Занятая своими невеселыми мыслями, Вайолет не заметила девочку, стоявшую между тележкой торговца устрицами и фонарным столбом. Вайолет увидела ее лишь тогда, когда девочка выскочила ей навстречу.

Девочка была милой и пригожей, и вначале Вайолет показалось, что она ее знает. Что-то очень знакомое было в ее больших, широко расставленных голубых глазах. Еще один призрак из прошлого? Что-то в последнее время она слишком много думает о тех далеких днях.

– Мисс Ноултон? – спросила девочка, протянув Вайолет руку.

Вайолет опустила взгляд и увидела зажатое в детской руке письмо.

– Что это? – тихо спросила она.

– Это от моей мамы, мисс. Она спрашивает, простили ли вы ее, и она хотела бы пригласить вас к нам домой в следующий вторник в три часа дня. Мою маму зовут Уинифред Хиггинс.

– Уинифред?! – Вайолет вгляделась в лицо девочки. Неудивительно, что оно показалось ей знакомым. Те же черты, тот же живой взгляд, что и у незадачливой гувернантки из ее, Вайолет, отрочества. – Ты… ты ее дочь?

Девочка серьезно кивнула. Она выглядела гораздо старше своих лет. Господи, по подсчетам Вайолет, выходило, что ей не могло быть больше десяти. Но с другой стороны, и Уинифред в свое время выглядела гораздо старше своих семнадцати. Ее внешность – внешность взрослой женщины – и обманула тогда опекунов Вайолет.

И все же Вайолет не могла осуждать Уинифред за то, что она столь пренебрежительно относилась к своим обязанностям гувернантки. Если бы Уинифред вела себя более ответственно, Вайолет никогда бы не попала на кладбище и не приобрела бы там своего тайного друга. Уинифред сама тогда была наивной и юной, сама страдала от одиночества. Где она провела эти десять лет? В Лондоне? И одна растила дочь? Ей, видно, пришлось нелегко. Но кто сказал ей, что Вайолет сейчас живет здесь? Первое, что приходило на ум, – она узнала от Кита. Так неужели Уинифред и Кит поддерживают связь?

– Как тебя зовут? – спросила Вайолет, от волнения прикусив губу.

– Элси, мисс. – Малышка оглянулась через плечо, и только тогда Вайолет заметила на углу женщину в плаще. – Мама хочет искупить свою вину, – торопливо добавила она. – И просила, чтобы я передала вам, что наш район не самый благополучный и вам не следует ехать туда одной.

Вайолет кивнула, и ею овладело странное возбуждение. Приятное возбуждение, словно после бокала шампанского.

– Конечно.

– Но, как только вы зайдете к нам, вам будет не о чем волноваться. У нас дома безопасно.

«Что за странное замечание», – подумала Вайолет, и еще до того, как она успела задать еще один вопрос о приглашении, девочка повернулась и побежала к женщине, поджидавшей ее на углу. Вайолет подняла глаза и увидела, что Годфри уже вышел из дома и стоит на верхней ступени. Он окинул взглядом улицу, укоризненно качая головой.

– Эти попрошайки вечно тут как тут. Надеюсь, вы ничего ей не дали? Не следует поощрять нищенок.

– Ни пенни, – сказала Вайолет как ни в чем не бывало.

– Эти нищие – настоящая напасть. Хотелось бы мне однажды проснуться и обнаружить, что они все исчезли.

Вайолет посмотрела на него. Ее так и подмывало сказать, что, однажды проснувшись, он может обнаружить, что и она исчезла.

– Позвольте мне проводить вас в дом, – сказал он все тем же недовольным тоном. – Следующие несколько дней я не буду навещать вас так часто, как обычно. Надо готовиться к очередному представлению, знаете ли. Мне предстоят интенсивные тренировки.

– Тренировки?

– По фехтованию, – сказал он несколько раздраженно. – Где сегодня блуждают ваши мысли, Вайолет? Может, вы думаете о свадьбе?

Вайолет спрятала письмо под шалью и взяла Годфри под руку. Ей совсем не хотелось признаваться ему в том, что о свадьбе она как раз совсем не хотела думать. Ей не терпелось прочесть письмо от Уинифред. Что подумает тетя Франческа, если узнает, что уволенная со скандалом гувернантка желает загладить свою вину? Или дело было не только в этом? Вайолет не покидало чувство, что они оба – она и Кит – стали «жертвами» интриг маркизы, решившей поиграть в сваху.

