— Нам удалось установить личность вчерашней убитой? — спросила Хизер.

Фостер покачал головой:

— Карлайл сейчас проводит вскрытие. Здесь очень много заявлений о пропавших людях. Начните с самых последних. Позвоните Хану, пусть возвращается и поможет вам.

Вскоре после того как Хизер ушла, зазвонил телефон. Это был Дринкуотер, он звонил из Актона. Как они и предполагали, от владельца гаража оказалось мало толка. И у него твердое алиби.

— Составьте список всех, кто брал гараж в аренду, — велел Фостер.

Они все еще пытались найти какую-то зацепку. Что-то должно выплыть, поэтому они не опускали рук.

Фостер опять обратился к информации о пропавшем юристе.

«Мы обеспокоены исчезновением Грэма Эллиса. Последний раз его видели 25 января, он сидел в пабе, неподалеку от своего дома в Алтринчеме, Чешир».

Фирма, где Грэм Эллис работал, называлась «Никлин Эллис и компания». Фостер позвонил в справочную, и его соединили с офисом. Был воскресный день, но он решил, что все равно стоит попробовать.

Сработал автоответчик. Как Фостер и предполагал, офис был закрыт. Впрочем, он надеялся, что у них имелся номер для экстренных звонков. Фостер набрал его.

— Тони Пенберти, — раздался энергичный молодой голос.

— Алло, извините, что беспокою вас в воскресенье.

— Не волнуйтесь, — ответил Пенберти с легким австралийским акцентом. — Чем могу помочь?

— Я бы хотел переговорить со своим поверенным Грэмом Эллисом.

— Его сейчас нет на работе, сэр. Но я уверен, что смогу вам помочь. В чем ваша проблема, мистер…

— Фостер. Дело деликатное. Боюсь вас обидеть, но мне необходимо побеседовать лично с Грэмом. Может, мне перезвонить завтра?

На другом конце провода повисла пауза.

— Послушайте, мистер Фостер, есть одна проблема. Видите ли, Грэм Эллис пропал без вести.

— Господи! Когда? — Фостер поморщился, у него были плохие актерские способности.

— Чуть больше двух месяцев назад. Для нас это стало настоящим шоком.

— Я вас понимаю. Он просто исчез?

— Грэм Эллис выпивал в пабе, через дорогу от нашей работы с кем-то из сотрудников. Потом он ушел домой. И больше мы его не видели.

— В прошлом мы были друзьями. Но затем потеряли связь. Никто ничего не слышал?

— Ничего.

— Надеюсь, все будет хорошо, — добавил Фостер, вспомнив, что должен изображать обеспокоенного приятеля, а не детектива.

— Да, — произнес австралиец.

— У вас не слишком уверенный голос.

Его собеседник замолчал. Фостер раздумывал над тем, сколько времени ему ждать. Австралиец показался ему разговорчивым человеком, и, насколько он знал юристов, у них не возникало аллергии на собственный голос.

— Понимаете, ходят слухи, будто он свел счеты с жизнью.

— Он не производил впечатления человека, способного на самоубийство, — заметил Фостер, пытаясь вообразить себе, как вообще должен выглядеть «человек, способный на самоубийство». Впрочем, не важно. Беседа продолжилась. Это гораздо лучше, чем ждать, пока какой-нибудь полицейский принесет ему рапорт, чтобы потом убрать его в нижний ящик стола.

— Да.

Фостер уловил напряжение в голосе юриста и решил сменить тактику:

— Я хотел бы послать открытку его жене со словами поддержки. У вас есть ее адрес?

— Он развелся.

— Неужели?

— В прошлом году. Очень неприятная история.

Фостер сделал пометку в блокноте.

— Бедняга, — пробормотал он.

— Грэм Эллис переживал не лучшие времена, — заметил австралиец.

— Да, он всегда любил выпить.

— И по-прежнему налегал на спиртное. Особенно в последний год. Мы думаем, после того как он ушел от нас, он отправился в какой-нибудь местный бар, догнался там, а потом решил, что с него хватит, и двинулся к метро.

Фостер знал, что если человек, который сейчас лежит внизу, был Грэмом Эллисом, то какие бы проблемы он ни нашел на дне бутылки тем вечером, уйдя из паба, он собирался все-таки вернуться домой, в свою постель. Но так и не добрался туда. Важно как можно скорее установить личность убитого.

