— Я занимаюсь очень важным делом, Дейв, — с усталым видом объявил Найджел.

— Знаю, ты занимаешься расследованием убийства.

На мгновение Найджел потерял дар речи.

— Откуда тебе известно?

Дейв яростно почесал нос.

— Мое дело знать, Найджел, твое и твоих друзей — разведывать. Но сейчас гораздо важнее, что мы будем делать дальше.

— Что ты имеешь в виду?

Дейв наклонился, вторгаясь в личное пространство собеседника. Найджел этого не любил, в его дыхании чувствовался запах прогоркшего кофе.

— А как насчет того, чтобы связаться с одним из моих знакомых в прессе и коротко рассказать о том, что здесь происходит, а потом получить вознаграждение за наши труды? — прошептал он.

— Что тебе известно, Дейв?

— Я знаю, что это как-то связано с убийством, произошедшим пару ночей назад в Ноттинг-Хилле.

— Но я не понимаю, как ты выяснил?

— Не важно. Главное, что делать дальше.

Найджел выпрямился и посмотрел на детективов. Хизер не сводила с них взгляда.

— А дальше я тебе скажу только одно: пошел ты куда подальше, Дейв! Мне нужно работать.

Он оставил Дакуорта и вернулся к столу. Хизер посмотрела на него с тревогой.

— Все в порядке? — спросила она.

Найджел глубоко вздохнул:

— Да, просто встретил старого коллегу.

— Непохоже, чтобы вы были добрыми друзьями.

Найджел пожал плечами:

— Мир профессиональных генеалогов очень тесен. Все борются за одни и те же заказы. Конкуренция высока.

Найджел не стал рассказывать ей, что в настоящее время Дакуорт зарабатывал в основном на национальных газетах. Как только появлялась горячая новость, ведущие газетных колонок просили его изучить фамильную историю ее участников, выяснить, не было ли там своих скелетов в шкафу, или разыскать родственников, с которыми они могли бы поговорить. Прежде чем пойти работать в университет, Найджел сотрудничал с прессой и теперь презирал себя за это. Но деньги помогали немного скомпенсировать чувство вины.

— Как он узнал, что мы из полиции?

— Понятия не имею. Вероятно, ему сообщил кто-нибудь из управления или сотрудников центра.

Она покачала головой:

— О послании не знает никто, кроме членов следственной группы. И вас.

Хизер быстро научилась ставить Найджела в затруднительное положение. Казалось, она поняла это, и ее лицо стало мягче, а на губах заиграла теплая улыбка.

— Не волнуйтесь, Найджел. Мы не думаем, что вы рассказали ему. Мы сообщили вам об этом восемнадцать часов назад, и все это время вы практически не выходили из поля нашего зрения. Может, вы используете ваш дар убеждения и выясните, откуда он получил данную информацию?

— Я уже попытался, — убедительно ответил Найджел. — Вряд ли он знает о послании, иначе бы рассказал мне. Он из тех людей, кому трудно скрыть что-либо, особенно если он считает, что таким образом может обойти тебя.

— Так чего же он хотел?

— Просто немного поболтать.

Хан вмешался в разговор:

— Мы должны рассказать обо всем Фостеру. Предупредить, что это может попасть в прессу.

— Что именно? — спросила Хизер. — Он знает только, что детективы были в Центре истории семьи. Но это ничего не значит. Мы могли изучать наши фамильные древа. Так сказать, генеалогию полицейских. Сослужим этому маленькому мерзавцу дурную службу.

Детектив Хан встал и направился в мужской туалет. Хизер посмотрела на Найджела:

— А что насчет академического мира?

Найджелу нравилось, что она проявляла к нему интерес, но сейчас она затронула тему, которую он старательно избегал. От Хизер не ускользнуло ничего из сказанного Дакуортом.

— Восемнадцать месяцев назад я бросил свою основную работу. Все складывалось не так, как я ожидал. Получил предложение работать в Университете Миддлсекса, вести курс по семейной истории. Но у меня не получилось, — объяснил он, стараясь не вдаваться в особые детали.

— Значит, вам надоело заниматься генеалогией?

— Надоел мой бизнес — восстанавливать генеалогию других людей.

