— А что изменилось, папа? Ты еще полон сил.

Отец поднял руку и жестом велел ему помолчать.

— Не доводи меня до крайней степени, — медленно проговорил он. — Эвтаназия означает «легкая смерть», и я хочу, чтобы так оно и было. Уважай мое решение. Есть битвы, которые можно выиграть, а есть те, какие выиграть нельзя. Теперь ты можешь уйти, если желаешь. Я пойму. Я и так впутал тебя в эту историю. — Он встал и посмотрел на Фостера. — Когда-нибудь ты поймешь.

Отец поднялся по лестнице. Фостер двинулся за ним, с трудом веря в происходящее.

В своей комнате отец положил на кровать несколько подушек и лег. Рядом на столике стоял пузырек. Фостер сел, слезы катились у него по щекам. Беспомощность. Он ничего не мог сделать. Страх. Этот человек всегда был с ним.

Они молчали. Потом обнялись. Отец сказал, что любит его и гордится им. Фостер промолчал.

Отец откинулся назад и улегся на подушки. Открыл пузырек, перевернул его и высыпал на ладонь семь белых пилюль. Он посмотрел на сына, улыбнулся, его глаза увлажнились. Отец положил пилюли в рот и запил большим глотком воды…

— Теперь будет больно, — раздался голос убийцы, выводя Фостера из забытья.

Он начал закручивать винты.

Машина Хизер на полной скорости ворвалась на Брэмли-роуд. Пока они мчались по узким, тускло освещенным лабиринтам Ноттинг-Дейл, Хизер связалась с оперативной группой и попросила помочь им. Она повернулась к Найджелу.

— Фостер постарается продержаться как можно дольше, — пробормотала она, сжимая зубы. Казалось, ее вера в него непоколебима.

Найджел очень хотел ей верить. Было всего полдвенадцатого. Они выскочили из автомобиля. Найджел держал в руках карту военно-геодезического управления Великобритании за 1893 год и маленький фонарь. Они шли, сверяя свое местонахождение по карте и пытаясь сообразить, где находилась Пэмбер-стрит. Перед ними был Уэстуэй, изрезавший район подобно цементной реке, он пульсировал огнями вечерних пробок. Они выбрали самую короткую дорогу, она привела их к подземной парковке. Хизер шла за Найджелом.

Вскоре Найджел догадался, что Пэмбер-стрит больше не существует. Это была одна из тех улиц, которую разрушили при строительстве шоссе наверху. Судя по карте, Пэмбер-стрит тянулась к северу от Уэстуэя. Он проследил пальцем направление улицы, поднял голову и посмотрел на один безликий многоквартирный дом из кирпича. Найджел направился к нему. Он услышал, как неподалеку резко затормозил грузовик. Найджел обернулся и увидел, как из него стали выпрыгивать вооруженные полицейские. Еще одна машина была в пути.

— Пойдемте! — позвала Хизер. — Нужно найти ту квартиру.

Найджел зашагал к дому, стоявшему на том же участке земли, где когда-то находилась Пэмбер-стрит. В некоторых окнах горел свет. Послышался топот, и вооруженный отряд нагнал их. Найджел и Хизер вошли в дом и остановились у лестницы.

— Куда дальше? — задыхаясь, спросила Хизер.

— Номер двенадцать, — произнес Найджел, поднимаясь по ступенькам.

Номер магазина Сегара Келлога. Интуиция подсказывала Найджелу, что потомок Келлога выберет квартиру именно с этим номером. Они поднялись на второй этаж и двинулись по коридору между квартир. Вооруженные полицейские держались рядом с ними. Найджел остановился около квартиры номер двенадцать. Посмотрел направо, где были видны огни и машины, двигавшиеся в разных направлениях. Потом встретился взглядом с Хизер. Ее темные глаза расширились от страха и ожидания. Он почувствовал, как сердце в его груди заколотилось сильнее, словно хотело вырваться наружу.

Группа из четырех человек заняла позицию, надев приборы ночного видения. В квартире было тихо и темно. Посчитав до трех, офицер вышиб дверь, она с грохотом упала. Остальные бросились через образовавшийся проем. Хизер последовала за ними, и Найджел, ведомый любопытством, отправился за ней.