Он закончил разговор и решил позвонить в полицию Уэст-Мидленда. Но едва он начал набирать номер, как телефон зазвонил. Это был дежурный сержант из полицейского участка Ноттинг-Хилл. К ним пришел человек и заявил, что знает кое-что об убийстве. Он хотел поговорить с самым главным из них. «Этот парень принес с собой какой-то сверток, сэр», — тихо сказал сержант.

Когда Фостер и сержант Дженкинс прибыли в Ноттинг-Хилл, мужчина сидел в комнате для допросов, обхватив ладонями чашку с чаем. Он был в простой, но стильной одежде: темно-синем джемпере, надетом поверх рубашки с расстегнутым воротом; густые черные волосы небрежно спадали на лоб прядями. Лицо грубое, но кожа на удивление чистая, и это затрудняло определение возраста. Светло-голубые глаза мужчины показались Фостеру знакомыми.

На столе стояла коробка из-под обуви.

— Простите, что задерживаю вас, — произнес Фостер.

Мужчина кивнул и слегка улыбнулся. У него был отсутствующий взгляд и бледное лицо. Похоже, он не в себе.

— Саймон Перри, — медленно проговорил он.

Имя тоже показалось Фостеру смутно знакомым, но он не сводил глаз с коробки на столе.

— Что там, сэр? — спросил Фостер.

Понадобилось время, прежде чем сказанные им слова преодолели стену шока и недоумения, которая, видимо, окружала Саймона Перри. Наконец он бесстрастно ответил:

— Глаза моей сестры.

— Вы — единственный, кто держал их в руках?

— Насколько мне известно, да.

— Нам нужны отпечатки ваших пальцев. Чтобы определить, которые из них принадлежат вам.

— Конечно.

Фостер надел латексные перчатки и поднял крышку.

Дно коробки было выложено ватой. Там лежали два глаза. Фостер удивился, какими они оказались большими: белки размером с мячик для гольфа, из-под них торчали обрывки глазного нерва. Он сообразил, какая значительная часть глаза остается скрытой. Глаза выглядели совершенно нетронутыми, значит, их вынимали осторожно. Они были почти лишены цвета — лишь светло-голубой оттенок радужной оболочки. Вероятно, пигмент исчез после извлечения.

Фостер закрыл коробку.

— С чего вы взяли, что это глаза вашей сестры?

— Из-за цвета.

— Если честно, то мне они показались бесцветными…

— Она была альбиносом.

— Она — альбинос?

Перри сидел, уставившись в одну точку, словно не слышал его вопроса.

В разговор вмешалась Хизер:

— В чем это проявлялось?

— Светлая кожа, светлые волосы, но, главное, ее глаза. Они были очень светлыми. Она была первым альбиносом в нашем роду. Рецессивный ген Демми являлся показателем вырождения.

— Демми?

— Сокращенно от Демсон [4].

— Это ее имя?

— Нет. Ее звали Неллой. Демсон — прозвище, ее старшую сестру звали Плам [5], а ее настоящее имя — Виктория. Семейная шутка.

«Тонкий английский юмор высшего света», — решил Фостер. Нелла — одно из имен, которые перечислил ему Барнс.

— Вам было известно о каких-нибудь татуировках у сестры? — спросил он.

И снова последовала пауза, пока Перри понял суть обращенного к нему вопроса.

— Не помню. У меня не было возможности изучить ее так близко. Но я не удивлюсь, если она делала себе татуировки.

— Простите, что задаю вам столь нескромный вопрос, мистер Перри, но у вашей сестры были грудные имплантаты?

Перри уставился на него, и Фостер догадался, что он просто пытается подобрать слова.

— Да. Ее необычная внешность обращала на себя внимание. Впрочем, она никогда не была обделена вниманием. И ей это нравилось. Да что там имплантаты! Она вела колонку в газете, афишировала свои романы с мужчинами.

«Отлично, — подумал Фостер. — Если тело в морге — действительно она, то через час весь Лондон начнет кипеть. Серийный убийца, жертва — светский персонаж и журналистка, полиция упустила возможность поймать преступника». Он уже представил заголовки статей в газетах.