— И все-таки вы опять занялись этим.

«Да, — подумал Найджел. — Только сейчас я работаю на полицию, помогаю в раскрытии убийства, и мне кажется, в этом мое спасение».

— Пойдемте, — произнес он. — Будем искать оставшиеся свидетельства.

К началу дня Хизер послала по факсу запрос на четыреста пятьдесят семь свидетельств о рождении, смерти и заключении брака. Найджел обычно заказывал за один день не более семнадцати. И ему приходилось ждать четыре дня, прежде чем он мог получить копии. Четыреста пятьдесят семь сертификатов были найдены, с них сделали копии и отправили в отдел по раскрытию убийств западного Лондона менее чем за два часа.

Найджелу сказали, что с ним встретятся в штабе убойного отдела в Кенсингтоне в четыре часа дня. Он пришел на десять минут раньше. Найджел сообщил о своем прибытии дежурившей женщине, и ему велели посидеть и подождать. Он не взял с собой ничего почитать, а на столе перед ним не было ни журналов, ни газет, но ведь он явился не на прием к дантисту.

Наконец из лифта появилась Хизер и провела Найджела через зарешеченную дверь. Они поднялись на несколько этажей и остановились около большого помещения. Там находились несколько человек, они говорили по телефону, смотрели в мониторы своих компьютеров. Найджел предполагал, что здесь будет шумно, многолюдно, он никак не ожидал столкнуться с вялой атмосферой, царящей в офисах провинциальных страховых компаний.

Единственным признаком того, что он все-таки попал в диспетчерскую убойного отдела, была большая белая доска. Она приковала к себе внимание Найджела задолго до того, как они повернули направо и по направлению к ней.

К доске было прикреплено несколько фотографий — по две штуки в два ряда, вокруг какие-то пометки, сделанные красной авторучкой. На самом крайнем снимке он разглядел человека, мертвеца. Дарбишира. Никогда прежде Найджел не видел трупов. Он инстинктивно остановился, и у него свело желудок. На первой фотографии слева вверху был изображен труп в полосатом костюме на месте преступления. Только бескровное, безжизненное лицо и бледные, посиневшие губы свидетельствовали о том, что человек умер давно. Следующий кадр еще страшнее. Его сделали со стороны ног жертвы, и Найджел ясно увидел две обрубленные культи и белые кости на том месте, где когда-то были кисти рук.

Его взгляд упал на фотографию — крупный план обнаженной груди с маленькими шрамами. «Раны от ножа», — решил он. На последнем снимке было запечатлено несколько порезов и царапин, сначала Найджел не мог разобраться в их последовательности, пока не сообразил, что там вырезан номер, над которым он трудился весь день.

Он повернулся и посмотрел на Дженкинс. Она взяла его за руку, слегка сжала ее и отвернулась.

— Пойдемте, — мягко проговорила она.

Найджел последовал за ней, бросив последний взгляд на доску.

Они повернули за угол налево, двинулись по короткому коридору к большой двери. В переговорной не было мебели, кроме большого деревянного стола посередине. В комнате сидел детектив Фостер, изучая сертификаты. Фостер кивком поприветствовал Найджела, в его взгляде мелькала тревога.

— Паршиво выглядите, — сказал он.

— Мы только что проходили мимо белой доски, — объяснила Хизер.

— Садитесь. — Фостер подвинул к нему стул. Когда Найджел сел, он встал, потянулся к подносу на середине стола и налил чай. — Сахар?

Найджел покачал головой, страшные образы все еще мелькали у него перед глазами.

— Я никогда раньше не видел мертвых.

Фостер поставил перед ним чашку.

— Со временем привыкаешь, — усмехнулась Хизер. — Но не ко всему.

— Лучше я буду заниматься свидетельствами о смерти. Не так грязно, — добавил Найджел, глядя на нее.

— Верно, не так грязно, — повторила она. И снова улыбка появилась на ее губах.

Теперь, помимо азарта и интереса к работе, у Найджела появилась еще причина, по которой он хотел участвовать в расследовании до тех пор, пока ему позволят. Он отхлебнул большой глоток чая, а Фостер указал на одного человека в комнате, которого Найджел поначалу не заметил. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти довольно привлекательной наружности.