.

Что же касается нормальных, как у всех, ухаживаний с поцелуйчиками на вечеринках, то и это у нее было.

Но никогда не заходило дальше установленного ею предела.

В одиннадцатом классе среди парней к ней прикрепилось звание недотроги, на которую не стоит тратить время, есть-де девчонки более доступные и посему более достойные нехитрых, незатейливых ухаживаний.

А в институте, после пары вечеринок однокурсники записали Верочку в "синие чулки с прибабахом". Прибабах был присовокуплен потому, что они не понимали природы верочкиной "синечулочности". Ведь девчонка с фигурой и с мордашкой… Парни на нее в метро пялятся… Чего же она из себя строит?

Умный Гера Либенбаум сказал, как подытожил: "Верка у нас ждет, когда на столе фишек накопится, чтобы сыграть с казино ва-банк, поставив на зеро… Верка принца ждет, вот почему она у нас такая недотрога".

И был по-своему прав.

Хотя сама Верочка объяснила бы это по-другому. Но она не брала на себя труд объяснять.

Просто жила в соответствии со своими убеждениями. …

Верочка мечтала встретить своего героя.

Чтобы он был храбр и красив, как Роланд.

И чтобы был умен и благороден, как Онегин…

Да, Верочка любила "Евгения Онегина" и в девятом классе написала такое сочинение, что учительница не знала, какую отметку ставить: пять или два.

Вера написала, что Евгений Онегин – совершенное воплощение благородства. Он не воспользовался открытостью, порывом Татьяны, как наверняка воспользовался бы любой нынешний мужчина.

А еще Верочка написала, что у англичан так превосходно получилась экранизация Евгения Онегина, потому что Евгений был навеян Пушкину Дон Жуаном Байрона…

Молоденькая учительница была вся в сомнениях и показала Верочкино сочинение своему университетскому преподавателю, профессору Баринову. Тот не отмахнулся, не манкировал просьбой своей бывшей студентки и даже приехал в школу.

Посидел на уроке и, попросив потом Верочку остаться, беседовал с ней.

– Я согласен с вами, – сказал Баринов. – И если Лосев писал, что классическое образование сделало Пушкина Пушкиным, то я могу только добавить, что образ благородного героя, доминировавший в греческом эпосе и в рыцарском романе, отразилися и в Руслане, и в Евгении, и в Петруше Гриневе…

Баринов ласково глядел на Верочку.

– Читайте классику, читайте эпос, читайте Гомера, – говорил Баринов, улыбаясь. – Современную же прозу читать не советую, читать ее бессмысленно и даже вредно, – продолжал он. – В ней, в современной литературе, нет главных составляющих и определяющих ее как литературу компонентов. Если прежде, когда литература только зарождалась, баян, садясь у костра средь усталых воинов, выпив хмельного вина и ударив по струнам своих гуслей, пел о подвигах и о любви легендарных рыцарей и богов, то его баллады были преисполнены не только занимательных приключений, колдовства и описаний сражений, что, безусловно, должно было развлекать усталых воинов, заменяя им у костра телевизор с сериалами… Но баллады певца воспевали и благородство и силу духа героев, поучая, воспитывая мальчиков, юных оруженосцев, будущих рыцарей, что возлежали тут же, возле костра… Именно за эту функцию, именно за эту воспитательную компоненту, литература и принята в свод обязательных в школе предметов, чтобы на примерах Петруши Гринева, Пети Ростова, Алеши Карамазова воспитывать в детях честность, патриотизм и доброту.

Баринов с нежностью глядел на Верочку.

– А современную прозу, читать бессмысленно и вредно, – повторил он. – В ней осталась одна лишь развлекательная функция и она стала похожа на урода, у которого гипертрофированно развиты только руки… А ножки и голова – микроскопические, недоразвитые.

– Почему так? – спросила Верочка.

– Потому что образование сделало Пушкина, – ответил Баринов, – а современных авторов некому делать, ввиду отсутствия вышеназванного образования.

Уезжая, Баринов подарил Верочке книгу Хармса. Подарил и сказал на прощание:

– Ювачев – очень тонкий литературовед, в своих литературных анекдотах он выразил всю суть русской литературы. Вот, где бездна романтического благородства, индуцированного и от Байрона, и от Пушкина. Почитайте и поразмыслите, от кого индуцируется вся современная белиберда, от которой только звон в голове?

А учительнице Баринов посоветовал оценить Верочкино сочинение на пять с плюсом.

Иван прошел кастинг заочно.

Он позвонил секретарше отца и попросил вписать его в сценарий.

Эмма не замедлила доложить о звонке шефу.

Борщанский сперва никак не отреагировал на эту инициативу сына, но потом, вспомнив разговор с Дульчанским, подумал, что включить сына в сценарий шоу – идея не совсем плохая.

Даже среди небожителей, таких как Дульчанский, бытует мнение, что призы благополучно распределяются между своими, так что впустив сына в программу и демонстративно не дав ему ни шиша, прокатив его мимо приза, он, Борщанский, развенчает великий миф.

Это была идея.

Борщанский снял трубку и, набрав номер помощника, велел вписать Ивана Борщанского в сценарий великого телешоу.

Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Красной Шапочки.