Истинная леди швырнула бы письмо в огонь, не читая. Истинная леди смогла бы противостоять искушению. Она бы не повторила прошлых ошибок, она бы не стала наивно надеяться на то, что друзья спасут ее, пока еще не стало слишком поздно.

Кит был дома. Он читал один из трактатов своего приемного отца, посвященных технике ведения боя на шпагах, когда Кеннет принес ему приглашение на чай. Кит сразу заподозрил, что Уинни что-то замышляет. Она никогда прежде не присылала ему писем с приглашениями, а уже тем более писем на дорогой бумаге, сбрызнутой духами. Он время от времени ее навещал, и время от времени они случайно встречались на рынке. Однако он не виделся с ней с тех пор, как навестил после благотворительного бала.

Во вторник днем без четверти три Кит поднялся на ступени дома, в котором жила Уинифред. Дверь была оставлена открытой, и к дверному молотку голубой лентой была привязана записка, в которой хозяйка приглашала в свой дом всякого, кто захочет ее навестить. Что подтверждало подозрение Кита о том, что он не единственный гость, приглашенный к чаю.

В еще в одной записке, уже оставленной на столе, говорилось, что Уинифред срочно вызвали по делам. Не хочет ли ее гость отведать бренди и лимонный пирог в ее отсутствие? Кит снял свой длинный серый плащ и повесил на вешалку в прихожей, оставив там же на тумбочке шляпу и перчатки.

– Есть тут еще кто-нибудь? – спросил он. Ответом ему была загадочная тишина. Кит заметил, что ни на стульях, ни на диване не было обычных корзинок с одеждой, требующей починки.

Сердце его гулко забилось. Розовые шелковые занавески были задернуты. Оставалась лишь щелка, в которую проникало ровно столько света, чтобы в комнате был приятный полумрак. Раскаленные докрасна уголья в очаге приятно согревали комнату.

Кит узнал доносящийся с улицы стук подкованных копыт по брусчатке и скрип колес замедляющего ход экипажа. Он не стал подходить к окну. Вместо этого он подошел к двери и прислушался к стуку дамских туфелек по каменной лестнице. Кит различил и иной звук – звук более тяжелых шагов. Итак, леди прибыла сюда не одна.

Что, если это не Вайолет? И все же кому быть, если не Вайолет.

Каким образом Уинифред сумела убедить Вайолет приехать сюда? Понимала ли Вайолет, что он все эти дни жил одной надеждой ее увидеть? Догадывалась ли она, что он ждет ее сейчас? Она бы ни за что не поверила в то, что эта встреча произошла без его участия. Она обвинила его в том, что он на пару с маркизой заманил ее в павильон. Обвиняла она его напрасно. Сегодня он не мог столь же безапелляционно заявить, что не он подстроил эту встречу. Он не хотел снова ее упустить.

Вайолет постучала всего один раз. Твайфорд вызвался ее сопровождать, и действительно с ним она чувствовала себя увереннее. Она не могла сказать, подозревал ли он, что этот визит не был невинным визитом к белошвейке, но что бы ни думал Твайфорд, свое мнение он держал при себе. Вайолет знала, что он ее не предаст, как никогда не предавал в прошлом.

Она подняла дверной молоток, чтобы постучать во второй раз, и выпустила его из рук, потому что услышала лязг отодвигаемого засова. Дверь открылась, на пороге стоял Кит. Наверное, ей бы не следовало удивляться этой «неожиданной» встрече, но при виде его она всегда испытывала волнение и отчасти растерянность. Она забыла о том, что уже приняла решение. Она забыла о том, что они не должны больше видеться.

Кит покачал головой, словно отрицая то, что ожидал ее увидеть. Он был чисто выбрит, и волосы его были зачесаны назад, за уши. На нем был белый шейный платок поверх белоснежной и явно только что тщательно выглаженной рубашки. Подумать только – Кит сам гладил себе рубашку или заплатил служанке за эту услугу!

– Поверь мне, – хрипло проговорил он, – я не подстроил все это. Признаю, что я надеялся… Но тебе не следует здесь находиться. Я один в доме. Уинифред еще не подошла. Я не знаю, когда она намерена вернуться и вернется ли.