Мужчины рассредоточились по квартире, выкрикивая предупреждения. Глаза Найджела еще не привыкли к темноте, он решил ориентироваться по выстрелам. Но ничего не произошло. Маленькая гостиная была пуста. Единственная спальня тоже. Они ворвались в кухню — ничего. Воздух тяжелый и сладковатый. Он услышал голос Хизер:

— Вы уверены, что это квартира номер двенадцать?

— Да, — хрипло прошептал он.

Найджел был уверен. Он чувствовал, как в буквальном смысле слова съеживается. Еще одна группа полицейских показалась в дверях. Один из них зажег свет в комнате, и это заставило Найджела прищуриться.

Посреди маленькой полупустой гостиной стоял белый холодильник — единственный предмет мебели, не считая деревянного стула. Найджел и Хизер переглянулись. Один полицейский распахнул дверь холодильника. Там не было ничего, кроме пакета молока. Он открыл первый отсек морозильника. Ничего. Затем второй. И тут же отпрянул. Хизер подошла поближе, Найджел заглядывал ей через плечо. Он увидел иней бледно-красного цвета. На нем лежали пара рук и нечто, напоминавшее парик, из-под которого торчала синевато-черная кожа, выдающая его истинное происхождение. Руки Дарбишира. Скальп Макдугалл. Они выбрали правильный адрес.

— Слишком поздно, — цепенея, пробормотала Хизер.

Звон в ушах не прекращался ни на мгновение. В нем тонуло все: голос преступника, частое биение сердца, даже собственное слабое прерывистое дыхание. Фостеру было очень тяжело говорить. Боль в теле от многочисленных ран исчезла. Он не чувствовал его. Единственным ощущением был звон. И вдруг он прекратился. Фостеру стало легко, будто он собрался лететь. Ощущение умиротворения и удовлетворенности разливалось по телу.

Потом он снова почувствовал под собой кровать, словно душа вернулась в тело, и сразу вернулась боль, особенно в сломанной ноге и раздробленной ключице. Фостер открыл глаза и застонал, боль в сломанной челюсти пронзила его, и он не смог выдавить из себя ничего, кроме возмущенного стона.

В этот момент ему захотелось покоя и мира, он желал покинуть свое слабое, изломанное, разбитое тело, избавиться от навязчивого запаха картона.

— На месте Грэма Эллиса ты бы пустил себе пулю в лоб, — услышал он голос Хогга. Он был рядом. Что он сейчас делал? Кажется, стоял слева от него. — Теперь недолго осталось, — добавил Хогг. — Скоро все закончится.

Фостер больше не мог сражаться. Он закрыл глаза, надеясь найти успокоение в беспамятстве. Возникла колющая боль в костяшке большого пальца правой руки. Тонкий нож разрезал кожу. Он знал, что это значило.

Единица.

Найджел вырвался из квартиры. Ему нужно было на воздух, картина отрезанных частей тела мелькала у него перед глазами. Полицейские прошли мимо него и стали спускаться по лестнице, смешиваясь с удивленными жильцами, которые неохотно покидали свои квартиры в полночный час, многие были в пижамах. Найджел не знал, что ему делать. Фостер наверняка уже мертв, преступник победил.

Он повернулся и посмотрел на кирпичное здание, не обращая внимания на царивший вокруг хаос. Два столетия назад, примерно под таким же тяжелым ночным небом, в то же время Исав Хогг преследовал своего отца и смотрел, как он убивает невинного человека. Несколько дней спустя в пятидесяти ярдах от места, где стоял теперь Найджел, отец Исава отвел семью в подвал своего магазина и расправился с ними.

«Подвал», — подумал он. Взгляд Найджела привлекла надпись на одной из стен дома, огромные черные буквы на белом фоне гласили: «Площади в аренду». Дорога, огибавшая микрорайон, заканчивалась у черной двери гаража. Там были частные складские помещения. Включив фонарь, он достал из кармана пальто свернутую и измятую карту. Потом опять посмотрел на жилой дом. Шоссе на карте 1893 года проходило под другим углом относительно остальных улиц, ответвлявшихся от него. Проследив пальцем Пэмбер-стрит, Найджел сообразил, что она совпадает с дорогой, ведущей к подземному складу. Он побежал туда. У входа его встретил охранник.

— Там есть кто-нибудь? — спросил он, указывая на дверь.